15 августа Верховный Суд вынес Определение № 304-ЭС23-766 по делу № А27-25454/2021, в котором он, в частности, разъяснил нюансы оспаривания участником ООО сделок по отчуждению его имущества в пользу уставного капитала этого общества, совершенных с использованием доверенности на приобретение долей в нем.
Имущество участника ООО было отчуждено в пользу общества
В ноябре 2018 г. Максим Репин создал ООО «Абсолют-НК» с уставным капиталом в 10 тыс. руб., на должность его директора была избрана Ольга Сиксина. В следующем месяце Максим Репин решил принять в состав участников общества АО «АльфаКапитал», единственным акционером которого он являлся, с увеличением уставного капитала до 11,1 тыс. руб. за счет внесения новым участником дополнительного денежного вклада. Размер долей участников «Абсолют-НК» был определен следующим образом: Максим Репин владеет 90%, а «АльфаКапитал» – 10%. В августе 2019 г. собранием участников общества «Абсолют-НК» принято решение о принятии в состав участников Андрея Скопинцева с увеличением уставного капитала до 12,2 тыс. руб. Доли участников были изменены: Максим Репин – 81,96%, а «АльфаКапитал» и Андрей Скопинцев – по 9,02%.
В августе 2020 г. Евгения Щукина выдала Ольге Сиксиной нотариально удостоверенную доверенность на приобретение от ее имени доли в уставном капитале «Абсолют-НК». Внеочередным собранием участников общества было принято решение о принятии Евгении Щукиной в состав его участников, а также о внесении Максимом Репиным дополнительного денежного вклада в уставный капитал общества в размере 89 тыс. руб. Доли участников «Абсолют-НК» были определены следующим образом: Максим Репин – 90%, Евгения Щукина – 8%, «Альфа Капитал» и Андрей Скопинцев – по 1%.
2 октября 2020 г. и 1 февраля 2021 г. между Евгенией Щукиной в лице представителя Ольги Сиксиной и обществом «Абсолют-НК» были заключены три договора о внесении безвозмездного вклада в виде нежилых помещений и земельных участков в имущество общества. При этом вклады в имущество общества не изменяли размеры и номинальную стоимость долей участников в его уставном капитале. В феврале 2021 г. аналогичным образом были заключены еще четыре договора о внесении Евгенией Щукиной вклада в имущество общества в виде долей в уставных капиталах ООО «Виктория» (95% номинальной стоимостью 437 тыс. руб.), ООО «ПарКинг» (95% номинальной стоимостью 190 тыс. руб.), ООО «Норма» (95% номинальной стоимостью 190 тыс. руб.), ООО «Омега» (100% номинальной стоимостью 10 тыс. руб.). По условиям этих договоров безвозмездное внесение вкладов не являлось вкладами в его уставный капитал и не влияло на размер и номинальную стоимость доли в уставном капитале общества, оно осуществлялось с целью улучшения финансового состояния общества, его материальной поддержки и пополнения активов.
Суды не выявили нарушение прав участника ООО
Впоследствии Евгения Щукина обратилась в суд с иском к «Абсолют-НК» и Ольге Сиксиной со ссылкой на неправомерное отчуждение принадлежащей ей недвижимости в качестве вклада в уставный капитал общества и вкладов в имущество «Абсолют-НК». Она указала, что оспариваемые договоры были совершены с нарушением требований п. 3 ст. 182 ГК РФ исключительно с намерением причинить ей имущественный вред, а оспариваемые решения общего собрания общества «Абсолют-НК», оформленные протоколами от 7 сентября 2020 г., 2 октября 2021 г., 23 декабря 2021 г., были приняты в ее отсутствие с существенным нарушением ее прав и законных интересов, вследствие чего являются недействительными на основании п. 1 ст. 181.4 ГК РФ, п. 1 ст. 43 Закона об ООО.
В ходе судебного разбирательства истец указывала, что доверенность от 7 августа 2020 г. допускала возможность совершения сделок только с коммерческой недвижимостью, принадлежащей ей на праве собственности как физлицу. Однако земельные участки, отчужденные Ольгой Сиксиной по спорному договору от 2 октября 2020 г., относятся к категории земель сельскохозяйственного назначения, вид разрешенного использования «для ведения личного подсобного хозяйства», а отчужденное здание по другому спорному договору имеет назначение «жилой дом».
