10 ноября Правительство РФ внесло в Госдуму проект поправок в ст. 27 УПК РФ (законопроект № 232774-8), регулирующих вопрос прекращения уголовного дела за истечением срока давности. Поправки подготовлены во исполнение Постановления Конституционного Суда РФ № 20-П/2022, о котором писала «АГ».
Напомним, в апреле 2019 г. в отношении предпринимателя Александра Новкунского было возбуждено уголовное дело в связи с невыплатой зарплаты сотруднику. В июле того же года уголовное преследование было прекращено за истечением сроков давности с письменного согласия Новкунского. Это и последующие аналогичные решения неоднократно отменялись как незаконные и необоснованные, постановление о прекращении уголовного дела принималось по тому же основанию без получения повторного согласия Александра Новкунского. Между тем предприниматель подал жалобу в порядке ст. 125 УПК, в которой выразил несогласие с прекращением уголовного дела на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК. Он указал, что ранее по причине болезни и в связи с желанием прекратить в отношении себя какие-либо действия со стороны сотрудников СКР и полиции оговорил себя в совершении преступления. Поскольку суды отказали в удовлетворении жалобы, Новкунский обратился в Конституционный Суд.
По мнению заявителя жалобы в КС, п. 3 ч. 1 ст. 24 и ч. 2 ст. 27 УПК противоречат Конституции, поскольку позволяют следователю неоднократно выносить постановления о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, используя для этого единожды полученное от подозреваемого заявление о его согласии с прекращением уголовного дела по этому основанию. При этом следователь не учитывает последовавшее за этим возражение подозреваемого против прекращения уголовного дела (отказ от такого согласия), пояснил заявитель.
Рассмотрев жалобу, КС указал, что, соглашаясь с таким нереабилитирующим основанием прекращения уголовного дела, как истечение срока давности, лицо осознанно принимает возможные связанные с этим неблагоприятные последствия – например, запрет поступления на отдельные виды госслужбы, формирование дополнительной доказательственной базы для взыскания с него ущерба в гражданско-правовом порядке и другие. Отмена постановления о прекращении уголовного дела как незаконного или необоснованного предполагает последующее устранение допущенных нарушений, если их наличие подтвердится, и – в зависимости от характера таких нарушений, – проведение необходимых и достаточных следственных и процессуальных действий, разъяснил Суд.
Если после решения руководителя следственного органа об отмене постановления следователя о прекращении уголовного дела принимается новое постановление о прекращении уголовного преследования в связи с истечением сроков давности, то предполагается повторное получение согласия подозреваемого (обвиняемого) на такое прекращение либо подтверждение ранее данного согласия, заключил КС. Иное, указал он, противоречило бы принципу законности, приводило бы к нарушению вытекающего из принципа состязательности права подозреваемого (обвиняемого) самостоятельно и по собственному усмотрению определять свою позицию по делу.
В связи с этим КС постановил, что п. 3 ч. 1 ст. 24 и ч. 2 ст. 27 УПК не соответствуют Конституции, поскольку позволяют следователю без согласия (при наличии возражений) подозреваемого (обвиняемого) вынести постановление о прекращении уголовного преследования в связи с истечением срока давности после того, как вынесенное ранее с согласия подозреваемого постановление о прекращении уголовного преследования по данному основанию было отменено, притом что сам подозреваемый (обвиняемый) не инициировал отмену такого постановления либо инициировал, но новое постановление о прекращении уголовного преследования ухудшало бы его положение по сравнению с отмененным. Суд обязал федерального законодателя внести в действующее правовое регулирование надлежащие изменения.
В июле во исполнение постановления Минюст России подготовил проект поправки, которой предлагалось дополнить ст. 27 УПК частью 2.1 следующего содержания: «Повторное прекращение уголовного преследования по основаниям, указанным в п. 3 ч. 1 ст. 24, ст. 25.1, 28 и 28.1 настоящего Кодекса, а также п. 3 ч. первой настоящей статьи, после отмены постановления о прекращении уголовного преследования по данным основаниям не допускается, если подозреваемый или обвиняемый против этого возражает». К внесению законопроекта в Госдуму он не претерпел изменений.
