15 августа Первый апелляционный суд общей юрисдикции оставил без изменения решение Мосгорсуда, которым был удовлетворен административный иск адвоката об исключении принадлежащего ему помещения из перечня нежилых помещений, в отношении которых налоговая база определяется как их кадастровая стоимость.
Увеличение суммы налога в 100 раз
Как ранее писала «АГ», 28 ноября 2014 г. правительство Москвы приняло постановление № 700-ПП «Об определении перечня объектов недвижимого имущества, в отношении которых налоговая база определяется как их кадастровая стоимость». Подпунктом 1.2 п. 1 постановления утвержден Перечень нежилых помещений, в отношении которых налоговая база определяется как их кадастровая стоимость, расположенных в многоквартирных домах либо в зданиях (строениях, сооружениях), включенных в Перечень пешеходных зон общегородского значения, улиц с интенсивным пешеходным движением и зданий (строений, сооружений), непосредственно к ним примыкающих, необходимый в целях исчисления налога на имущество организаций (приложение 2).
Постановлением правительства Москвы от 26 ноября 2019 г. № 1574-ПП были внесены изменения в постановление № 700-ПП, и нежилое помещение, принадлежащее адвокату АП г. Москвы Рубену Маркарьяну, было включено в п. 2816 перечня нежилых помещений, в отношении которых налоговая база определяется как их кадастровая стоимость. Впоследствии еще дважды вносились поправки, которыми помещение адвоката включалось в иные пункты документа, в результате чего сумма налога на имущество увеличилась за 2020–2021 гг. в 60 раз, а за 2022 г. – в 100 раз.
В связи с этим Рубен Маркарьян обратился в Мосгорсуд с жалобой. Он указал, что нормативные правовые акты в части включения нежилого помещения в перечень не соответствуют нормативным правовым актам, имеющим большую юридическую силу. Согласно подп. 2 п. 1 ст. 378.2 НК налоговая база определяется с учетом особенностей, установленных настоящей статьей, как кадастровая стоимость имущества, утвержденная в установленном порядке, в отношении следующих видов недвижимого имущества, признаваемых объектом налогообложения: нежилые помещения, назначение, разрешенное использование или наименование которых в соответствии со сведениями, содержащимися в ЕГРН, или документами технического учета (инвентаризации) объектов недвижимости предусматривает размещение офисов, торговых объектов, объектов общественного питания и бытового обслуживания; либо которые фактически используются для размещения офисов, торговых объектов, объектов общественного питания и бытового обслуживания. Схожие критерии содержит и ст. 1.1 закона г. Москвы от 5 ноября 2003 г. № 64 «О налоге на имущество организаций», определяющая налоговую базу как кадастровую стоимость объектов недвижимого имущества.
Рубен Маркарьян заметил, что в отношении принадлежащего ему нежилого помещения в ЕГРН не содержится указание на такое «назначение, разрешенное использование или наименование», как размещение офисов, торговых объектов, объектов общественного питания и бытового обслуживания, а также данное помещение фактически не используется для указанных целей.
Кроме того, постановлением правительства Москвы от 14 мая 2014 г. № 257-ПП утвержден Порядок определения вида фактического использования зданий (строений, сооружений) и нежилых помещений для целей налогообложения, согласно п. 3.4 которого в ходе проведения мероприятий по определению вида фактического использования зданий и нежилых помещений для целей налогообложения осуществляется фотосъемка, фиксирующая фактическое использование здания и нежилого помещения, а также фотосъемка информационных стендов с реквизитами организаций, осуществляющих деятельность в здании, указателей наименований улиц и номеров домов, в которых осуществляются мероприятия по определению вида фактического использования. Если возникли обстоятельства, препятствующие доступу работников госинспекции в здание и нежилое помещение, и имеется информация о том, что данные объекты используются для размещения офисов, или торговых объектов, или объектов общественного питания, или объектов бытового обслуживания, акт о фактическом использовании зданий или нежилых помещений для целей налогообложения оформляется с указанием выявленных признаков размещения перечисленных офисов или объектов с приложением фотоматериалов и указанием на обстоятельства, препятствовавшие доступу работников госинспекции в здание и нежилое помещение. Акт о фактическом использовании нежилого помещения административного истца, составленный без посещения помещения, не может соответствовать вышеприведенным требованиям Порядка.
