Существо дела
30 мая 2017 г. Союз солидарности с политзаключенными добавил в свой список двух человек – Евгения Куракина и Наталью Лутовинову.
Я защищал их обоих. Евгений Куракин обвинялся по ч. 4 ст. 159 УК РФ. После двух лет судебного разбирательства его дело было возвращено прокурору, а от прокурора – следователю. Наталье Лутовиновой вменялось совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ. 28 сентября 2017 г. Реутовский городской суд Московской области в качестве апелляционной инстанции отменил обвинительный приговор в отношении ее, направив дело на судебный участок для рассмотрения в ином составе.
Евгений Куракин был председателем ТСЖ «Парковая дом 8». После того как его взяли под стражу, новый председатель уполномочил в качестве управляющего делами ТСЖ по доверенности Наталью Лутовинову.
Именно о ее деле я и хотел бы рассказать. Оно примечательно уже тем, что параллельно с судом постоянно проходили дисциплинарные разбирательства в Адвокатской палате Московской области. В отношении меня было в общей сложности вынесено четыре частных постановления (последнее от 28 сентября 2017 г. будет уже, вероятно, рассматриваться в АП г. Москвы, куда я перевелся с августа этого года). Кроме того, я подал жалобу от своего имени на адвоката-дублера, явившегося в суд подменить меня по требованию судьи. В его адрес Советом было вынесено одно замечание, в мой адрес – два.
1 августа 2013 г. судьей Реутовского городского суда Н.А. Матвеевой было принято решение по иску Государственной жилинспекции Московской области о ликвидации ТСЖ «Парковая дом 8» – именно так звучала резолютивная часть решения. Но вот в мотивировочной части указывалось, что «с момента вступления решения суда в законную силу и до внесения записи об исключении ТСЖ “Парковая дом 8ˮ из ЕГРЮЛ ТСЖ не вправе осуществлять деятельность по управлению домом № 8 по ул. Парковая в г. Реутове Московской области». Если бы решение суда было незамедлительно исполнено в данной части, это означало бы коммунальный коллапс дома. В правовых нормах существует пробел по данному вопросу, а судья этот пробел фактически восполнила, сформулировав норму самостоятельно в качестве собственного мнения и интегрировав ее в текст судебного акта.
10 февраля 2015 г. правление ТСЖ «Парковая дом 8» принимает, в соответствии с разд. XI Постановления Правительства РФ от 6 мая 2011 г. № 354 (далее – Правила № 354), решение о взыскании задолженности по жилищно-коммунальным услугам с собственников квартир, которые задолжали более чем на шесть месяцев. Им ограничивают подачу электроэнергии. Она была возобновлена в полном объеме после выдачи прокуратурой г. Реутова соответствующего предписания.
20 апреля 2015 г. правление ТСЖ «Парковая дом 8» решает установить специальное устройство в колено канализационного водоотвода со стороны квартир № 48 и № 53 и демонтировать его после оплаты задолженности за жилищно-коммунальные услуги.
Дальнейшие события можно распределить в хронологическом порядке:
– 5 апреля 2015 г. – направлена заявка в ООО «ЭНЕРГОСБЫТ-БАРЕЖ» на прекращение предоставления коммунальных услуг электроснабжения в квартиры № 48 и № 53;
– 24 апреля 2015 г. – оказание коммунальных услуг в виде электроснабжения было восстановлено;
– 27 апреля 2015 г. – заключен договор с ООО «Вест-Клиннинг»;
– 30 апреля 2015 г. – ограничено водоотведение в квартирах № 48 и № 53;
– 28 мая 2015 г. – направлена заявка в ООО «ЭНЕРГОСБЫТ-БАРЕЖ» на ограничение электроснабжения квартиры № 45;
– 2 июня 2015 г. – электроснабжение квартиры № 45 было ограничено;
– 22 июня 2015 г. – направлена заявка в ООО «ЭНЕРГОСБЫТ-БАРЕЖ» на ограничение электроснабжения квартир № 6 и № 44;
– 1 июля 2015 г. – электроснабжение квартир № 6 и № 44 ограничено;
– 1 октября 2015 г. – ограничено водоотведение в квартирах № 6 и № 44.
