Конституционный Суд опубликовал Определение № 828-О от 9 апреля по жалобе Ульяновской областной общественной организации охотников и рыболовов на ряд положений, регулирующих порядок заключения охотхозяйственных соглашений в отношении охотничьих угодий.
Министерство природных ресурсов и экологии Ульяновской области оспорило в арбитражном суде ряд охотхозяйственных соглашений, заключенных им в 2019 г. без проведения аукциона с Ульяновской областной общественной организацией охотников и рыболовов. Решением Арбитражного суда Ульяновской области от 1 февраля 2023 г. охотхозяйственные соглашения от 30 декабря 2019 г., предметом которых являлось пользование охотничьими угодьями в Карсунском и Павловском районах Ульяновской области, признаны недействительными. Было установлено превышение нормативно установленной максимальной площади охотничьих угодий, передаваемых в пользование одному лицу или группе лиц в данном муниципальном образовании. С этим согласились суды вышестоящих инстанций.
В жалобе в Конституционный Суд общественная организация оспаривала конституционность ч. 3, 9 и 10 ст. 71 Закона об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов, ст. 2 Закона об общих принципах организации местного самоуправления в РФ, Приказа Минприроды России от 18 мая 2012 г. № 137 об установлении максимальной площади охотничьих угодий, а также ст. 5 и 12 Закона Ульяновской области «О муниципальных образованиях Ульяновской области». По мнению заявителя, эти нормы не соответствуют Конституции, поскольку, по придаваемому им правоприменительной практикой смыслу, они позволяют признавать недействительным охотхозяйственное соглашение с пользователем, заключенное без проведения аукциона по истечении пятилетнего срока со дня установления максимальной площади охотничьих угодий, передаваемых в пользование одному лицу или группе лиц, на том основании, что площадь предоставляемых по нему охотничьих угодий превышает названную максимальную площадь, будучи взятой вместе с площадью охотничьих угодий, предоставленных данному пользователю в конкретном муниципальном образовании по ранее заключенным соглашениям. Кроме того, организация указала, что эти положения предполагают применение этого максимального размера площади охотничьих угодий к уровню муниципального района – без учета того, что входящие в его состав территории городских и сельских поселений также являются муниципальными образованиями.
Отказывая в рассмотрении жалобы, КС отметил, что согласно ч. 3 ст. 71 Закона об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов (в редакции, действовавшей до внесения изменений 29 июля 2017 г.) юридические лица, ИП, у которых право долгосрочного пользования животным миром возникло на основании долгосрочных лицензий в отношении охотничьих ресурсов до вступления в силу данного закона, вправе заключить охотхозяйственные соглашения в отношении охотничьих угодий без проведения аукциона. В соответствии с ч. 9 этой статьи по истечении пяти лет со дня установления максимальной площади охотничьих угодий право долгосрочного пользования животным миром, возникшее на основании долгосрочных лицензий (в случае, если площадь территорий, переданных в пользование одному лицу или группе лиц, превышает данную максимальную площадь охотничьих угодий), прекращается.
КС напомнил, что ранее в Постановлении от 25 июня 2015 г. № 17-П он пришел к выводу о том, что отсутствие в системе действующего правового регулирования определенности относительно сроков заключаемых в соответствии с ч. 3 ст. 71 Закона об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов без проведения аукциона охотхозяйственных соглашений не позволяет выявить действительную волю федерального законодателя даже с помощью конституционно-правового истолкования рассматриваемого законоположения, что делает невозможным обеспечение в правоприменительной практике единообразного, отвечающего реальному состоянию законодательства подхода к разрешению этого вопроса. В связи с этим КС названную норму признал не соответствующей Конституции.