Как заметил адвокат, обстоятельства, препятствующие доступу в нежилое помещение работников госинспекции, отсутствовали. При этом нежилое помещение не использовалось и не используется ни под размещение офисов, ни объектов общественного питания, ни объектов бытового обслуживания. Понятие «офис» используется в порядке применительно к предпринимательской или административной деятельности, так как содержит обязательный признак указанной деятельности – обслуживание клиентов. Однако адвокат оказывает помощь доверителям – гражданам и юрлицам. Сама же адвокатская деятельность не является предпринимательской, подчеркнул Рубен Маркарьян, добавив, что нежилое помещение используется для работы негосударственного центра бесплатной юридической помощи и оказания бесплатной юридической помощи согласно ст. 18 Закона о БЮП.
Вход в нежилое помещение из мест общего пользования не позволяет сделать вывод о соответствии нежилого помещения критериям, установленным положениями ст. 378.2 НК, ст. 1.1 закона г. Москвы от 5 ноября 2003 г. № 64 «О налоге на имущество организаций». Согласно кадастровому паспорту помещения в ЕГРН назначение помещения – «нежилое». Указания на иные назначение, разрешенное использование или наименование отсутствуют. Кроме того, Классификатор видов разрешенного использования земельных участков предусматривает такой вид разрешенного использования земельного участка, как оказание социальной помощи населению: размещение зданий, предназначенных для служб бесплатной юридической помощи, в соответствии с которым и используется помещение административного истца.
Закон г. Москвы № 64 от 5 ноября 2003 г. «О налоге на имущество организаций» устанавливает, что налоговая база как кадастровая стоимость объектов недвижимого имущества определяется в отношении отдельно стоящих нежилых зданий (строений, сооружений) и помещений в них, включенных в перечень, утверждаемый правительством Москвы в соответствии с ч. 3 ст. 2 закона, если они предназначены для использования в соответствии с кадастровыми паспортами или документами технического учета (инвентаризации) таких объектов недвижимости или фактически используются в целях делового, административного или коммерческого назначения, а также в целях размещения торговых объектов, объектов общественного питания или объектов бытового обслуживания. Таким образом, заметил адвокат, и указанный закон г. Москвы нормативно определяет основанием для включения в перечень объектов не их внешние критерии, а цели использования.
Суд согласился с позицией адвоката
Рассмотрев дело, Мосгорсуд заметил, что сотрудники госинспекции по недвижимости в нарушение требований п. 3.4–3.5 Порядка определения вида фактического использования не указали в акте выявленных признаков размещения в помещении офисов, объектов торговли, общественного питания или бытового облуживания, в связи с чем его содержание не позволяет достоверно определить фактическое использование более 20% общей площади помещения для целей налогообложения. Фототаблица, включенная в акт обследования, содержит только три фотоснимка, на которых отображен фасад здания, что не позволяет достоверно установить фактическое использование находящегося в нем спорного помещения. Не приведены в акте и обстоятельства, препятствующие доступу работников Госинспекции по недвижимости г. Москвы в обследуемое помещение.
В силу п. 3 ст. 3 НК налоги и сборы должны иметь экономическое обоснование и не могут быть произвольными. При таких обстоятельствах сам факт недопуска, без наличия объективных данных, которые свидетельствовали бы об использовании более 20% общей площади помещения для размещения офисов, торговых объектов, объектов общественного питания и бытового обслуживания, не может служить достаточным и единственным основанием вывода о фактическом использовании этого объекта под названные цели и, как следствие, возложения на налогоплательщика обязанности по уплате налога на имущество, как правило, в большем размере. Таким образом, заключил Мосгорсуд, акт обследования от 22 апреля 2019 г. объективно не подтверждает фактическое использование спорного нежилого помещения для целей, предусмотренных ст. 378.2 НК и ст. 1.1 закона г. Москвы «О налоге на имущество организаций».
Исходя из системного анализа взаимосвязанных положений ст. 378.2 НК включение в перечень спорных объектов по их фактическому использованию является правомерным при наличии акта обследования фактического использования объектов недвижимости, проведенного в отношении нежилых помещений до издания нормативного правового акта в строгом соответствии с Порядком определения вида фактического использования, при условии, что содержание акта позволяет сделать однозначный вывод о том, какие комнаты используются для размещения офисов, торговых объектов, объектов общественного питания или бытового обслуживания и что их общая площадь превышает 20% общей площади нежилых помещений.
