РАССТРЕЛЯННАЯ ЗАЩИТА
Адвокат Станислав Маркелов был убит днем 19 января в центре Москвы, на улице Пречистенка. Неизвестный убийца расстрелял юриста в голову и смертельно ранил его спутницу – 25-летнюю журналистку Анастасию Бабурову. На следующий день на месте гибели адвоката прошла акция памяти. Ее организаторами выступили правозащитные организации, с которыми Маркелов тесно сотрудничал. В числе многих десятков людей собравшихся у дома № 1 на ул. Пречистенке было немало адвокатов. Некоторые из них даже не были знакомы с Маркеловым, но, выражая корпоративную солидарность, пришли почтить его память. Однако больше всего было журналистов, выполняющих свою обычную информационную работу, и потому смотреть и осмысливать трагедию мы обречены сквозь призму материалов СМИ.
Убийство адвоката и журналистки, став топ-новостью, всколыхнуло очень многие слои и силы общества. Никогда ранее насильственная смерть представителей адвокатского корпуса не вызывала такой мощный резонанс. Как бывает всегда в подобных случаях, на вершине волны общественной скорби и негодования оказалось много пены: не дожидаясь расследования убийства, одни общественные деятели поспешили объявить его заранее спланированной провокацией, направленной на активизацию антифашистских настроений, другие высказали предположение о том, что выстрелы киллера – акт запугивания тех, кто борется за права человека, третьи использовали представившуюся возможность, что пропиарить себя и свои организации. Почти не слышны в этом хоре оказались голоса тех, кто просто по-человечески пожалел семью погибшего адвоката и выразил искренне негодование по поводу убийства совсем молодых людей, которым бы еще жить и жить.
Однако в силу целого ряда обстоятельств смерть адвоката и журналистки, перешагнув грани человеческой трагедии, стала общественно значимым фактом, заставляя судить о нем с позиций конкретных социальных и профессиональных групп.
Совершенно очевидно, что факт гибели адвоката напрямую затрагивает интересы адвокатского сообщества, представители которого, по данным Федеральной палаты адвокатов, все чаще подвергаются не только давлению и угрозам, но и прямым посягательствам на их жизнь и здоровье. Происходит это в подавляющем большинстве случаев в связи с их профессиональной деятельностью. Не случайно в большинстве адвокатских палат созданы и активно действуют комиссии по защите профессиональных прав адвокатов, а в масштабах всей корпорации действуют две комиссии, возглавляемые наиболее авторитетными коллегами. Вице-президент ФПА Генри Резник возглавляет комиссию по защите профессиональных прав адвокатов, а заместитель президента ФПА по социальным вопросам Гасан Мирзоев отвечает за вопросы социальной защиты. В хоре многочисленных комментариев в прессе и на телевидении их голоса были особенно различимы. И самое веское предложение, прозвучавшее от лица адвокатуры: расследование преступления адвокатское сообщество возьмет под свой контроль. Выбор форм и способов этого контроля, видимо, определит ФПА. Но уже сейчас отдельные из ньюсмейкеров публично высказали неверие в способность адвокатского сообщества защитить своих членов.
Так, давно расставшийся с адвокатурой, но продолжающий активно эксплуатировать свое адвокатское прошлое государственный чиновник Михаил Барщевский в интервью на радио «Эхо Москвы» усомнился в способности адвокатской корпорации защищать своих членов, заместив при этом, что «адвокатское сообщество как сообщество или федеральная палата адвокатская как верхушка, как руководящий орган, проявляют поразительную совершенно недальновидность и какую-то сиротскую незащищенность».
Что же предлагает Михаил Юрьевич в качестве альтернативы недальновидности и незащищенности? Брать пример с французских или американских адвокатов – устраивать акции и пикеты! Хороший, и главное – дельный совет мудрого государственного чиновника, знающего, какими способами можно повлиять на тех его коллег, от которых зависит решение проблемы защищенности адвокатов.
На самом деле совершенно очевидно, и это прозвучало в заявлении Федеральной палаты адвокатов и двух крупнейших общественных адвокатских организаций – Гильдии российских адвокатов и Федерального союза адвокатов России, – что уровень защищенности представителей публичных профессий напрямую связан с общим уровнем судебно-правовой системы.
Неоднократные обращения ФПА в правоохранительные органы о случаях нарушений профессиональных прав адвокатов и посягательствах на их жизнь и здоровье именно потому и остаются без должного реагирования, что государство очень низко ценит труд адвокатов, а отдельные представители правоохранительных органов видят в них досадную помеху работе по раскрытию и расследованию преступлений.
Именно поэтому годами не решается вопрос с оплатой защиты по назначению. Именно поэтому в главные судебные кодексы (УК и УПК) очень часто вносятся поправки, принижающие роль адвоката в процессе или усложняющие исполнение ими своих профессиональных обязанностей. Недавняя инициатива депутатов Михаила Гришанкова, Андрея Лугового и других – лишить адвокатов средств связи при посещении СИЗО – еще одно тому подтверждение.
Если государство не заинтересовано в сильной адвокатуре, если представители депутатского корпуса то и дело инициируют поправки, связанные с ослаблением позиций адвокатуры, можно ли рассчитывать на то, что с адвокатом будут считаться в преступном мире? Там действует один закон – слабых бьют. И трагедия, произошедшая на Пречистенке, еще одно тому подтверждение.
Напрашивается вывод, что защитить адвоката можно не в пылу митинговых страстей, не отдельными заявлениями и демаршами, а серьезной и кропотливой законотворческой и правоприменительной работой, нацеленной на достижение стабильного и прочного положения защитника в судебной системе.
Александр КРОХМАЛЮК,
главный редактор «АГ»
"АГ" № 3, 2009
