Развитие цифровых технологий затронуло все сферы современной жизни, включая финансовую. Появился термин DeFi (англ. Decentralized Finance) – децентрализованные финансы действительно стали трендом, и до сих пор их популярность продолжает набирать обороты.
Цифровые активы – это инструмент, который одновременно может как сделать жизнь удобнее и принести пользу участникам гражданского оборота, так и использоваться для сокрытия активов недобросовестными участниками. Возвратность долгов в процедурах банкротства ранее была невысокой (3–5%) и только в последнее время начала расти (по итогам 2023 г. – 9,7%). Несмотря на то что возможность сокрытия активов в цифровом пространстве порой используется недобросовестными должниками для неисполнения обязательств, возвратность долгов растет второй год. Используют ли недобросовестные должники эту «серую зону» для злоупотреблений? Думаю, да. А если так, значит, процент возврата долгов в процедурах банкротства мог бы быть еще выше.
Рассмотрим примеры судебной практики, в которых арбитражным управляющим в той или иной мере удалось выявить у должников наличие цифровых активов.
Так, решением от 26 мая 2023 г. АС Республики Башкортостан, рассмотрев в судебном заседании дело1 о несостоятельности (банкротстве) по заявлению ПАО «Сбербанк», признал гражданина А. банкротом. В рамках данного дела 16 мая 2022 г. суд в числе прочего истребовал следующую информацию: сведения о наличии у должника и его супруги акций компаний, электронных денежных средств и криптовалюты. По состоянию на сегодняшний день в Едином федеральном реестре сведений о банкротстве (далее – ЕФРСБ) сообщение по итогам инвентаризации отсутствует, положение о торгах в деле о банкротстве не утверждалось, сведения о реализации иного имущества в ЕФРСБ также отсутствуют.
Судя по масштабу процедуры (размер задолженности перед банком не превышает 1,2 млн руб.), речи о криптоактивах, на мой взгляд, быть не может. Полагаю, указанная информация была истребована судом «на всякий случай», соответствующее требование должником не исполнено.
В другом примере решением АС г. Москвы от 22 ноября 2016 г.2 гражданин С. был признан банкротом, в отношении него введена процедура реализации имущества.
Определением от 18 февраля 2019 г. суд истребовал у должника имущество (биткоины) для включения в конкурсную массу, а именно: обязал С. в течение 10 рабочих дней с момента изготовления определения об истребовании данных в полном объеме лично в присутствии нотариуса (или и. о. нотариуса) передать финансовому управляющему (или его представителю, действующему по доверенности) данные доступа к биткоин-кошельку (сайт доступа к кошельку, уникальный номер кошелька, пароль к кошельку) в машиночитаемом виде в файле формата «.doc» или «.docx» на электронном носителе, а также лично присутствовать у нотариуса при входе в биткоин-кошелек для составления акта приема-передачи имущества (биткоинов) с целью его включения в конкурсную массу.
До настоящего момента в ЕФРСБ сообщение о включении имущества в виде биткоинов в конкурсную массу отсутствует. Положение о торгах по реализации имущества должника – биткоинов – в деле о банкротстве не утверждалось.
Материалы дела дают основания полагать, что должник добровольно сообщил финансовому управляющему о наличии криптокошелька, поскольку в одном из судебных актов по делу указано следующее: «Как следует из материалов дела и было установлено судами первой и апелляционной инстанций, в период с 23.11.2012 по 09.10.2015 должник являлся долевым собственником в праве общей собственности городской недвижимости: дома, окруженного участком, расположенным в ˂…˃ (далее – имущество). По договору от 09.10.2015 № ˂…˃ должник совершил отчуждение своей доли в праве общей собственности в пользу Д., однако вырученные от реализации имущества денежные средства ˂…˃ в конкурсную массу не поступили. На письменный запрос финансового управляющего о предоставлении информации и сведений в отношении этих денежных средств, в том числе об их расходовании, а также в ответ на требование передачи их в конкурсную массу должник сообщил о приобретении на вырученные от продажи доли в имуществе криптовалюты (биткоин) и наличии у него биткоин-кошелька».
В итоге определение суда об истребовании биткоинов и о предоставлении доступа к криптокошельку так и не было исполнено. Определением от 30 ноября 2020 г. производство по делу о банкротстве завершено без применения правил об освобождении должника от исполнения обязательств.
