Не успела немного утихнуть пандемия, как жизнь приготовила новую реальность, новые вызовы. Меняется мир, меняется законодательство, меняется все. Как это может отразиться на семейных спорах?
С высокой степенью вероятности можно предположить, что в текущем году возрастет количество семейных споров, включающих не только дела о расторжении брака, но и о разделе имущества, взыскании алиментов, месте жительства детей, их содержании и порядке общения с ними отдельно проживающего родителя, а также наследственные.
Одна из ключевых причин – кризис. Сейчас наблюдается много разногласий в семьях, в том числе связанных с событиями в мире, кто-то теряет работу, кто-то переезжает в другую страну, семейные связи нередко ослабевают или рушатся. Отсутствует определенность, психологическая обстановка в семьях тоже далека от стабильности, COVID-19 все еще продолжает уносить жизни.
До суда доходят, как правило, те, кто не смогли договориться «на берегу». Но и при наличии предварительных договоренностей супругов – заключении брачного договора или соглашения о разделе имущества – в дальнейшем не исключены судебные разбирательства, если одну из сторон достигнутые ранее договоренности впоследствии не устроят либо в случае банкротства одного из супругов кредиторы сочтут, что их права ущемлены.
К сожалению, близкие люди зачастую не могут договориться по таким вопросам, по которым, казалось бы, не договориться нельзя. Как правило, эти споры касаются места жительства детей, алиментов, порядка общения с детьми, а также наследства и раздела имущества и зачастую перерастают в «войны»: как психологические – когда спорящие стороны в суде используют детей в качестве «оружия» или «механизма», «захватывают» наследодателей с целью оказания влияния для получения наследства и т.п., – так и имущественные, когда каждый отстаивает свою, как он считает, самую справедливую позицию, а фактически демонстрирует другому свою власть и силу. Особенно это усугубляется, когда речь идет о существенных активах.
Каждая категория споров характеризуется своими сложностями и нюансами. Так, в спорах о том, с кем из родителей должен жить ребенок, как другой родитель должен общаться с ним, сложности возникают в определении того, что действительно будет соответствовать интересам ребенка. Органы опеки не всегда проявляют достаточную активность, предпочитая порой выдать письменное заключение, не участвуя непосредственно при рассмотрении дела в суде, что, на мой взгляд, неправильно. Встречаются проблемы с назначением и проведением психологических экспертиз. Cуды не в каждом случае назначают такие экспертизы, и тогда установить, действительно ли ребенок выражает свое мнение, когда говорит, что хочет жить с тем или иным родителем, не представляется возможным. Увы, дети слишком часто становятся жертвами родительских манипуляций. Чтобы такие споры действительно разрешались правильно и в интересах детей, а стороны достигли компромисса без тяжелых разбирательств в суде, необходимо привлечение множества специалистов: психологов, педагогов, консультантов и медиаторов.
В спорах о взыскании алиментов сложности состоят в том, что не всегда можно установить размер дохода плательщика, поскольку последние нередко предпочитают скрывать его, не желая платить алименты. В таком случае видится разумным взыскивать алименты в твердой сумме, исходя из уровня жизни детей, который был у них до того, как родители перестали жить вместе, либо из уровня жизни плательщика алиментов, чтобы избежать ситуаций, когда плательщик алиментов, к примеру, ездит на дорогой машине и арендует дорогое жилье, утверждая при этом, что дохода у него нет или он мизерный. В связи с этим представляется целесообразным внести изменения в Семейный кодекс РФ, установив минимальный размер алиментов.
В то же время возможна и обратная ситуация, когда плательщик алиментов имеет очень большой доход и размер алиментов, которые данное лицо обязано платить по закону, превышает потребности ребенка. В подобных случаях, на мой взгляд, стоило бы предусмотреть механизм, устанавливающий, чтобы часть денежных средств из ежемесячных алиментных выплат, действительно необходимая ребенку, выплачивалась на его содержание, а другая – аккумулировалась на счете или инвестировалась в будущее ребенка.