28 сентября 2015 г. судья Реутовского городского суда Московской области О.Г. Сидоренко выносит решение по делу об административном правонарушении, в котором отмечает, что все решения по управлению жилым домом, принимаемые ТСЖ «Парковая дом 8», являются недействительными.
Кроме того, в данном судебном акте указано, что решение об ограничении водоотведения принято не ТСЖ «Парковая дом 8», а самоуправно тремя членами правления.
На основании этого и было возбуждено уголовное дело. Но почему-то не в отношении членов правления, а в отношении представителя ТСЖ «Парковая дом 8» по доверенности Н.В. Лутовиновой.
Я склонен полагать – уголовное преследование именно Лутовиновой стало следствием того, что по уголовному делу в отношении Е.Н. Куракина она выступала в качестве представителя потерпевшего (юридического лица – ТСЖ) и категорически отрицала факт наличия у ТСЖ «Парковая дом 8» ущерба от действий подсудимого, что исключало событие преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.
Юридическая сторона вопроса
В Кодексе РФ об административных правонарушениях и Уголовном кодексе РФ есть ряд переходных составов. К примеру: ст. 12.24 КоАП РФ «Нарушение Правил дорожного движения или правил эксплуатации транспортного средства, повлекшее причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего» и ст. 264 УК РФ «Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств» (тяжкий вред здоровью или летальный исход); ст. 20.1 КоАП РФ «Мелкое хулиганство» и ст. 213 УК РФ «Хулиганство»; ст. 7.27 КоАП РФ «Мелкое хищение» и ст. 158–160 УК РФ «Кража», «Мошенничество», а также схожие с мошенничеством составы, «Присвоение и растрата».
На последние переходные составы хочется обратить особое внимание. Дело в том, что здесь очень четко административное правонарушение отграничено от уголовного преступления. Помимо того что должны отсутствовать квалифицирующие признаки, причиненный ущерб не может превышать 2500 руб. При выполнении этих условий деяние считается административным правонарушением. О каком ущербе здесь идет речь? Естественно, об имущественном. Так как ни в одном из составов ст. 158–160 УК РФ иного родового объекта, кроме имущественных прав, не предусмотрено.
Совсем по-другому обстоит дело с парой ст. 19.1 КоАП РФ и ст. 330 УК РФ, которые даже называются одинаково – «Самоуправство». В соответствии с КоАП РФ «самоуправство, то есть самовольное, вопреки установленному федеральным законом или иным нормативным правовым актом порядку осуществление своего действительного или предполагаемого права, не причинившее существенного вреда гражданам или юридическим лицам». А согласно ч. 1 ст. 330 УК РФ «самоуправство, то есть самовольное, вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актом порядку совершение каких-либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином, если такими действиями причинен существенный вред». То есть разница лишь в том, причинен или не причинен существенный вред. А вред какой – имущественный или моральный?
Ни дознанию, неоднократно прекращавшему уголовное дело за отсутствием состава преступления, ни следствию, доведшему дело до суда, ни мировой судье не удалось установить имущественный вред, причиненный потерпевшим.
При этом средняя сумма взыскания за неправомерное ограничение подачи коммунальных услуг составляет 8000–9000 руб., что подтверждается судебной практикой. В частности, Апелляционным определением Московского городского суда от 16 октября 2015 г. по делу № 33-34646 взыскано в качестве компенсации морального вреда 10 000 руб., Апелляционным определением Московского областного суда от 12 октября 2015 г. по делу № 33-24931/2015 подтверждена сумма, взысканная судом первой инстанции, – 7000 руб.
