– Борис Сафарович, как, на Ваш взгляд, обстоит дело с соблюдением конституционного права на свободные выборы? Какие тенденции можно проследить в избирательном процессе?
– Последние шесть лет я работаю в Центральной избирательной комиссии (ЦИК) России и полагаю, что могу говорить о некоторых тенденциях, особенно в области законодательства. Наше избирательное законодательство обширно, детально проработано и является добротной основой для проведения свободных выборов. Могу судить об этом, имея в виду и сравнение с практикой целого ряда государств.
В 1993 г. мне довелось в составе рабочей группы Конституционного совещания принимать участие в подготовке проекта Конституции РФ. Мы совершенно осознанно записали в ст.3, что референдум и свободные выборы являются высшими формами народовластия. Принцип свободных выборов - конституционная ценность. Именно в процессе выборов особенно зримо, наглядно проявляется суверенитет нашего народа.
Свободные выборы обычно понимают как отсутствие давления на того или иного человека – носителя избирательного права. Этот принцип не сводится к праву гражданина пойти или не пойти на выборы. В целом ряде государств, включая европейские, установлена обязательность участия в выборах. Например, Австрийская Республика предусматривает штраф за неявку на выборы. Но это не значит, что выборы там являются несвободными. В моем понимании свободные выборы – это осознанное голосование гражданина, который умеет подняться над обыденностью и рутинной повседневностью нашей жизни. Участие в выборах – это тягота во имя общего блага. Хорошо бы об этом задумываться каждый раз, оказываясь в кабине для голосования.
В обеспечении свободных выборов крайне важна функция средств массовой информации, так как позиция избирателя формируется на основе той информации, которой он обладает. СМИ должны быть на высоте, осуществляя свою демократическую функцию. Вам, как опытному журналисту, отстаивающему демократические взгляды, это хорошо известно. Не открывая никаких секретов, хотел бы напомнить, что выборы сегодня – это еще и деньги. Это характерно для всех демократических государств современного мира. Поэтому особенно велика личная ответственность избирателя, который, чтобы сделать осознанный выбор, должен разобраться в потоке доходящий до истерии предвыборной агитации. Особенно в условиях зашкаливающей многопартийности. Печать обязана в этом помочь.
Мы два десятилетия шли к формированию устойчивой партийной системы. На каком-то этапе мы решили, что этот путь является не самым оптимальным. На сегодняшний день у нас семь с половиной десятков политических партий. Хорошо это или плохо? Партия – выразитель интересов и чаяний определенной части нашего общества. Но когда общество раскалывается едва ли не на 80 частей, то появляется столько же центров политического противостояния. Не слишком ли велико давление на общество?! И не становятся ли эти партии карманными собачками своих спонсоров?!
Возвращаюсь к вопросу о свободе выборов. Это проблема важна, весьма актуальна и каждый новый этап развития страны формирует новые представления об этом феномене. Мы же действуем строго в соответствии с избирательным законом, который с учетом «разгула» многопартийности и откликаясь, идя навстречу ожиданиям общества, например, восстановил смешанную избирательную систему.
– Но не все же зависит от ЦИК. Претензии предъявляли и к СМИ, и к государственному аппарату. Говорили, что у нас нет равенства в информировании об участниках выборов, что у некоторых партий преимущество в деньгах, о которых Вы говорили.
– Не могу согласиться с этими претензиями. И хочу вспомнить хорошо известное Постановление Конституционного Суда РФ, которое было принято по обращениям нескольких журналистов. Вы были в их числе. Это решение является своеобразной инструкцией, в соответствии с которой действуют и ЦИК и все иные избирательные комиссии. На основе этого Постановления КС РФ законодателем были приняты решения, позволившие участникам избирательного процесса громко и беспрепятственно заявлять о своих программах и взглядах. Поверьте, на заседаниях ЦИК мы также регулярно следим за тем, насколько соблюден принцип равенства в отношении парламентских партий в их взаимоотношениях со СМИ, прежде всего телевидения. Но мы можем регулировать агитацию только на государственном телевидении. Что же касается иных СМИ... Конечно, многое зависит от разумности правоприменителя. В прежнем составе ЦИК мы рассматривали жалобу девушки лет двадцати, которая хотела баллотироваться на муниципальных выборах в Москве. Но ее не зарегистрировали, так как в ее подписных листах не было указано, что их собирали в столице. Казалось бы, пустяк, но кандидатом нарушено требование о необходимости указать в подписном листе субъект РФ, где собирали подписи.
