25 сентября Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС23-4897 (3) по делу № А40-174540/2021, в котором указал, что требование аффилированного кредитора, будучи пониженным к требованию банка, подлежит удовлетворению наравне с другими независимыми кредиторами.
В 2014 г. ЗАО «СК «Внуково» для возведения на земельном участке отеля и иных сооружений гостиничного комплекса заключило с ОАО «Сбербанк России» договор об открытии невозобновляемой кредитной линии.
Впоследствии посредством заключения с АО «Банк Дом.РФ» кредитного договора от 3 апреля 2017 г. обязательства общества по кредиту Сбербанка были погашены. По условиям этого договора общество обязалось без согласия банка не привлекать любого рода финансирование, в том числе кредиты, займы, за исключением случаев: привлечения кредитных продуктов от банка; привлечения займов от АО «Эльгера». 15 марта 2018 г. Артуром Суриновым (акционером АО «Эльгера») обществу был предоставлен заем на срок до апреля 2024 г. в размере 46 млн руб. с уплатой процентов по ставке 1% годовых.
Решением Арбитражного суда г. Москвы от 18 июля 2022 г. общество «СК «Внуково» было признано банкротом. В рамках дела о банкротстве Артур Суринов обратился с заявлением о включении задолженности в размере 27,7 млн руб. в реестр требований кредиторов, которое определением суда было включено в третью очередь реестра, с чем согласились апелляция и кассация.
Суды исходили из подтвержденности требования и отсутствия оснований для его субординирования. В частности, они установили, что выдача займа представляла собой добросовестно реализуемую без возражений со стороны банка до 2021 г. бизнес-модель, которая была известна последнему с момента заключения кредитного договора. При этом, как подчеркнули суды, отсутствие у должника на момент заключения кредитных договоров собственных оборотных средств для ведения хозяйственной деятельности не оценивалось банками как наличие объективных признаков банкротства ввиду достаточности имущества для успешной реализации проекта группы компаний, в которую входили должник и его бенефициары. Внешним кредиторам было известно о статусе должника как проектной компании, об отсутствии у него собственных денежных средств, необходимых для строительства спорного объекта, о способе финансирования должника группой компаний.
Не согласившись с данными выводами, «Банк Дом.РФ» подал кассационную жалобу в Верховный Суд. Рассмотрев дело, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС указала, что само по себе предоставление контролирующим лицом денежных средств подконтрольному обществу посредством заключения с ним договора займа не свидетельствует о том, что обязательство по возврату полученной суммы вытекает из участия в уставном капитале. Равным образом действующее законодательство о банкротстве не содержит положений о безусловном понижении очередности удовлетворения некорпоративных требований кредиторов, относящихся к числу контролирующих должника лиц.
Экокомколлегия напомнила, что из фундаментального принципа автономии воли и свободы экономической деятельности участников гражданского оборота следует право каждого определять правовую форму инвестирования, в частности посредством внесения взносов в уставный капитал подконтрольной организации или выдачи ей займов. «Если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц – других кредиторов должника, не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании», – отмечено в определении.
ВС подчеркнул, что при рассмотрении подобной категории дел в каждом конкретном случае надлежит исследовать всю совокупность правоотношений, сложившихся между независимыми кредиторами, должником и лицами, предоставившими заем, цели и экономическую целесообразность сделки, предшествующее и последующее поведение ее участников. В данном же деле нижестоящие суды указали на отсутствие доказательств предоставления контролирующими должника лицами компенсационного финансирования в период имущественного кризиса должника. В связи с этим отсутствуют основания для применения п. 3.1 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом ВС РФ 29 января 2020 г.
Вместе с тем ВС отметил, что кредитным договором от 3 апреля 2017 г. предусмотрено привлечение денежных средств от аффилированных лиц без согласия банка с условием превышения сроков возврата этих займов относительно сроков погашения кредитных обязательств, что должно быть отражено в договоре займа. Он предположил, что, включая в договор такое условие, стороны, по всей видимости, имели в виду, что при достаточности имущества должника доходы (активы) от успешной реализации проекта прежде всего будут направляться на удовлетворение требования банка до полного погашения кредитных обязательств, после чего будут погашаться требования аффилированных лиц из договоров займа.
Суд установил: должнику была предоставлена возможность финансирования строительства спорного объекта аффилированными лицами, но с понижением очередности удовлетворения их требований по отношению к требованию банка. Принимая во внимание, что экономические мотивы урегулирования отношений подобным образом обусловлены, в первую очередь, возможной несостоятельностью заемщика в будущем, оснований для неприменения данного положения договора в процедуре банкротства должника не имеется. В то же время в определении указано, что договоренность между банком и должником о понижении займов, привлеченных последним от заинтересованных по отношению к нему лиц, сама по себе не создает обязанностей для лиц, не участвующих в этом соглашении (п. 3 ст. 308 ГК РФ). В связи с этим предусмотренное кредитным договором положение о субординации займов аффилированных лиц приобретает юридическую силу только после согласия (акцепта) заимодавца предоставить денежные средства на таких условиях. Подобное условие может рассматриваться как действие, направленное на заключение соглашения между кредиторами о порядке удовлетворения их требований к должнику.
