ИСКУССТВО В СУДЕ, ИЛИ СКАНДАЛ ЗА ШИРМОЙ
Организаторов выставки «Запретное искусство-2006» осудили, но не посадили
Запретное искусство
С 7 по 31 марта 2007 г. в Музее и общественном центре «Мир, прогресс, права человека» имени Андрея Сахарова прошла выставка «Запретное искусство – 2006». На выставке были представлены произведения, которые не были разрешены к показу художественными советами и директорами московских галерей и музеев в 2006 году. Выставка была построена таким образом, что все экспонаты были скрыты от зрителей фальшстеной, и рассмотреть их можно было, прислонившись к дыркам в этой стене. По словам организаторов, целью выставки был «мониторинг и обсуждение характера тенденций институциональной цензуры в области культуры».
Работы, представленные на выставке, вызвали массу противоположных высказываний. Одни называли их произведениями современной художественной культуры, видя в них своеобразный, недоступный широкой аудитории язык актуального искусства и актуальной мысли. Другие – «исх..йством», безвкусицой и кощунством. Все прочие мнения распределились между двумя этими крайностями на системе эстетических координат. Впрочем, повсеместную популярность работы завоевали не во время выставки, а после возбуждения уголовного дела в отношении ее организаторов – искусствоведа и куратора выставки Андрея Ерофеева и бывшего директора Сахаровского центра Юрия Самодурова.
Помимо плакатов «Слава России», на которых изображены совокупляющиеся миллионеры или пара из «ночной бабочки» и ее работодателя, «памятников» сложенных из трех букв, коими обычно украшают заборы, на выставке были творения, так или иначе использующие христианскую символику. Так, на одной работе в золотом окладе иконы Богоматери с Младенцем оказалась черная икра, на другой – окруженный последователями проповедует в одеждах Иисуса Христа Микки-Маус, а на третьей – лик Спасителя на красном фоне с логотипом Coca Cola сопровождает надпись «This is my blood» («Сие есть кровь моя»).
Эти и подобные работы возмутили религиозные чувства активистов православно-патриотического движения «Народный собор», которые обратились в прокуратуру с требованием «пресечь длящееся преступление». Впоследствии заявления подали еще ряд общественных организаций. В мае 2007 г. прокуратура возбудила уголовное дело по пункту «б» ч. 2 ст. 282 УК РФ – возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства лицом с использованием своего служебного положения.
Не сошлись во вкусах
Надо отметить, что православно-патриотические объединения и Юрий Самодуров не первый раз расходятся во взглядах на современное искусство. В 2003 г. Самодуров организовал в том же выставочном центре выставку под названием «Осторожно, религия!». Тогда обиженные православные патриоты выставку разгромили, а все тот же Таганский суд приговорил Самодурова по той же статье 282 УК РФ к штрафу в 100 тыс. рублей. Штраф, как видно, не остановил Самодурова в стремлении сеять актуальное, современное, новое, тем более что расплачивался за статью не директор центра, а «Союз правых сил», взявший на себя выплату долга галериста государству.
Инициаторы тогдашнего погрома уроки прошлого учли (против них было сначала возбуждено, а потом закрыто уголовное дело по факту хулиганства) и в этот раз выставку громить не стали, а сразу пошли в прокуратуру. «Я попросил пресечь длящееся преступление и предупредил, что иначе представители различных общественных организаций могут поступить так же, как я несколько лет назад», – сказал один из инициаторов возбуждения уголовного дела председатель православной правозащитной организации «Народная защита» Владимир Сергеев.
Фемида и тараканы
Процесс расследования и рассмотрения дела не остался тайной для общественности. Десятки борцов за справедливость с характерным привкусом русского бунта бросились отстаивать свои интересы. Одни выходили к Сахаровскому центру с плакатами «Закон един для всех общин, для всех Иуд – петля и суд», другие дефилировали в майках «Возбуждаю ненависть» по Чистопрудному бульвару. Одни избивали полуголую «Фемиду» у здания суда, другие – пели псалмы. Кроме того, пока шел процесс, Андрея Ерофеева, работающего заведующим отделом новейших течений Третьяковской галереи, уволили, а Юрий Самодуров сам сложил с себя полномочия директора музея им. Сахарова.