В Семейном кодексе РФ содержится норма (п. 2 ст. 60), позволяющая суду разрешить плательщику алиментов не более 50% суммы перечислять на счет в пользу ребенка, поэтому вопрос скорее к правоприменительной практике, которая в этом направлении практически не развивается.
В отсутствие законодательно установленного контроля за расходованием алиментов, конечно, получатель алиментов может тратить значительные суммы, причем не всегда по целевому назначению. Вариантами решения проблемы представляются внесение изменений в Семейный кодекс РФ и установление максимального размера алиментов, а также установление контроля за надлежащим расходованием алиментов. Такой подход применяется в ряде европейских стран.
В обществе также распространены случаи, когда люди проживают совместно, не регистрируя брак, либо фактически уже не состоят в брачных отношениях, но в силу определенных причин не оформляют развод. В этот период они приобретают имущество и впоследствии не понимают, как его разделить. С такой же проблемой сталкиваются и кредиторы при банкротстве одного из таких партнеров или супругов, а также наследники.
Многие из тех, кто состоял в фактически брачных отношениях, пытаются как-то разделить имущество, нажитое в период совместного проживания, но защитить свои имущественные права в суде они зачастую не могут. Напротив, бывшие супруги, которые давно не проживали вместе и не вели общее хозяйство, но не расторгли брак, при разделе имущества сталкиваются с проблемами, обусловленными невозможностью доказать, что совместно они уже не проживали и прекратили семейные отношения. Норма п. 4 ст. 38 Семейного кодекса позволяет признать имущество, приобретенное в этот период, личной собственностью каждого из таких супругов. Однако что подразумевается под «прекращением семейных отношений» и как достоверно можно установить дату их прекращения, если стороны спорят, – нет четкого ответа ни в законе, ни в судебной практике. Оценка доказательств может быть довольно субъективной. На практике имеются в виду случаи длительного раздельного проживания супругов, когда фактически семейные отношения между ними в реальности прерваны. Суд должен разобраться в причинах раздельного проживания и установить, действительно ли семейные отношения были прекращены. Кроме того, суд должен установить, за счет каких средств (личных, общих) приобреталось имущество в период раздельного проживания и прекращения брачных отношений.
Так, в одних случаях при наличии у супруга сожительницы суд не признал факт прекращения брачных отношений с женой и признал имущество общей собственностью супругов (апелляционное определение Омского областного суда от 3 июня 2015 г. № 33-2647/2015).
В других при внешне схожих обстоятельствах суд учел наличие у мужчины сожительницы и признал факт прекращения брачных отношений с женой (апелляционные определения Псковского областного суда от 25 ноября 2014 г. по делу № 33-1804 и Московского городского суда от 26 ноября 2014 г. по делу № 33-37064/14).
Проблемы возникают и при оспаривании брачных договоров и соглашений о разделе имущества кредиторами в делах о банкротстве. Анализируя арбитражную практику, можно сделать вывод, что в судах зачастую наблюдается «прокредиторский» подход: признаются недействительными брачные договоры, заключенные за много лет до банкротства должника и в отсутствие в момент их заключения какого-либо подозрения на возможную несостоятельность в будущем.
Например, в деле № А50-29254/2015 суды, признавая недействительным брачный договор, согласно которому супруги разделили между собой разные виды бизнеса, указали, что несмотря на низкую на момент совершения оспариваемой сделки стоимость долей в уставных капиталах обществ, доставшихся супруге, и высокую стоимость доли в уставном капитале общества, доставшегося супругу, прогнозный план возможного развития соответствующих видов бизнеса дает основания полагать, что на момент заключения брачного договора сторонами сделки учитывалась не столько текущая стоимость активов, сколько перспективность развития бизнеса и наличие материальной базы для такого развития. В результате заключения брачного договора в активах должника осталась доля в обществе, в котором развитие бизнеса было (либо планировалось) бесперспективным, тогда как его супруге были переданы доли в уставных капиталах обществ, в которых бизнес был стабильным либо имелись основание и возможность для его развития.
Подобный подход, на мой взгляд, дискредитирует такие важные институты, как брачный договор и соглашение о разделе имущества, а также ставит под вопрос возможность супругов договориться о конкретных имущественных интересах каждого из них, их правах и обязанностях.