Одновременно Суд обязал федерального законодателя незамедлительно принять меры по устранению неопределенности нормативного содержания ч. 3 ст. 71 названного закона. До внесения необходимых изменений применение указанного законоположения было приостановлено; при этом право занятия охотхозяйственной деятельностью, возникшее у юрлиц и ИП в силу полученных долгосрочных лицензий на пользование животным миром, прекращению не подлежало. Федеральным законом от 29 июля 2017 г. № 224-ФЗ, принятым во исполнение данного Постановления КС, был установлен сорокадевятилетний срок охотхозяйственных соглашений в отношении охотничьих угодий, заключаемых без проведения аукциона. При этом в Определении от 3 июля 2018 г. № 1671-О-Р разъяснено: право занятия охотхозяйственной деятельностью, возникшее у юрлиц и ИП в соответствии с полученными до 1 апреля 2010 г. долгосрочными лицензиями на пользование животным миром в отношении охотничьих ресурсов, прекращению по основаниям, предусмотренным ч. 9 ст. 71 Закона об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов, в период до внесения в законодательство вышеуказанных изменений, вытекающих из постановления КС, не подлежит. В связи с этим после вступления в силу поправок этим лицам должна быть предоставлена – при условии, что право пользования животным миром в отношении охотничьих ресурсов не было прекращено в связи с истечением сроков охотхозяйственных соглашений, – возможность заключения таких соглашений без проведения аукциона.
Суд пояснил, что мораторий на применение ч. 3 ст. 71 указанного закона до внесения в законодательство вытекающих из Постановления № 17-П/2015 изменений означает и приостановление на то же время течения пятилетнего срока со дня установления максимальной площади охотничьих угодий, в отношении которых могут быть по общему правилу заключены охотхозяйственные соглашения одним лицом, группой лиц. В итоге названный пятилетний срок, который начал течь со 2 июля 2012 г. (в день вступления в силу Приказа Минприроды России № 137) и до истечения которого соответствующие пользователи были вправе заключать охотхозяйственные соглашения без проведения аукционов и без учета упомянутой максимальной площади охотничьих угодий, был продлен более чем на два года. Такое регулирование, как подчеркивается в определении, направлено на учет прав граждан в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов при внесении существенных изменений в действующее законодательство и не может рассматриваться как нарушающее конституционные права Ульяновской областной общественной организации охотников и рыболовов в указанном ею аспекте.
КС заметил, что арбитражные суды в деле заявителя, исходя из приведенных правовых позиций, установили, что охотхозяйственные соглашения от 30 декабря 2019 г. были заключены после истечения срока, предусмотренного ч. 9 ст. 71 Закона об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов, поэтому при их заключении подлежало учету требование о том, что совокупная площадь предоставляемых охотпользователю охотничьих угодий в пределах одного муниципального образования по всем соглашениям с ним не должна превышать 50 тыс. гектаров. В связи с этим, как пояснил Суд, требование заявителя фактически направлено на внесение в оспариваемый им Закон об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов целесообразных изменений. Однако разрешение данного вопроса не относится к полномочиям Конституционного Суда.
КС подчеркнул, что оспариваемые организацией абз. 11 ч. 1 ст. 2 Закона об общих принципах организации местного самоуправления в РФ, ст. 5 и 12 Закона Ульяновской области «О муниципальных образованиях Ульяновской области» посвящены установлению муниципально-территориального устройства и не регулируют отношений в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов. А проверка положений Приказа Минприроды России № 137 не отнесена к полномочиям Суда.
Адвокат, управляющий партнер ZHAROV GROUP Евгений Жаров пояснил, что в рассматриваемом случае общественной организации были предоставлены охотничьи угодья в муниципальных районах, в состав которых входят сельские и городские поселения. Максимальная площадь охотничьих угодий, в отношении которых могут быть заключены охотхозяйственные соглашения с одним лицом, установлена в размере 50 тыс. га. Организация считала, что эти ограничения касаются площади в расчете на одно сельское или городское поселение, а арбитражные суды, – что в расчете на весь муниципальный район. При этом суды исследовали охотхозяйственные соглашения и пришли к выводу, что речь в них идет о районе, а значит ограничивается максимальная площадь угодий в расчете на район, – отметил эксперт.