Я настойчиво доказывал своим уважаемым коллегам, что избирательным комиссиям не составляет никакого труда установить, что эти подписи собирались в Москве. Нигде в мире улицы с названием Ордынка нет. Но Комиссия отказала ей в праве баллотироваться кандидатом в депутаты.
Слава Богу, в избирательное законодательство внесены изменения, которые должны предотвратить такого рода коллизии, вырастающие из мыльного пузыря. Этот пример показывает, что наше избирательное законодательство продолжает развиваться, причем в соответствии с общественными ожиданиями. Именно в этом – условие доверия общества к выборам. Общество должно понять и принять итоги выборов.
Однако при этом хочу обратить внимание на то, что мы много говорим о правовом государстве. Но часто забываем, что правовое государство должно сопрягаться с правовым обществом и правовой личностью. Мы же нередко предъявляем претензии государству, забывая о том, что сами далеки от идеалов той правовой личности, которая презюмируется в нашей Конституции.
– Отказ от открепительных удостоверений – это один из шагов в этом направлении?
– Мы с вами в силу возраста хорошо помним советский опыт электоральной демократии, соответствовавшей буколическим картинкам, рисовавшимся в Общественном договоре Жан-Жака Руссо. Не буду ее ни хвалить, ни ругать; хочу лишь подчеркнуть, что открепительное удостоверение – это некий рудимент плебисцитарных выборов, которые были характерны для той эпохи развития нашего Отечества. Поэтому отказ от открепительных удостоверений мне кажется совершенно логичным. Они дискредитировали себя в глазах общества, потому что у многих ассоциировались с обманом и фальсификацией. Хотя справедливости ради надо заметить, что из 110 миллионов избирателей ими реально пользовались, дай Бог, около полумиллиона человек.
Законодатель решил отказаться от открепительных удостоверений на предстоящих в марте 2018 г. выборах главы государства. Некоторые эксперты, аналитики назвали это отказом от «крепостного избирательного права». Я не сторонник «сильных» выражений, но готов согласиться, что для получения такого удостоверения требовались время и предусмотрительность самого избирателя. Сегодня общество стало значительно мобильнее чем, скажем, 30 лет тому назад. И вы теперь можете даже в день выборов явиться на любой избирательный участок до 14:00, будете занесены в соответствующий реестр и получите возможность выразить свою гражданскую волю.
Словом, гражданину существенно облегчается дорога к избирательному участку.
– ЦИК участвовал в процессе подготовки такого решения?
– ЦИК, оставаясь в «тени», принимает участие в подготовке таких законодательных актов. Если мы не готовим сам законопроект, то выступаем с экспертными заключениями.
– Каковы основные особенности выборов в нашей стране?
– Наши выборы доступны. И во многом мы озабочены тем, чтобы в обществе не было сомнений относительно честности, прозрачности результатов этих выборов. В связи с этим особо хотел бы отметить открытость наших выборов. Горжусь нашими реестрами избирателей, они точнее отражают корпус избирателей, чем в европейских странах. Мы «впереди планеты всей» в части использования института наблюдателей.
В последние полтора года предприняты беспрецедентные меры, чтобы деятельность избиркомов стала абсолютно прозрачной. Имею в виду существенно облегченный допуск СМИ и наблюдателей на избирательные участки. Мы позитивно относимся и к участию международных наблюдателей, хотя практика показывает, что они зачастую делают политически и идеологически мотивированные выводы.
– Являясь судьей Конституционного Суда РФ, Вы не раз выступали с особым мнением, при этом высказываясь как в защиту прав человека, так и по ряду политических вопросов. А член ЦИК может как-то зафиксировать свое несогласие с позицией большинства?
– Наше законодательство предусматривает такую возможность. Но практики подготовки подробных особых мнений нет. Хотя ожесточенные споры у нас случаются. Чаще всего это происходит при обсуждении каких-то конкретных вопросов, связанных с допуском того или иного кандидата либо той или иной политической партии к выборам. Считаю такую ситуацию абсолютно нормальной. Более того, в ЦИК существуют рабочие группы по различным направлениям деятельности. Там происходят подробные разбирательства по различным вопросам, ведутся дискуссии, порой трансформирующиеся в квазисудебный процесс.
– А нужен ли такой процесс в избирательной комиссии? Зачем подробно рассматривать споры, если недовольные все равно могут оспорить потом решение избиркома в судебном порядке?