В удовлетворении требований было отказано, с чем согласились апелляция и кассация. Суды сочли, что Евгения Щукина доверенностью уполномочила Ольгу Сиксину на приобретение от своего имени доли в уставном капитале общества «Абсолют-НК» с правом самостоятельного определения последней размера приобретаемой доли, стоимости приобретения либо размера увеличения уставного капитала при его увеличении за счет вклада третьего лица, а также на внесение в качестве вклада в имущество недвижимости, принадлежащей истцу на праве собственности, и принадлежащих ей долей в ООО. При этом суды сочли, что волеизъявление Евгении Щукиной на отчуждение конкретных объектов недвижимости и долей в уставных капиталах обществ подтверждено собственноручным подписанием протоколов общего собрания участников «Абсолют-НК», в которых отражен перечень передаваемого имущества и обществ, а также подписанием протоколов общих собраний участников обществ «Виктория», «ПарКинг», «Норма» и «Омега».
Таким образом, суды пришли к выводу о доказанности выполнения Ольгой Сиксиной поручения с согласия истца на совершение оспариваемых сделок в ее интересах и об отсутствии оснований для признания сделок недействительными по п. ст. 182 ГК РФ. Они также сослались на пропуск Евгенией Щукиной годичного срока исковой давности, поскольку ее иск был предъявлен спустя один год после совершения оспариваемых сделок.
Верховный Суд выявил нарушение прав участника общества
Рассмотрев кассационную жалобу Евгении Щукиной, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ напомнила, что сделка, которая совершена с нарушением требований ст. 182 ГК РФ и на которую представляемый не дал согласия, может быть признана судом недействительной по иску представляемого, если она нарушает его интересы. Нарушение интересов представляемого презюмируется, если не доказано иное. Такие общие ограничения представительства распространяются в том числе на действия органов юрлица.
Согласно п. 2 ст. 174 ГК РФ судом также может быть признана недействительной сделка, совершенная представителем в ущерб интересам представляемого, если другая сторона сделки знала или должна была знать о явном ущербе для представляемого либо имели место обстоятельства, которые свидетельствовали о сговоре либо об иных совместных действиях представителя или органа юрлица и другой стороны сделки в ущерб интересам представляемого или интересам юрлица, добавил ВС.
Как пояснил Суд, сделка, совершенная представителем в условиях конфликта интересов, может быть признана недействительной в судебном порядке, за исключением случаев, когда представителем будет доказано, что представляемый дал согласие на совершение сделки (одобрил сделку), зная о конфликте интересов, или что сделка отвечала интересам представляемого, поскольку носила объективно выгодный для него характер. Если представляемый, зная о конфликте интересов, согласился на совершение сделки представителем, она тем не менее может быть признана недействительной, если судом будет установлено, что представитель действовал совместно с другой стороной сделки в ущерб представляемому, а равно если условия сделки были столь невыгодными для представляемого, что нарушение его интересов в результате совершения сделки должно было быть очевидно любому разумному участнику оборота, включая другую сторону сделки.
«При этом, оценивая наличие сговора представителя с другой стороной сделки, направленного на причинение ущерба представляемому, суд не должен предъявлять чрезмерные требования к доказыванию факта сговора, который, как правило, носит скрытый характер и, соответственно, лишь в отдельных случаях может быть подтвержден прямыми (письменными) доказательствами, например приговором суда по уголовному делу. При доказывании факта сговора для целей применения п. 2 ст. 174 ГК РФ судом должна приниматься во внимание совокупность косвенных доказательств, в том числе учитываться аффилированность представителя с другой стороной сделки и (или) стоящим за ней бенефициаром, включая имеющиеся между ними родственные или иные личные, корпоративные связи», – отмечено в определении.
В рассматриваемом деле, заметил ВС, Ольга Сиксина одновременно была директором общества «Абсолют-НК» и представителем Евгении Щукиной по доверенности. На должность директора общества эта гражданка была назначена по решению Максима Репина как единственного участника, что предполагает наличие между ними лично-доверительных отношений по поводу управления обществом «Абсолют-НК». Заявление о вступлении в состав участников общества «Абсолют-НК» от 7 сентября 2020 г. также подписано от имени Евгении Щукиной ее представителем Ольгой Сиксиной.
