22 октября «АГ» опубликовала новость о внесенном в Госдуму проекте федерального закона № 815691-7 ( далее – законопроект), которым предлагается внести поправки в ст. 309 УПК РФ во исполнение Постановления Конституционного Суда РФ от 17 апреля 2019 г. № 18 по жалобе Ирины Янмаевой, интересы которой в КС РФ представлял я.
Арест на имущество моей доверительницы, не являющейся фигурантом уголовного дела, наложенный на предварительном следствии, был сохранен приговором суда для возмещения ущерба потерпевшим. В мотивировочной части приговора не приводились обстоятельства причастности ее имущества к преступной деятельности обвиняемых. Вышестоящие судебные инстанции, в том числе Верховный Суд РФ, не нашли оснований для пересмотра приговора, сославшись на обстоятельства, установленные постановлением о наложении ареста на имущество на предварительном следствии.
Обращаясь с жалобой в КС РФ, я обратил внимание, что нормы ч. 1 ст. 73, ч. 1 ст. 299 и ст. 307 УПК РФ предоставляют судам возможность не устанавливать и не проверять обстоятельства принадлежности имущества лиц, не являющихся фигурантами уголовного дела, к преступной деятельности обвиняемых в совокупности со всеми доказательствами, имеющимися в материалах уголовного дела, а в крайнем случае (и то, если поступит возражение) ограничиваться лишь проверкой доказательств, на которых основаны выводы суда о наложении ареста на имущество в порядке ст. 115 УПК РФ, где добросовестность указанных лиц как приобретателей имущества в совокупности во всеми доказательствами еще не опровергнута, а принадлежность данного имущества к преступной деятельности не доказана и носит характер предположения, вследствие чего оспариваемые нормы не могут быть признаны эффективным средством защиты имущественных прав упомянутых лиц.
КС РФ признал оспариваемые нормы УПК РФ не соответствующими Конституции РФ в той мере, в какой в системе действующего правового регулирования по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, они позволяют сохранять после вступления приговора в силу арест, наложенный в рамках производства по уголовному делу на имущество лица, не являющегося обвиняемым или лицом, несущим по закону материальную ответственность за его действия, в целях обеспечения гражданского иска.
Согласно предложенным поправкам в ст. 309 УПК РФ если за гражданским истцом признано право на удовлетворение иска в рамках уголовного судопроизводства, арест, наложенный для обеспечения исполнения приговора на имущество лица, не связанного с осужденным, прекращается.
Думается, что обсуждаемые поправки необходимы, но полностью не решат проблему произвольного сохранения ареста. По сути, в законопроекте предлагается только прекратить арест для обеспечения гражданского иска и передать копии материалов уголовного дела, необходимых для рассмотрения гражданского дела, в суд, к подсудности которого оно отнесено законом. Следовательно, арест на имущество «перетечет» из уголовного в гражданское судопроизводство, в котором оспаривание обстоятельств установления и сохранения ареста будет лишено практического смысла.
Считаю, что законодатель так и не предоставил надлежащие процессуальные гарантии лицу, чье имущество может быть арестовано в рамках как уголовного, так и гражданского дела, – в частности, знать сущность предъявленных материально-правовых притязаний и обстоятельств, на которых они основаны, возражать против данных притязаний, давать объяснения, представлять доказательства, заявлять отводы и т.д.
Кроме того, остается неясным, как быть при отсутствии у суда необходимости передавать для производства дополнительных расчетов, связанных с гражданским иском, вопрос о размере возмещения для разрешения в порядке гражданского судопроизводства. По сути, если такой иск будет рассмотрен в рамках уголовного дела, то арест на имущество лица, не являющегося подозреваемым, обвиняемым, осужденным или лицом, которое по закону несет материальную ответственность за их действия, будет сохранен для возмещения ущерба потерпевшим, а у суда как не было обязанности проверять и устанавливать обстоятельства причастности имущества этого лица к преступной деятельности подозреваемого (обвиняемого), так и не будет.
В связи с этим полагаю, что предложенные новеллы будут работать только при условии обязательного применения судами позиции КС РФ, отраженной в Постановлении № 18-П, о том, что перевод ареста имущества лица, не являющегося подозреваемым или лицом, которое несет материальную ответственность за действия подозреваемого, из уголовного в гражданское (арбитражное) судопроизводство возможен только в случае признания в приговоре права на удовлетворение гражданского иска при обязательном обосновании в нем фактической принадлежности имущества, находящегося у лица, не являющегося подозреваемым, обвиняемым, осужденным или лицом, несущим по закону материальную ответственность за их действия, лицу, признанному приговором виновным в совершении преступления.
Отмечу, что цель, которую я преследовал при оспаривании положений УПК РФ, заключалась в том, чтобы наделить лиц, не связанных с осужденными, надлежащими процессуальными гарантиями и исключить произвольное сохранение судами ареста на их имущество при вынесении приговора. Эта цель была мной достигнута, однако законодатель, видимо, не стремится решать вопросы, направленные на защиту имущественных интересов лиц, не являющихся фигурантами уголовного дела.
Считаю целесообразным, во-первых, внесение в ст. 73 УПК РФ дополнения о том, что при производстве по уголовному делу доказыванию подлежат в том числе обстоятельства, подтверждающие, что имущество, находящееся у лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия, оборудования или иного средства совершения преступления либо для финансирования терроризма, экстремистской деятельности (экстремизма), организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).
Во-вторых, предлагаю внести в ст. 299 УПК РФ поправку о том, что при вынесении приговора суд в совещательной комнате разрешает среди прочего вопрос о том, доказано ли, что имущество, на которое наложен арест, и находящееся у лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия, оборудования или иного средства совершения преступления либо для финансирования терроризма, экстремистской деятельности (экстремизма), организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).
В-третьих, в ст. 307 УПК РФ следует, на мой взгляд, внести следующее дополнение: описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна также содержать доказательства, на которых основаны выводы суда о том, что имущество, на которое наложен арест, и находящееся у лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия, оборудования или иного средства совершения преступления либо для финансирования терроризма, экстремистской деятельности (экстремизма), организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).
Считаю, что только при условии внесения перечисленных изменений и с учетом обязательного принятия предусмотренных законопроектом поправок в ст. 309 УПК РФ можно существенно снизить риски произвольного установления и сохранение судами ареста на имущество лиц, не являющихся фигурантами уголовного дела, при вынесении приговора или рассмотрении гражданского иска потерпевшего в рамках уже гражданского (арбитражного) судопроизводства.