Ссылка правительства Москвы на акт Московского контрольно-мониторингового центра недвижимости № 91221280/ОФИ от 23 декабря 2021 г., установивший использование под офисы, торговые объекты, объекты общественного питания и бытового обслуживания 100% площади помещения, не может быть принята во внимание, посчитал Мосгорсуд. Мероприятия по определению фактического использования спорного помещения, на основании которых составлен акт, проведены после включения помещения в перечни и для разрешения настоящего дела правового значения не имеют (аналогичная правовая позиция изложена в Апелляционном определении Судебной коллегии по административным делам Верховного Суда от 5 июня 2019 г. № 5-АПА19-31).
Допрошенный в судебном заседании свидетель пояснил, что он выходил на объект для обследования помещения. Прибыв на место, позвонил в звонок, но дверь никто не открыл, дернул ручку двери, она оказалась закрыта. После этого свидетель ушел. Из признаков размещения в помещении офисов свидетель назвал наличие возле двери таблички «адвокатский кабинет». «Оценивая показания свидетеля, суд приходит к выводу, что они фактически подтверждают доводы стороны административного истца о том, что в спорном помещении размещается адвокатский кабинет, а также о том, что сотрудникам госинспекции по недвижимости собственником нежилого помещения не чинились препятствия в доступе на объект обследования», – отмечается в решении суда.
При этом административным истцом представлены в материалы дела доказательства того, что в помещении с ноября 2021 г. оказывается бесплатная юридическая помощь при Централизованной религиозной организации «Российская и Ново-Нахичеванская Епархия Святой Армянской Апостольской Православной Церкви». Факт размещения в помещении центра бесплатной юридической помощи следует и из фотографий, приложенных к приведенному выше акту обследования.
Наименование нежилого помещения, его технические характеристики, содержащиеся в технической документации, в совокупности с наименованием объекта и его фактическим использованием не предполагают размещение офисов, торговых объектов, объектов общественного питания и бытового обслуживания, а потому назначение спорного помещения не может быть признано безусловно определенным в целях применения положений ст. 378.2 Налогового кодекса, резюмировал суд.
Он также обратил внимание, что согласно материалам дела 20 апреля Управлением Росреестра г. Москвы принято решение об актуализации сведений ЕГРН о здании, в котором расположено спорное нежилое помещение, в части изменения данных о назначении здания с «многоквартирный дом» на «жилое», поскольку согласно технической документации указанное здание учтено как жилое (жилой дом).
Правительство Москвы должно было доказать соответствие объекта недвижимости, включенного в перечни, признакам, установленным ст. 378.2 НК, ст. 1.1 закона г. Москвы от 5 ноября 2003 г. № 64 «О налоге на имущество организаций», законности включения объекта недвижимости в перечни. Однако доказательств, подтверждающих обоснованность включения нежилого помещения в перечни, не представлено. Мосгорсуд удовлетворил административный иск адвоката.
Ответчик подал жалобу, но апелляция встала на сторону адвоката
Правительство Москвы подало апелляционную жалобу в Первый апелляционный суд общей юрисдикции. Изучив материалы дела, апелляция отметила, что правомерным следует считать включение в перечень на налоговые периоды 2020–2022 гг. помещение административного истца, отвечающего одновременно двум критериям: наличие в многоквартирном доме нежилых помещений общей площадью свыше 3000 кв. м и фактическое использование конкретного помещения для размещения офисов, объектов общественного питания, торговли или бытового обслуживания. Между тем, как правильно установлено первой инстанцией, помещение совокупности перечисленных выше условий не соответствует, указал суд.
Изучив дело, апелляция заключила: суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что помещение, занятое адвокатским кабинетом и некоммерческой организацией, не является офисом по смыслу, закрепленному в постановлении правительства Москвы от 14 мая 2014 г. № 257-ПП и ст. 378.2 НК, поскольку в нем самостоятельная деловая, административная или коммерческая деятельность не осуществляется. Кроме того, здание до 2016 г. являлось многоквартирным жилым домом, после чего подвергалось неоднократному переоборудованию, надстраивалось, достраивалось. В результате этого был составлен новый технический паспорт. Согласно данным паспорта начиная с 23 октября 2018 г. жилая площадь в здании составляет 0 кв. м, нежилые площади распределены следующим образом: торговые – 3043,5 кв. м (общая площадь), учрежденческие – 3898,6 кв. м (общая площадь).