Однако ведь надо было получить существенный вред! И тогда следователь просит потерпевших подать миллионные иски о компенсации морального вреда, а мировая судья эти иски удовлетворяет (частично, конечно): судом в пользу потерпевших (пять квартир) взыскано с Лутовиновой в общей сложности 650 000 руб. в качестве компенсации морального вреда. Такую сумму далеко не всегда присуждают даже при причинении тяжкого вреда здоровью. Здесь же ее взыскали за якобы незаконное лишение должников ЖКХ права пользоваться унитазом, за водоотведение которого они не платили.
Были и другие интересные аспекты квалификации. Например, мировая судья не учла того, что Лутовинова действовала не самостоятельно, а выполняла распоряжения правления, имея от него доверенность.
Нами уже упоминалось решение Реутовского городского суда от 1 августа 2013 г., в резолютивной части которого запрет на управление домом отсутствует, а в мотивировочной части судья отразил свое частное мнение, субъективную оценку доказательств. Однако именно эту субъективную оценку, произведенную в рамках гражданского дела по правилам гражданского судопроизводства, и пытались сделать преюдиционной в рамках уголовного процесса. А ведь п. 1 резолютивной части Постановления Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2011 г. № 30-П разъясняется иное: фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, сами по себе не предопределяют выводы суда о виновности обвиняемого по уголовному делу, которая устанавливается на основе всей совокупности доказательств, включая не исследованные при разбирательстве гражданского дела доказательства, подлежащие рассмотрению в установленных уголовно-процессуальным законом процедурах, что в дальнейшем может повлечь пересмотр гражданского дела по вновь открывшимся обстоятельствам; признание при рассмотрении уголовного дела преюдициального значения фактических обстоятельств, установленных вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, не может препятствовать рассмотрению уголовного дела на основе принципа презумпции невиновности лица, обвиняемого в совершении преступления, которая может быть опровергнута только посредством процедур, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, и только в рамках уголовного судопроизводства.
В удовлетворении моего ходатайства о проведении строительно-технической экспертизы заглушек суд отказал, хотя для этого имелись все основания и соответствующая судебная практика. В частности, согласно Постановлению 13-го арбитражного апелляционного суда от 5 февраля 2015 г. № А56-27564/2014, в ходе проведения судебной экспертизы действий по установке комплекта оборудования «ГЛОТ» на инженерные системы многоквартирного жилого дома было установлено, что они не изменяют параметры жилого дома и его инженерной оснащенности и не являются реконструкцией или переустройством общего имущества жилого дома; не ведут к порче личного имущества неплательщика; используемые технологии ограничивают водоотведение и не приводят к прекращению предоставления коммунальной услуги – водоотведения. Судебная коллегия согласилась с выводом суда первой инстанции о том, что устанавливаемое оборудование для ограничения коммунальной услуги по водоотведению не прекращает работу системы канализации и не делает жилое помещение непригодным для проживания, а исполнитель вправе ограничивать предоставление должникам коммунальной услуги при соблюдении требований, установленных Правилами № 354.
Доводы апелляции
Кратко остановлюсь на доводах апелляционной инстанции, основанных на позиции защиты, исходя из которых суд отменил приговор.
1. Мировая судья Зотова была не вправе брать под стражу Н.В. Лутовинову, так как она обвиняется в совершении преступления по ч. 1 ст. 330 УК РФ, по которому не предусмотрена уголовная ответственность в виде лишения свободы.
2. Из протокола судебного заседания усматривается, что мера пресечения избрана Лутовиновой в целях оказания давления на нее и на ее защиту. Потерпевшие недвусмысленно предлагали Лутовиновой отказаться от адвоката Д.В. Сотникова и представителя Е.Н. Куракина.
3. Согласно п. 4 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ основанием для отмены или изменения судебного решения в любом случае является нарушение права обвиняемого пользоваться помощью защитника.