Как подчеркнуто в пояснительной записке, закрепление общего требования о согласии без установления исключения для случаев, когда отмена первоначального постановления инициирована самим подозреваемым и после нее не выявлено обстоятельств, ухудшающих его положение, отвечает принципу правовой определенности. По мнению авторов проекта, принятие поправки позволит обеспечить высокий уровень гарантий прав лиц, подвергнутых уголовному преследованию, и привести УПК в соответствие с правовой позицией КС.
Адвокат практики уголовно-правовой защиты бизнеса МКА «Князев и партнеры» Артем Чекотков считает, что в представленном в Госдуму законопроекте не до конца отражены идеи, изложенные в Постановлении № 20-П/2022.
Адвокат пояснил, что разработчики предлагают дополнить УПК единым положением о необходимости получения «нового» согласия обвиняемого при повторном прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию. При этом КС разграничил в своей позиции три ситуации, возможные при указанном прекращении. «Первая: обвиняемый не сам инициировал отмену постановления о прекращении дела. Вторая: обвиняемый лично инициировал отмену, однако в результате возобновления производства по делу были выяснены новые обстоятельства, ухудшающие его положение. Третья: обвиняемый лично инициировал отмену, однако возобновленное производство не привело к получению новых данных по делу и не дало оснований для вынесения другого процессуального решения, помимо решения о прекращении. По мнению КС, лишь в первой и второй ситуациях требуется получение повторного согласия обвиняемого. Третья ситуация должна в каждой конкретной ситуации оцениваться правоприменителем на наличие злоупотреблений», – отметил он.
Авторы законопроекта, в свою очередь, представили обоснование для внесения в УПК именно единого порядка получения согласия, заметил Артем Чекотков. Согласно тексту пояснительной записки, обозначенное общее требование отвечает принципу правовой определенности. В целом, по мнению адвоката, данное обоснование можно понять: обвиняемый во всех ситуациях не будет зависеть от позиции лица, в производстве которого находится дело.
«Однако, несмотря на прямой запрет прекращения дела без повторного согласия обвиняемого, на практике правоприменитель может толковать новую норму в русле позиции КС. В таком случае вряд ли можно будет вести речь о правовой определенности, к которой стремился законодатель. Более того, при обсуждении возникает и вопрос сущностного характера: связан ли правоприменитель позицией частного лица в том случае, если она изменяется. Ответ на него неоднозначен. В позициях КС, например, явно прослеживается идея ограничения влияния частных лиц на правоприменителя (Постановление от 18 июля 2022 г. № 33-П)», – прокомментировал Артем Чекотков. Он добавил, что указанные противоречия, безусловно, ощущаются и правоприменительной практикой, что способно привести к тому, что законопроект может и не применяться в том смысле, который вложен в него разработчиками.
Адвокат АП г. Москвы, партнер АБ ZKS Виктория Буклова не сомневается, что поправка будет принята, поскольку в таком случае УПК приводится в соответствие с позицией высшего судебного органа конституционного контроля в РФ.
«Логично, прогнозируемо и обоснованно сформулированное предложение в части наличия в обязательном порядке нового согласия подозреваемого (обвиняемого) при повторном прекращении в отношении него уголовного преследования не только при истечении сроков давности уголовного преследования, но и при повторном прекращении уголовного преследования по иным нереабилитирующим основаниям. Правильно, что необходимость получения согласия вновь не ставится в зависимость ни от причин, по которым отменено предыдущее постановление, ни от содержания новых доказательств», – пояснила адвокат.