В кассационной жалобе Евгении Щукиной отмечалось, что на день подачи заявления от ее имени уставный капитал общества «Абсолют-НК» составлял 12,2 тыс. руб., соответственно, при внесении истцом вклада в размере 8,8 тыс. руб. она могла рассчитывать на долю 41,91%. Однако, как указывалось истцом, заведомо имея информацию о планирующемся внесении Максимом Репиным дополнительного денежного вклада, Ольга Сиксина с целью сохранения контроля над обществом за ним определила размер вклада Евгении Щукиной и размер ее будущей доли менее 10%, тем самым действуя не в интересах представляемого, а в интересах мажоритарного участника.
Согласно протоколам общего собрания участников «Абсолют-НК» Ольга Сиксина, выступая на собрании, предложила Евгении Щукиной внести вклад в имущество общества. Тогда же Максим Репин предложил внести непропорциональные размерам долей участников вклады в имущество общества только одному участнику – Евгении Щукиной. Заключенные от ее имени три идентичных договора о внесении вклада в имущество общества «Абсолют-НК» в виде недвижимости включают в себя п. 2.3, согласно которому внесение вклада участника в имущество общества не является вкладом в его уставной капитал и не влияет на количество, а также номинальную стоимость доли общества. В свою очередь, идентичные оспариваемые договоры о внесении вклада в имущество общества «Абсолют-НК» в виде долей в уставных капиталах нескольких хозобществ также содержат п. 3.3, согласно которому внесение вклада участника в имущество общества не является вкладом в его уставной капитал и не влияет на количество и номинальную стоимость доли общества. Оценка долей в уставных капиталах этих обществ производилась исходя из номинальной стоимости доли, а не действительной стоимости имущества.
При этом, заметил Суд, Евгения Щукина представила в материалы дела документально обоснованные расчеты кадастровой стоимости отчужденных объектов недвижимости и действительной стоимости отчужденных долей в уставном капитале хозяйственных обществ, согласно которым в собственность общества «Абсолют-НК» передано имущество истца на общую сумму 502 млн руб., что в 57 тысяч раз превышает ее изначальный вклад в уставный капитал «Абсолют-НК».
Как отметил ВС, полученная Евгенией Щукиной доля, наделяющая ее имущественными и корпоративными правами, явно не соответствует объему внесенного ею вклада, что противоречит смыслу увеличения уставного капитала за счет вкладов третьих лиц, состоящему в привлечении хозобществом инвестиций в обмен на передачу инвестору другого актива – доли участия в обществе с увеличенным уставным капиталом. То обстоятельство, что за внесением Евгенией Щукиной символического вклада в уставный капитал в размере 8,8 тыс. руб. спустя непродолжительное время последовало внесение вклада в имущество общества «Абсолют-НК», притом что обязанность по внесению аналогичных вкладов не была возложена на иных участников общества, позволяет рассматривать внесение обоих видов вкладов как единую сделку, направленную на капитализацию общества за счет имущества истца и прикрывающую принятие кассатора в состав участников общества на невыгодных для нее условиях.
«Суды сделали вывод об экономической оправданности формирования активов общества “Абсолют-НК” за счет имущества Евгении Щукиной на рассматриваемых условиях, поскольку согласно представленным в материалы дела сведениям бухгалтерского учета совокупная стоимость внесенного имущества Максимом Репиным и обществом “АльфаКапитал” составляет 1 687 340 896 руб. 29 коп., а имущества Евгении Щукиной – 161 966 000 руб. В связи с этим судами отклонен довод Евгении Щукиной о несоразмерном определении доли в уставном капитале и совершении оспариваемых сделок с намерением причинить ей ущерб. Однако такие выводы сделаны судами исходя из оценки имущества, согласованной общим собранием участников и принятой для целей бухгалтерского учета, вместо оценки действительной стоимости имущества», – указано в определении.