Оглашение приговора вызвало небывалый ажиотаж вокруг и без того многолюдного процесса. Здание суда журналисты в буквальном смысле брали штурмом. Дверь суда захлопнулась за спецкором «АГ», когда на улице оставалось еще пара десятков людей с камерами и диктофонами. Зал заседаний, из которого предусмотрительно вынесли скамьи, 12 июля был наполнен до отказа и в 30-градусную московскую жару напоминал скорее вагон метро в час-пик. «В обморок еще никто не падал? – Удивительно!» – перебрасывались репликами журналисты, выходившие отдышаться и задать несколько вопросов ратующим за заключение подсудимых. Напоминающие престарелых рокеров и металлистов бородатые и длинноволосые люди в черных футболках, украшенных рисунком в виде трех черепов с кинжалами в зубах, представлялись оскорбленными членами Союза православных хоругвеносцев. Они с удовольствием давали интервью с призывами осудить, освистать и «выслать из страны» в «загнивший Запад» Самодурова и Ерофеева.
Пока судья, пытаясь спастись от духоты под дуновением вентилятора, три часа зачитывала приговор, на лестничной клетке Таганского суда разворачивалось альтернативное разбирательство. Внимание утомленных жарой журналистов, передающих в редакцию последние новости с процесса, привлекли два больших таракана, тут же взятых под прицел операторов. Оказалось, что участники арт-группы «Война» в качестве протеста протащили в суд несколько коробок с экзотическими тараканами. Таким образом художники пытались выразить свое отношение к «тараканьему суду» – как результат десятки заметок в Интернете о наводнивших суд тараканов. Однако корреспондент «АГ» из якобы 3,5 тысяч мадагаскарских тараканов заметил только двух, звездная карьера которых закончилась под башмаком уборщицы, которая, упрекнув снимающих насекомых операторов в нелюбви к живой природе, смела останки таганских «оппозиционеров». Судебный пристав сообщил, что девушку, представившуюся студенткой юридического факультета, которая пыталась пронести с собой коробку с насекомыми, задержали на входе в здание суда. Конец дела лучше начала его
Екклесиаст
В итоге суд поддержал позицию гособвинения утверждавшего, что «четкая концептуальная направленность выставки состояла в публичном выражении в наглядно-демонстративной форме унизительного и оскорбительного отношения к христианской религии в целом, а к православному христианству – в особенности», однако, трех лет колонии-поселения, как того просил прокурор, суд деятелям искусства не дал, ограничившись штрафными санкциями.
| МНЕНИЯ |
Люди, которым нечего сказать, никогда не лезут за словом в карман |
| Генри Шоу |
Мнение художника
Сергей Полегаев,
скульптор, автор памятника Ф.Н. Плевако,
доцент Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова
– Должно ли искусство быть провокационным?
– Искусство может быть провокационным, если художник ничего другого делать не умеет. Если художнику не с чем обратиться к зрителю, то ему больше ничего не остается, кроме как создавать провокации.
– Можно ли считать искусством то, что оскорбляет чувства других людей?
– Обижать других людей всегда плохо, не важно, какими средствами это делается.
– В таком случае, какие чувства должно вызывать искусство? Только ли положительные?
– Искусство должно обращается к тем вещам, которые этого достойны. Искусство должно отражать подвиги наших предков, благородные чувства и мечты наших современников. И если зрителю приходится о чем-то задумываться, то лучше, чтобы эти мысли были направлены на что-то позитивное и созидательное. Это, конечно, так называемым современным художникам не очень интересно, потому что все самое главное уже сказано.
– То есть делать что-то дальше уже сложно?
– Отнюдь, можно делать что-то новое, но, чтобы на тебя обратили внимание, нужно быть профессионалом высокого уровня. К примеру, к теме материнства обращались во все века, и работа художника на эту тему будет лишь репликой в ряду других, которые были сказаны 100, 200, 500 лет назад. А современное искусство все больше похоже на пиар, попсу, которой интереснее спровоцировать скандал, чем что-то создать. Так проще стать известным.
Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать |
| Екклесиас |
Анна Ставицкая, адвокат Московской КА «Липцер, Ставицкая и партнеры»,
представляла интересы Андрея Ерофеева и Юрия Самодурова
– Что было самым сложным в этом деле?
– Психологически было очень сложно выдержать ту атмосферу судебного заседания, которую создавали люди, называющие себя верующими и оскорбленными. А с юридической точки зрения дело не представляет никакой сложности. Там все ясно: есть объективная сторона преступления, есть субъективная сторона преступления. Следствие само запуталось и в объективной, и в субъективной стороне.
– На чем строилась позиция защиты?
– Мы привлекли большое количество специалистов в области современного искусства, которые показали на процессе, что эксперта Наталью Энееву, которая давала заключение по делу, в области современного искусства никто не знает, она не является специалистом по современному искусству и подобные заключения делать не может. Специалисты по современному искусству дали свои заключения, из которых видно, что работы не могли никого оскорбить, а трактовка искусствоведческой экспертизы не соответствует реалиям современности. Но суд учел только заключение Н.Т. Энеевой, потому что у суда нет оснований не доверять этому эксперту.