Виктория Буклова подчеркнула, что, как показала практика, причины первоначального согласия подозреваемого (обвиняемого) на прекращение уголовного преследования по нереабилитирующему основанию могут быть различными, в том числе обусловленными ухудшением состояния здоровья данного лица на фоне уголовного преследования. «Со временем под влиянием всевозможных факторов (улучшение здоровья, осознание влияния последствий прекращения уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям, появление доказательств и т.д.) мнение подозреваемого (обвиняемого) о правильности ранее избранной своей позиции по делу может измениться. Безусловно, при отмене постановления о прекращении уголовного преследования государство обязано обеспечить данному лицу на 100% возможность реализации прав, которые у него были и до этого, в том же статусе», – убеждена адвокат.
Адвокат АП Ставропольского края Александр Польченко обратил внимание, что законодатель в кратчайший срок учел позицию КС и предложил внести в УПК изменения, которые положат конец порочной практике многократных отмен постановлений органов следствия и дознания о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, где требовалось наличие однократного согласия подозреваемого (обвиняемого). «Такая практика порождала для органов предварительного следствия и дознания возможность манипулирования статистическими показателями о количестве оконченных уголовных дел, корректируемыми путем систематических (периодических) отмен каждого предыдущего постановления следователя (дознавателя) о прекращении уголовного дела (преследования) по основанию, предусмотренному п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК, и последующим вынесением повторного аналогичного постановления, но без получения нового согласия подозреваемого (обвиняемого)», – пояснил адвокат.
Александр Польченко добавил, что возникновение такой практики обусловлено неправильным и односторонним толкованием правоприменителем нормы, содержащейся в ч. 2 ст. 27 УПК, что, по словам адвоката, позволяло годами «держать в тонусе» субъектов преступлений, к тому времени утрачивавших общественную опасность.
Адвокат считает, что системное толкование новой редакции ст. 27 УПК указывает, что эта норма закона фактически дублирует обязанность получения правоприменителем ясно выраженной позиции подозреваемого (обвиняемого) об отсутствии у него возражения даже при первом прекращении уголовного дела (преследования) по основаниям, предусмотренным п. 3 ч. 1 ст. 24, п. 3 ч. 1 ст. 27, а также ст. 25, 25.1, 28 и 28.1 Кодекса.
«Новая редакция ч. 2.1 ст. 27 УПК позволит установить правовой предел возможности органов предварительного следствия и дознания бесконтрольно “властвовать” над подозреваемым (обвиняемым), а также над потерпевшими, которые захотят в частном порядке обратиться в суд с иском к подозреваемому (обвиняемому) о компенсации морального или материального ущерба, причиненного преступлением, уголовное дело по которому прекращено по нереабилитирующему основанию», – добавил Александр Польченко.
Адвокат АП г. Москвы, адвокат АК «СанктаЛекс» Павел Гейко также приветствовал данный законопроект. «Разработчики законопроекта оказались в большей степени ориентированы на защиту прав и интересов человека и гражданина. На мой взгляд, очень тревожно, когда “на весах” высшего судебного органа конституционного контроля интерес в процессуальной экономии государства “перевешивает” значение его обязанности по защите прав и свобод человека и гражданина. Подобный подход КС к правам и свободам человека не согласуется с принципами правового государства», – считает адвокат.
Ранее в комментарии «АГ» советник Федеральной палаты адвокатов РФ Нвер Гаспарян заметил, что если раньше следователь единожды мог получить согласие обвиняемого на прекращение уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям, в частности в связи с истечением сроков давности, а в дальнейшем, после отмены этого постановления, получать согласие повторно не требовалось, то сейчас придется получать его заново. «А повторное прекращение уголовного преследования не допускается, если не выяснено согласие обвиняемого. Тем самым обеспечиваются процессуальные гарантии лица, привлекаемого к уголовной ответственности. Такие ситуации в практике могут возникнуть тогда, когда сам обвиняемый вначале дал такое согласие, а в дальнейшем начинает обжаловать вынесенное постановление о нереабилитирующем прекращении. По смыслу ч. 2.1 ст. 27 УПК если лицо дало согласие на прекращение, а после отмены вынесенного постановления и в ходе расследования возразило против прекращения, то уголовное дело должно направляться в суд, чтобы обвиняемый имел право и возможность доказать свою невиновность», – пояснял он.