Таким образом, заключил ВС, Евгенией Щукиной приведены не опровергнутые судами доводы о том, что при совершении оспариваемых сделок Ольга Сиксина находилась в условиях конфликта интересов и фактически действовала в ущерб ей при совершении оспариваемых сделок. При этом вне зависимости от доказанности факта сговора представителя с мажоритарным участником условия вхождения в состав участников общества были явно невыгодными для истца, однако суды ограничились выводом о том, что она согласилась на совершение оспариваемых сделок, сославшись на сам факт выдачи доверенности на имя Ольги Сиксиной. Тем не менее при выдаче доверенности Евгения Щукина не определила конкретный перечень активов, подлежащих передаче обществу «Абсолют-НК», и не указала условия, на которых принадлежащее ей имущество должно быть передано обществу, в связи с чем вывод судов о том, что ее согласие на совершение оспариваемых сделок подтверждается самим фактом выдачи доверенности, ошибочен.
Как пояснил Верховный Суд, уполномочивая Ольгу Сиксину на приобретение долей, что является основным полномочием выданной доверенности, а также возможность совершения иных действий, связанных с приобретением долей в обществе, Евгения Щукина не дала согласие этой гражданке на безвозмездную передачу принадлежащего ей имущества обществу. В свою очередь Ольгой Сиксиной не подтверждено такое волеизъявление доверителя. При этом приведенный Ольгой Сиксиной довод о том, что согласно п. 2.3 устава общества возможно безвозмездное внесение вклада участника в имущество общества, которое не влияет на изменение его долей, не только не опровергает неправомерность совершенных ею действий по передаче вклада от кассатора безвозмездно, но и тем самым подтверждает нарушение интересов последней при отчуждении ее имущества без выраженной ею воли на такую передачу и без увеличения ее доли в уставном капитале.
Таким образом, счел ВС, вопреки выводам судов, волеизъявление Евгении Щукиной на отчуждение имущества общей стоимостью 502 млн руб. на условиях получения ею доли в уставном капитале 8% и тем более на безвозмездных условиях не подтверждено доказательствами. Несмотря на то что оспоренные сделки совершены Ольгой Сиксиной без получения надлежащего согласия Евгении Щукиной, в нарушение требований п. 3 ст. 182 ГК РФ и ч. 3 ст. 6 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, такие сделки были удостоверены нотариусом.
Суд также высказался о начале течения срока исковой давности по таким делам
ВС также не поддержал вывод судов о пропуске истцом срока исковой давности, который в рассматриваемом случае исчисляется с момента, когда представляемый узнал либо получил реальную возможность узнать о том, что совершение сделки на невыгодных для него условиях произошло вследствие такого злонамеренного сговора.
Нижестоящие инстанции сочли: об оспариваемых сделках истцу стало известно 2 октября 2020 г., что следует из содержания протокола общего собрания участников общества от этой же даты. На этом основании они пришли к выводу о пропуске на момент обращения в суд (14 декабря 2021 г.) срока подачи иска о признании сделки недействительной. Тем самым, счел ВС, суды фактически связали начало течения срока давности для представляемого с моментом совершения действий представителем. Однако такой подход, не учитывающий субъективную осведомленность истца об основаниях оспаривания сделки, противоречит ст. 195, п. 2 ст. 181 ГК РФ, создавая неоправданное преимущество в защите для лиц, находящихся в сговоре и ограничивая фактическую возможность защиты своих прав добросовестным доверителем.
Верховный Суд добавил, что нижестоящие инстанции проигнорировали указанные Евгенией Щукиной факты сокрытия информации о сделках и других значимых действиях, совершенных Ольгой Сиксиной на основании выданных ею доверенностей. Она указывала: ее представителем были получены выписки из ЕГРН, из которых стало известно, что недвижимость, указанная в спорных договорах, является собственностью общества «Абсолют-НК». Копии спорных договоров впервые получены представителем истца только 10 декабря 2021 г., после направления 6 декабря соответствующих запросов в Управление Росреестра по Кемеровской области. При этом Евгения Щукина обратилась в суд с иском уже 14 декабря.
Таким образом, ВС отменил судебные акты нижестоящих судов и вернул дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Эксперты «АГ» поддержали выводы ВС
По мнению партнера АБ «Бартолиус» Натальи Васильевой, Верховный Суд рассмотрел очень сложный спор, который смело можно охарактеризовать как «корпоративный заговор». Она заметила, что ВС максимально подробно обосновал применимость ст. 174 ГК к спору, указав, что представитель обязан действовать добросовестно, руководствуясь при формировании воли в рамках совершения сделки от имени представляемого интересами доверителя.