– Как Вы оцениваете приговор?
– Если исходить из реалий нашего правосудия, когда оправдательные приговоры выносят крайне редко, то его можно с большой натяжкой и в кавычках назвать «оправдательным». А с юридической точки зрения – это не укладывается ни в какие рамки. С юридической точки зрения я не могу оценивать его положительно. Было такое ощущение, что суд в этом судебном процессе был, скажем так, лишним элементом. Судья практически полностью переписала обвинительное заключение, несмотря на то что мы на протяжении нескольких месяцев представляли доказательства со стороны защиты. Она отвергла все доказательства, уделив им в приговоре буквально лист, что, мягко сказать, странно, а с нашей точки зрения, нельзя назвать законным.
– Вы подали краткую кассационную жалобу, как вы оцениваете свои шансы на успех в дальнейшем?
– Как любой человек, конечно, надеюсь, что закон и справедливость восторжествуют. Надеюсь, что суды когда-нибудь начнут соблюдать законы, но не могу сказать, что в этом деле я рассчитываю на что-то особенное.
Золотые яблоки в серебряных прозрачных сосудах – слово, сказанное прилично |
| Соломон |
Мнение священника
(подготовлено по материалам эфира «5 канала» и «Эхо-Москвы»)
Отец Владимир Вигилянский,
протоиерей, руководитель пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси
– Поскольку мы говорим о церкви, отделенной от государства, то для нас она является институтом, сродни, например, институту образования. В чем разница между картинами, которые несерьезно относятся к ценностям церкви, от картин, которые несерьезно относятся к ценностям образования? Или если картины высмеивают те или иные институты, то авторов и кураторов таких выставок нужно преследовать по закону?
– В статье, по которой их судят, говорится о возбуждении вражды и оскорблении религиозных или национальных чувств. Конечно, религиозные и национальные чувства самые острые для любого общества. И во многих государствах, которые мы считаем демократическими, осуждаются люди. Неприлично оскорблять человека за его национальность или за его религиозную принадлежность. Если мы хотим жить в приличном обществе, то общество должно себя защищать и не допускать подобного рода акций. Мы свободны только до той степени, пока мы не влияем или не ограничиваем свободу других людей. Это нормально для общества. Такие высказывания, которые делает Самодуров, – это самое настоящее хулиганство. Общество должно защищать себя от того, чтобы не было розни внутри страны, чтобы не поднимали оружие и не оскорбляли друг друга. Выставка – это провокация. Для меня вина Самодурова и Ерофеева безусловна, хотя я считаю, что целеполагание и мотивировка у них разная и вина, соответственно, разная.
– Где граница допустимого? Представители художественного сообщества говорят, что эта выставка не предназначена для широкой публики, а представляет собой узкое субкультурное явление. Могут ли люди позволить себе сегодня такие выставки, творчество, которое затрагивает, скажем, библейские сюжеты в неканоническом понимании, или на них может претендовать только церковь?
– Одно из определений пошлости – это низведение высокого в профанный мир, в низкое. Грязнить святое или святость – это и есть пошлость. Это относится к таким ценностям, как любовь, дружба или семья.
– Но это одно из проявлений постмодерна, в котором мы с вами живем сейчас.
– Вы считаете, что жизнь в обществе в период постмодерна как-то оправдывает пошлость? Значит нам абсолютно все позволено? Нет, пошлость царствует везде: на телеэкранах, в музыке, на эстраде, в художественном мире. И если у нас существует какая-то цензура, то это цензура пошлости, в которой не допускается ничего высокого. Вне границ то, что оскорбляет чувства людей, – мы должны чутко к этому прислушиваться. Смеяться над человеком, который поклоняется деревянным божкам где-то в африканских племенах, – это низко. Это неприлично. Вот это и есть граница. Я абсолютно свободный человек и могу слушать Баха у себя дома. Но если я открою окно и не буду давать спать соседям этим Бахом – это неприлично. Это и есть граница дозволенного и недозволенного. А здесь оскорблялись очень высокие чувства каждого верующего человека. Я это искусством не называю, называю хулиганством.
– Приговор Вас обрадовал или огорчил?
– Иногда пошлость приобретает агрессивные черты, как в данном случае. Когда оскорбляются национальные, религиозные чувства людей, на страже этой агрессии стоит закон. Закон суров, но это закон. Я считаю решение вполне справедливым. Ограничение свободы было бы очень жестким и неадекватным их поступку наказанием. Закон должны исполнять все – и чиновники, и олигархи, и художники.
Марина САМАРИ
"АГ" № 15, 2010
"АГ" № 15, 2010