Факт отсутствия в спорном здании жилых помещений подтверждает и представленная правительством Москвы выписка из ЕГРН, подготовленная по состоянию на 4 июля 2022 г., из которой следует, что в здании имеется жилое помещение, площадь которого составляет 0 кв. м, при отсутствии данных о местоположении данного объекта в пределах здания. Таким образом, резюмировала апелляция, в юридически значимый период (с 2019 по 2021 г., при утверждении перечней на 2020–2022 гг.) в соответствии со сведениями учетно-технической документации нежилое помещение было расположено в пределах нежилого здания, в то время как по сведениям, содержащимся в ЕГРН, здание указано как «многоквартирный дом» при отсутствии в нем квартир (жилых помещений).
Кроме того, 20 апреля Управление Росреестра г. Москвы приняло решение об актуализации сведений ЕГРН в части изменения данных о назначении здания с «многоквартирный дом» на «жилое» с учетом технической документации. «Учитывая, что все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика (пункты 6 и 7 статьи 3 Налогового кодекса Российской Федерации), постольку решение суда следует признать законным и обоснованным», – отмечается в определении. Первый апелляционный суд общей юрисдикции оставил решение в силе.
Адвокаты о деле
В комментарии «АГ» Рубен Маркарьян отметил, что удовлетворен апелляционным определением, но совершенно не удивлен таким результатом. «Никто из юристов никогда не согласится с тем, что существует такой вид деятельности, как “офисная деятельность”, как это придумали чиновники. Деятельность может быть адвокатской, государственной, религиозной, предпринимательской, благотворительной, и все эти виды гражданско-правовой активности могут осуществляться в отдельном помещении, где есть мебель и оргтехника, что принято называть офисом», – указал он.
Как отметил Рубен Маркарьян, суд дал понять, что у закона есть буква и дух. По духу закона, как это имел в виду законодатель, помещения для размещения офисов подразумевают деловую, т.е. предпринимательскую активность, к которой адвокатская деятельность и уж тем более бесплатная юридическая помощь не относится. Адвокат надеется, что на данном этапе судебный процесс будет окончен.
Ранее в комментарии «АГ» адвокат АП Московской области Даханаго Нагоева заметила, что КС РФ уже обращался к вопросу отнесения нежилых помещений к офисным и отметил, что значимой с точки зрения налогообложения является концентрация в определенном здании потенциально доходной недвижимости, что определяет распространение по этому признаку повышенной налоговой нагрузки на все помещения соответствующего здания (Определение КС № 374-О/2021). Она указывала, что согласно Закону об адвокатуре адвокатский кабинет может размещаться в том числе и в жилых помещениях, занимаемых адвокатом и членами его семьи, что само по себе уже подразумевает невозможность отнесения адвокатского кабинета к офисам, которые могут быть оборудованы исключительно в нежилых помещениях.
Адвокат АП г. Москвы Владимир Мамич отмечал, что определяющим обстоятельством в данном деле явилась недоказанность факта использования более 20% спорного помещения для размещения офисов, торговых объектов, объектов общественного питания и бытового обслуживания. Соответствующий вывод был сделан судом первой инстанции на основании акта обследования, составленного госинспекцией по недвижимости. При этом суд указал на определенные недостатки акта обследования, которые, по мнению суда, не позволяют достоверно определить фактическое использование спорного помещения для целей налогообложения.
Адвокат Коллегии адвокатов № 21 г. Тулы Дмитрий Анищенко считал, что ключевую роль в решении суда сыграли два аргумента – юридический и фактологический, которые друг друга дополняли. «Юридический состоит в том, что адвокатская деятельность не является предпринимательской, а по общему правилу по кадастровой стоимости облагается именно так называемая “бизнес-недвижимость”. Фактологический аргумент состоит в том, что административный ответчик не смог доказать, что помещение кабинета оборудовано стационарными рабочими местами и оргтехникой, используемыми для обработки и хранения документов и (или) приема клиентов, что является содержанием определения “офис” согласно постановлению правительства Москвы от 14 мая 2014 г. № 257-ПП», – заключил он.