Евгений Жаров подчеркнул, что в рассматриваемом определении КС не усмотрел в этом нарушений прав организации, которая фактически в жалобе поставила вопрос об изменении Закона об охоте и сохранении охотничьих ресурсов. Эксперт согласен с позицией ВС, поскольку суть его разъяснений сводится к тому, что нужно ориентироваться на тот уровень муниципальных образований, который указан в конкретных охотхозяйственных соглашениях, т.е. исследовать доказательства по делу. «Данная проблема является актуальной, поскольку судебная практика колебалась. Например, ВС РФ в определениях от 21 декабря 2020 г. № 301-ЭС20-19851, от 17 июня 2016 г. № 307-КГ15-17678 говорил о максимальной площади в сельском поселении, а не в муниципальном районе. Арбитражный суд Челябинской области в Постановлении от 14 апреля 2024 г. по делу № А76-5042/2022, напротив, учитывал район, а не поселение», – отметил Евгений Жаров.
Главный научный сотрудник Центра исследований проблем территориального управления и самоуправления Московского государственного областного университета, д.ю.н. Александр Чертков считает, что КС совершенно правомерно вынес данное определение, поскольку довольно трудно найти основания для принятия рассмотренной жалобы к рассмотрению. КС решил проблему, которую поднимает заявитель, еще в Постановлении № 17-П/2015. Тогда он пришел к выводу об отсутствии в системе действующего правового регулирования определенности относительно сроков заключаемых в соответствии с ч. 3 ст. 71 Закона об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов без проведения аукциона охотхозяйственных соглашений, отметил эксперт.
Александр Чертков подчеркнул, что тогда КС обязал федерального законодателя принять необходимое регулирование, что и было сделано Законом № 224-ФЗ, принятым во исполнение названного постановления. «Законом установлен сорокадевятилетний срок охотхозяйственных соглашений в отношении охотничьих угодий, заключаемых без проведения аукциона. При этом был установлен мораторий на применение нового регулирования, до истечения которого соответствующие пользователи были вправе заключать охотхозяйственные соглашения без проведения аукционов и без учета оспариваемого показателя максимальной площади охотничьих угодий. И заявитель мог воспользоваться данным мораторием», – пояснил эксперт.
Он отметил, что само установление законодательных ограничений максимальной площади охотничьих угодий, как и требования обязательности проведения аукционов, связаны с обеспечением рационального пользования животным миром и гуманизацией законодательства о диких животных. Александр Чертков данные тенденции расценивает исключительно положительно. Он добавил, что положения иных актов, которые оспаривает заявитель, также не могут быть признаны КС неконституционными, поскольку они либо не относятся к предмету рассмотрения, либо их оценка не входит в компетенцию Конституционного Суда.
Адвокат Московской городской коллегии адвокатов Александр Данилов считает актуальной затронутую заявителем проблему о том, как должна рассчитываться максимальная площадь передаваемых в пользование охотничьих угодий в одном муниципальном районе – с учетом площадей, входящих в его состав других муниципальных образований (территории городских, сельских поселений), либо их необходимо исключать из площади самого района.
«Полагаю, что верно не исключать площади муниципальных образований из площади всего муниципального района, в связи с чем предельный лимит по площади должен учитывать все предоставленные угодья внутри муниципального района. К сожалению, КС РФ не стал исследовать доводы заявителя в рассматриваемой части, сославшись на то, что эти вопросы посвящены установлению муниципального устройства, в связи с чем не могут регулировать отношения в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов. Скорее всего, ответ на этот вопрос будет отдан на формирование судебной практике, где будет разрешен вопрос о возможности исключения из площади муниципального района всех площадей других территорий и не учитывать при подсчете максимальной площади угодий предоставленные угодья на таких территориях», – размышляет эксперт.