Верховный Суд обратил внимание, что в отсутствие прямо (документально) выраженного согласия Артура Суринова на понижение удовлетворения его требования судам необходимо было оценить приводимые банком на протяжении рассмотрения обособленного спора доводы. В частности, речь идет о том, что семья Суриновых полностью контролировала как общество «Эльгера» (100% участия), так и должника (100% участия и исполнительный орган), являясь фактически консолидированным мажоритарным кредитором последнего.
Банк также отмечал, что должник, привлекая в значительном объеме денежные средства от банка, вероятнее всего, действовал с согласия либо при непосредственном участии бенефициара группы, в связи с чем осведомленность Артура Суринова о таком способе финансирования спорного проекта, в том числе об условии субординирования требований лиц, указанных в кредитном договоре, и погашения требования банка в приоритетном порядке, предполагается. Следовательно, по мнению банка, предоставляя должнику финансирование на таких условиях, Артур Суринов согласился на субординацию его займа, в связи с чем, действуя добросовестно, в настоящее время не может рассчитывать на возврат вложенных в проект денежных средств до полного погашения кредитного обязательства. Приведенные доводы, как указал ВС, в нарушение положения процессуального законодательства не получили оценки.
Суд также пояснил, что при наличии условий для субординирования требования Артура Суринова, а также учитывая, что это условие распространяется только в отношении лиц, участвующих в таком соглашении, требование Суринова, будучи пониженным к требованию банка, подлежит удовлетворению наравне с другими независимыми кредиторами третьей очереди реестра. То есть требование банка и Артура Суринова должно рассматриваться как единое консолидированное требование (п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 29 июня 2023 г. № 26 «Об особенностях применения судами в делах о несостоятельности (банкротстве) норм о поручительстве»).
Таким образом, Верховный Суд пришел к выводу, что допущенные судами нарушения норм права являются существенными, без их устранения невозможно восстановление прав и законных интересов банка, в связи с чем отменил обжалуемые судебные акты, направив спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Адвокат, управляющий партнер Osipov Legal Михаил Осипов заметил, что вопросы о субординации требований кредиторов являются острыми в современной правоприменительной практике. По его мнению, в данном определении ВС демонстрирует свою тенденцию по детальному рассмотрению экономических споров хозяйствующих субъектов, о чем в данном случае свидетельствуют выводы суда относительно условий банковского кредитования и заемных отношений внутри корпоративной группы компаний. Тем самым, по мнению Михаила Осипова, Суд в очередной раз дает понять нижестоящим инстанциям необходимость более тщательного рассмотрения подобного рода вопросов.
Как отметил партнер АБ Urals Legal Анатолий Безруков, исходя из текста определения, основной вопрос, вставший перед Судебной коллегией, заключался в следующем: нужно ли в ходе процедур несостоятельности учитывать договоренности об очередности погашения требований, сложившиеся между отдельными кредиторами, до того, как должник стал банкротом? Как считает эксперт, судьи ВС РФ пришли к вполне обоснованному решению о том, что такие договоренности должны учитываться и требования аффилированного кредитора не должны удовлетворяться ранее, чем требования банка; подобный подход, основанный на положениях ст. 309.1 ГК РФ, представляется абсолютно справедливым.
В то же время адвокат отметил, что законодательство о банкротстве не содержит норм, позволяющих добиться указанной цели, не прибегая к судебному правотворчеству. Именно поэтому ВС предлагает использовать инструмент, выработанный судебной практикой для целей удовлетворения требований поручителя, частично удовлетворившего требования кредитора по основному обязательству, а именно так называемое «единое консолидированное требование». «Справедливость подобного подхода может быть поставлена под вопрос, ведь суд исходит из того, что требования кредитора Артура Суринова должны субординироваться по отношению не ко всем без исключения кредиторам третьей очереди, а лишь к одному из них – банку. В то же время признание требований Суринова и банка единым консолидированным требованием де-факто лишает Суринова возможности хоть как-то влиять на ход банкротства. Впрочем, взаимоотношения кредиторов, чьи требования подверглись банкротной консолидации, – это отдельный вопрос, выходящий за рамки анализируемого спора», – считает Анатолий Безруков.
Адвокат, советник практики разрешения споров и банкротства BGP Litigation Антон Помазан полагает, что в настоящем деле Верховный Суд проявил большую проницательность, чего не сделали суды нижестоящих инстанций. По его словам, ВС совершенно верно квалифицировал условие кредитного договора о приоритете требований банка-кредитора перед требованиями аффилированных кредиторов.
Антон Помазан считает совершенно нормальной ситуацию, когда кредиторы определяют между собой порядок погашения должником их требований. При этом судам необходимо внимательно изучать такие соглашения с целью правильного установления в реестре должника требований таких кредиторов. В том числе для этих целей ВС был выработан механизм «единого требования», который впервые был применен в отношениях «кредитор – должник – поручитель», подчеркнул адвокат.