«Суд также отметил нарушение принципа эквивалентности при заключении сделок представителем без получения истцом адекватной доли участия в обществе. Важным является разграничение в определении случаев применения п. 3 ст. 182 и п. 2 ст. 174 ГК РФ, поскольку указанные статьи регулируют различные основания для признания сделки недействительной: отсутствие основания для применения ст. 182 ГК РФ (наличие у представляемого сведений о совершении сделки в условиях конфликта интересов) не исключает возможности применения к сделке ст. 174 ГК РФ в случае, если в условиях открытого конфликта интересов представитель действует в сговоре с иной стороной сделки, даже если он сам же ее и представляет, – полагает Наталья Васильева. – Выводы коллегии являются важными для последующей судебной практики применения ст. 182 и 174 ГК РФ, поскольку осведомленность о конфликте интересов на стороне представителя, если он представляет одновременно обе стороны в сделке, автоматически не обозначает одобрение всех условий сделки, заключаемой представителем, в том числе тех, которые явно причиняют ущерб представляемому».
Адвокат АП Ростовской области Артур Захаров отметил, что в этом деле ВС РФ впервые указал на принцип эквивалентности при рассмотрении корпоративных споров. Также, по его мнению, интерес в этом деле представляет и раскрытие Судом оснований, при наличии которых сделка может быть признана недействительной согласно п. 2 ст. 174 ГК: наличие конфликта интересов представителя; заключение сделки представителем в ущерб одному из представляемых; явная невыгодность сделки для одного из представляемых. «Кроме того, ВС РФ сформировал новую правовую позицию относительно представления доказательств по спорам, основанным на применении п. 3 ст. 182 ГК РФ. В частности, теперь к числу таких доказательств не может относиться доверенность на совершение любых сделок с имуществом доверителя на условиях, определяемых представителем самостоятельно, если представитель действует в условиях конфликта интересов. Соответственно, при наличии указанных условий должны быть представлены иные доказательства, отвечающие критерию допустимости, подтверждающие волю доверителя на совершение сделки представителем», – отметил он.
По словам эксперта, исходя из сформированной Верховным Судом позиции и с целью исключения признания недействительными сделок, заключенных представителем, возникает необходимость более детального указания полномочий представителя в доверенности: «Например, минимальной или максимальной цены имущества, поскольку недобросовестный представитель может не только произвести отчуждение имущества по явно заниженной стоимости или вообще безвозмездно, но и приобрести его по явно завышенной стоимости, что в итоге повлечет ущерб для доверителя и необходимость оспаривания заключенных сделок».
Артур Захаров также заметил, что еще одним интересным аспектом спора является позиция ВС относительно начала срока течения исковой давности при оспаривании сделки на основании п. 2 ст. 174, п. 3 ст. 182 ГК РФ. В частности, Суд указал, что для случая сокрытия представителем информации от доверителя о заключенных им сделках началом течения срока исковой давности является получение доверителем полной информации о заключенных сделках. Соответственно, «поверхностное» информирование, т.е. предоставление информации о самом факте сделки, не может быть таким началом. «Эта позиция направлена на формирование открытых отношений между доверителем и поверенным, исключающих любое сокрытие информации, а также на формирование судебной практики по делам со схожими обстоятельствами, так как ранее аналогичные дела ВС не рассматривались. Судебная практика по корпоративным делам в этом случае неприменима, поскольку основания для оспаривания являются не корпоративными, а вытекают из общих норм гражданского права», – полагает адвокат.
Он добавил, что тем самым ВС продолжил формирование судебной практики, направленной на исключение недобросовестного поведения любого участника гражданских правоотношений, и дал очередное разъяснение нижестоящим судам о необходимости исключения формального подхода к делам. «Такое разъяснение поможет более эффективно оспаривать сделки, заключенные недобросовестным представителем в ущерб интересам доверителя, и добиваться восстановления нарушенных прав. Исходя из обстоятельств данного дела, ВС совершил правовую квалификацию этой сделки как совершенной со злоупотреблением правом и указал на возможность применения ст. 10 ГК РФ. Таким образом, вывод о злоупотреблении правом при совершении оспариваемых сделок является очевидным», – заключил Артур Захаров.