– Два года тому назад мог бы согласиться, что спорные ситуации надо рассматривать только в суде. Сегодня сам институт рассмотрения жалоб на нарушения избирательного законодательства неожиданно приобрел необычайно симпатичные для меня черты. ЦИК оказался существенно либеральнее в своих подходах и существенно оперативнее, чем прежде. В Комиссию пришли новые люди, люди многоопытные и состоявшиеся в профессиональном и политическом отношении. Они изменили облик всей Комиссии и ее отношения к жалобам на нарушения избирательных прав граждан. Результатом явилось участие в выборах действующего состава Государственной Думы РФ 14 политических партий.
– На днях председатель Комитета Совета Федерации ФС РФ по конституционному законодательству Андрей Клишас предложил установить уголовную ответственность за организацию «карусельного» голосования. Как Вы относитесь к этой идее?
– У меня двойственное отношение к этому предложению. Участковая избирательная комиссия – это форма самоорганизации самих избирателей. Это более 800 тысяч человек, которые несут на своих плечах основную тяжесть выборов. За допущенные нарушения эти люди несут административную ответственность – 30 тысяч рублей при месячной зарплате, которая часто вдвое ниже. Главное, однако, в том, что «карусели», против которых направлено это предложение, остались в прошлом. ЦИК предусмотрел надежные гарантии от «карусельного» голосования.
– Давайте сменим тему. В конце 2015 г. КС РФ высказался о недопустимости злоупотребления правом со стороны адвоката-защитника (Постановление КС РФ №33-П от 17 декабря 2015 г.). Как Вы считаете, нужно ли вводить в УПК РФ соответствующую норму?
– На мой взгляд, общество до настоящего времени не очень представляет, что такое адвокатура. Адвокатура - не бизнес, а адвокат не бизнесмен. В моем понимании адвокат выполняет очень важную конституционную функцию. Адвокат – живое воплощение гражданского общества, он представляет в суде сторону, но одновременно и все общество.
Постановление от 17 декабря 2015 г. касалось обыска у адвоката. КС РФ указал, что для производства такого обыска необходимо предварительное судебное решение, в котором в числе прочего должно быть сказано, какие именно предметы должны быть изъяты. Никто не сомневается, что адвокат должен действовать в рамках закона. Но не надо смотреть на адвоката сквозь прорезь прицела, пуля может попасть в общество.
Да, социальный порядок может поддерживаться в том числе с применением принуждения. Но есть в государстве «заповедные области», в которые оно не вправе произвольно вторгаться. Как раз такой «заповедной областью» является адвокатура. Разумеется, и в адвокатской среде, как и в любой другой, случаются правонарушения. И виновные должны нести ответственность.
Сообщество в этом не сомневается и само освобождается от тех людей, которые недостойны профессии.
Однако, прежде всего должна действовать презумпция добросовестности адвоката. Конституционная природа выполняемой адвокатом функции предопределяет конституционный характер этой презумпции. И не надо пытаться обосновывать противоположное «государственными интересами». У государства нет и не может более высоких интересов, чем равная для всех справедливость. Главное в этом акте КС РФ – это гарантии адвокатской деятельности. Не хотел бы, чтобы это было истолковано противоположным образом.
– Когда Вы говорили, что «боитесь нашего правоприменителя», что Вы имели в виду?
– Отвечу на этот вопрос прямо, как я его понимаю. В настоящее время в правоприменении господствует некритичный позитивизм. И отсюда столь часто возникающий вопрос: «А где в законе было сказано?». Но в законе нельзя прописать все. Правоприменитель для того и существует, чтобы толковать закон, применяя его в каждом конкретном случае. Это толкование должно даваться на основе Конституции РФ, которая, в свою очередь, основывается на принципах естественного права, т.е. разума и достоинства человека. Между позитивным правом и правом естественным нет противоречия. Осмысление этой азбучной истины требует развития демократического духа в правоприменении. Путеводителем при этом служат решения Конституционного Суда РФ. Конституция РФ – это не только тоненькая брошюра, за которую мы голосовали в 1993 г., это еще и 15 томов решений КС, толкующих Конституцию РФ.
Мы должны этому учить сызмала. Еще в 1993 г. предлагалось ввести изучение Конституции РФ в школе. Речь идет о знании основ Конституции и институтов нашей государственности, уважении к ним и готовности их защищать в случае необходимости. Прошло 23 года, но эти призывы, к сожалению, так и не были услышаны. Тем не менее, мною подготовлен учебник «Основы Конституции Российской Федерации», рассчитанный на старшеклассников, учащихся колледжей и студентов техникумов. Я оптимист и надеюсь, он будет востребован.