В еще одном деле решением3 суда от 21 ноября 2018 г. гражданин Л. признан банкротом, в отношении него введена процедура реализации имущества. Опись имущества должника не проведена, так как он его не представил – перестал отвечать на звонки и смс-сообщения (сведения из отчета финансового управляющего на 25 сентября 2020 г.).
По информации финансового управляющего, в преддверии введения процедуры реструктуризации долгов и в ходе самой процедуры должник с декабря 2017 г. по декабрь 2018 г. совершил ряд сделок, направленных на вывод финансовых средств в цифровые активы с целью скрыть от возможного взыскания кредиторов денежные средства на сумму 2850 долл., конвертировав их в криптовалюту количеством более 72 тыс. монет DagCoin.
В ходе реструктуризации долгов и процедуры реализации имущества в период с 12 октября по 28 ноября 2018 г. Л. без письменного согласия финансового управляющего совершил ряд сделок, направленных на вывод финансовых средств в цифровые активы, с целью скрыть от возможного взыскания кредиторов денежные средства на общую сумму более 527 тыс. руб.
В соответствии с заключением финансового управляющего о наличии (отсутствии) в деле признаков фиктивного или преднамеренного банкротства у должника в собственности имеются в числе прочих следующие цифровые активы:
- криптовалюта Onecoin в количестве свыше 18,5 тыс. монет, приобретенных 14 сентября 2018 г., на сумму более 1000 евро; две доли в общем долевом пакете монет Power Pack, приобретенные общим пулом на депозитный счет со сроком хранения три года. Держателем долевого пакета монет назначен М., срок хранения по депозиту истек. Участие должника составляет две доли по 9265 монет (общая сумма 18 530 монет). Для перевода монет в распоряжение должника на принадлежащие ему аккаунты необходимо оплатить за транзакцию комиссионный сбор (35 евро);
- криптовалюта Onecoin в количестве около 7 тыс. монет, приобретенных по нескольким сделкам у З.;
- криптовалюта DagСoin в количестве свыше 72 тыс. монет, приобретенных в период подозрительности – с декабря 2017 г. по декабрь 2018 г. (заявление в арбитражный суд о своей несостоятельности подано должником 27 февраля 2018 г.). Указанные монеты переданы финансовому управляющему только 13 сентября 2021 г., после его обращения в АС Пермского края 13 июля того же года с заявлением об истребовании у должника всех почтовых аккаунтов, с предоставлением логина и пароля, на которые зарегистрированы криптокошельки (в случае перерегистрации – также иных аккаунтов).
Кроме того, финансовый управляющий просил суд обязать должника раскрыть всю информацию по приобретению криптовалюты, находящейся в его распоряжении.
Таким образом, финансовому управляющему удалось получить доступ к цифровым активам посредством эффективной реализации его полномочий – переговоров с должником в сочетании с применением мер принуждения в виде ограничения на выезд за пределы России. В данном деле в конкурсную массу были включены:
- криптовалюта Dagcoin в количестве 72 896 монет. При начальной цене лота 99 тыс. руб. продана за 21 тыс. руб.;
- криптовалюта OneCoin в количестве 18 530 монет – не продана, торги не состоялись.
Определением суда от 22 февраля 2023 г. производство по банкротному делу завершено без применения правил об освобождении от исполнения обязательств.
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что правопорядок только учится работать с цифровыми активами.
На сегодняшний день, благодаря разработанным Сбербанком рекомендациям для арбитражных управляющих по поиску цифровых активов, арбитражные управляющие начинают работу по поиску цифровых активов должников. Утверждать, что зарубежные криптобиржи начали сотрудничать с арбитражными управляющими, на мой взгляд, преждевременно – преимущественно запросы остаются без ответа или ограничиваются формальными отказами со ссылкой на отсутствие возможности проверить полномочия. Вместе с тем по отдельным запросам поступают ответы по существу (об отсутствии цифровых активов).
Не менее важный вопрос, остающийся открытым: что делать с цифровым активом в случае его выявления? В гражданском судопроизводстве мне не удалось найти дел, в которых суды обращали бы взыскание на цифровые активы. Также нерешенным остается вопрос о порядке приведения решения суда об обращении взыскания – к примеру, на Bitcoin – в исполнение (в случае вынесения такого решения). Подводя итог, отмечу важность развития как навыков по поиску цифровых активов, так и судебной практики по обращению взыскания на них.
1 Дело № А07-16312/2021.
2 Дело № А40-12639/16-103-18Ф.
3 Дело № А50-6372/2018.