В соответствии с ч. 4 ст. 231 УПК РФ стороны должны быть извещены о месте, дате и времени судебного заседания не менее чем за пять суток до его начала.
В нарушение этого положения закона защитник – адвокат Сотников, участвующий в уголовном деле по соглашению, был извещен о слушании, которое должно было состояться 1 марта 2017 г., за 19 часов 30 минут до начала судебного заседания – 28 февраля 2017 г. Не был он в положенное время извещен и о заседаниях 2 и 6 марта.
3 марта 2017 г., в пятницу, суд объявил об окончании допроса свидетелей обвинения и предложил защите обеспечить явку свидетелей защиты и предоставить на следующее судебное заседание списки и аргументы, доказывающие необходимость их допроса. При этом заседание окончилось в 17:50, т.е. за 10 минут до окончания рабочего дня, в субботу и воскресенье допуск в учреждения содержания под стражей закрыт, что объективно препятствовало защите предпринять какие-либо действия, включая элементарное согласование с подзащитной позиции до понедельника – 6 марта 2017 г. Назначив судебное заседание на 10:00 6 марта 2017 г., суд нарушил п. «b» § 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которому каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления должен иметь как минимум достаточное время и возможности для подготовки своей защиты.
В связи с тем что Сотников не был заранее осведомлен о слушаниях 1, 2 и 6 марта и имел занятость по другому делу, в процесс он не явился. Суд назначил подсудимой другого адвоката.
Обстоятельств для обязательного участия защитника, предусмотренных ст. 51 УПК РФ, в деле Лутовиновой не было. Ее защита осуществлялась адвокатом Сотниковым. Оснований для его замены, предусмотренных ч. 3 ст. 50 УПК РФ, также не имелось.
В соответствии с п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» суд принимает меры по назначению защитника исключительно в тех случаях, когда обвиняемый в судебном разбирательстве не воспользовался своим правом на приглашение адвоката. Лутовинова таким правом воспользовалась: пригласила адвоката Сотникова.
Согласно протоколам судебного заседания от 1, 2 и 3 марта 2017 г. Лутовинова возражала против рассмотрения уголовного дела в отсутствие адвоката Сотникова.
Таким образом, было нарушено право Лутовиновой пользоваться помощью адвоката, которого она пригласила для своей защиты.
4. Отдельно указываю на довод постановления, который способствовал отмене приговора, но не был сформулирован в жалобах, а являлся следствием ряда последовательно заявленных ходатайств в суде апелляционной инстанции.
Необходимым условием для постановления судом законного, обоснованного и справедливого приговора является предусмотренная ст. 298 УПК РФ тайна совещания судей.
Правила составления приговора в совещательной комнате распространяются и на случаи постановления приговора судьей единолично.
Если совещательная комната находится в кабинете судьи, разговор по телефону по любому вопросу, за исключением тех, которые связаны с провозглашением приговора (например, извещение секретаря судебного заседания об окончании совещания судей, вызов конвоя для взятия подсудимого под стражу и т.п.), недопустим.
Из материалов проверки в порядке ст. 144–145 УПК РФ по сообщению мировой судьи Зотовой о совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 294 УК РФ, следует, что ею написано заявление, согласно которому она, находясь в совещательной комнате при постановлении приговора в отношении Лутовиновой 7 марта 2017 г., в 17:35 совершила разговор по своему мобильному телефону с женщиной, представившейся Лутовиновой.
Таким образом, доводы защиты о нарушении судьей тайны совещательной комнаты нашли подтверждение.
Перспективы
Сегодня можно вздохнуть спокойно: 1 октября 2017 г. закончился срок давности по привлечению Н.В. Лутовиновой к уголовной ответственности. Несмотря на это, мы продолжим добиваться в суде прекращения уголовного дела по реабилитирующим основаниям. Кроме того, мы готовим жалобу в ЕСПЧ по факту незаконного взятия Лутовиновой под стражу в период с 1 по 6 марта 2017 г.
