Оксана Походун работала медсестрой, а в свободное время вела активную общественную деятельность – ходила на митинги, подавала заявления о проведении публичных мероприятий и посещала прогулки общественного движения «Артподготовка» (к слову, признанного решением Красноярского краевого суда от 26 октября 2017 г. экстремистским и запрещенного в России. Решение вступило в силу 28 февраля 2018 г.).
20 июня 2016 г. оперативный сотрудник Федеральной службы безопасности вместе с двумя представителями общественности посетили страницу Оксаны Походун в социальной сети «ВКонтакте» и зафиксировали необходимую им информацию (ранее в «АГ» я описывал этот механизм).
Не успела Оксана подать 4 июня 2017 г. заявление о проведении митинга «Против коррупции», как через два дня рано утром к ней домой пришли сотрудники ФСБ России и после проведения обыска увезли ее для допроса в Антитеррористический центр.
9 июня 2017 г. следователем по особо важным делам ГСУ СК по РФ по Красноярскому краю в отношении Походун было возбужденно уголовное дело по ст. 282 УК РФ – спустя год после обнаружения 13 изображений в закрытом альбоме ее аккаунта в «ВК», которые, по версии следствия, носят преступный характер, так как разжигают межнациональную и религиозную вражду.
Я приступил к защите Оксаны за пять дней до окончания предварительного расследования – в середине октября 2017 г. К этому времени ее дело состояло из 4 томов (около 1000 листов).
После ознакомления с материалами дела стало понятно: подзащитная виновной себя не считает, вину не признает и настаивает на том, что альбом «Сохраненные фотографии» был закрыт для всеобщего доступа, особенно для пользователей, не входящих в список друзей ее аккаунта.
После того как заместитель прокурора Красноярского края утвердил обвинительное заключение, а суд принял уголовное дело к производству, назначив дату первого судебного заседания, мною было принято решение о повторном ознакомлении с материалами дела.
Буквально на подоконнике кабинета приемной суда защитой были дополнительно изучены все ключевые процессуальные документы и доказательства, находящиеся в деле. В результате обнаружились следующие значимые обстоятельства:
- В приложении к протоколу исследования компьютерной информации (главное и единственное доказательство обвинения), производившегося, как указано в материалах дела, 20 июня 2016 г., на заднем фоне скриншота страницы обвиняемой «ВК» были обнаружены «даты из будущего» – 14 и 16 июля 2016 г., то есть на заднем фоне главной страницы виднелись даты публикаций месяцем позже, что не соответствовало дате протокола;
- все скриншоты с главными доказательствами были обрезаны в области системных часов Windows;
- большинство ссылок, зафиксированных в адресной строке браузера на скриншотах, не совпадали со ссылками объектов, предоставленных службой безопасности соцсети «ВК»;
- в материалах дела отсутствовали компакт-диск с файлами скриншотов в формате PNG или JPG, а также фототаблица в формате Word, которые фактически делал оперативник при производстве осмотров интернет-страницы обвиняемой, в результате чего были добыты ключевые доказательства;
- из ответа службы безопасности соцсети невозможно сделать вывод о принадлежности изображений и определить по адресным ссылкам, на какой странице они хранились, так как адреса объектов, полученные из соцсети, не соответствовали изображенным на главных доказательствах;
- следствие не назначало компьютерно-технической экспертизы объектов, их адресации и места хранения относительно ресурсов социальной сети с привязкой к аккаунту обвиняемой, а при осмотрах аккаунта от 20 июня и 17 сентября 2016 г., в результате которых были получены главные доказательства, эксперт не привлекался вообще;
- в альбоме «Сохраненные фотографии», где были обнаружены спорные изображения, не было ни одного комментария, «лайка» или репоста;
- обвиняемая не сделала ни одного перепоста спорных изображений, просто хранила их в личном альбоме.
В судебном заседании при основном и дополнительном допросах главный свидетель обвинения – оперативный сотрудник ФСБ, который выявил и оформил главные доказательства по делу, – не смог внятно объяснить, почему на снимках экрана имеются следы монтажа и редактирования изображений, а на заднем фоне – даты из будущего, и, наконец, почему отсутствует диск с файлами цветных скриншотов аккаунта обвиняемой, а сами скриншоты обрезаны.
Представители общественности, которые дважды присутствовали при осмотре доказательств, подтвердили, что при распечатывании на принтере приложений к протоколу исследования они не присутствовали, а все документы подписали только в конце мероприятия.
Более того, понятые рассказали, что где-то месяц спустя оперативник вызывал их снова для повторного подписания документов, так как потерял ранее оформленные приложения к протоколу осмотра. При этом ответить на вопрос, почему об этом не была сделана запись в первоначальном протоколе, понятые объяснить не смогли.
Проанализировав все неясности, неточности и другие противоречия, выявленные в ходе судебного следствия, защита обратилась в суд с ходатайством о запросе в администрацию социальной сети с требованием уточнить:
- Когда у пользователей появилась возможность использовать альбом «Сохраненные фотографии»?
- В каком формате объекту (фотографиям) присваивается сетевой адрес в альбоме «Сохраненные фотографии»?
- В чем отличие указанного альбома от других альбомов, которые могут использовать пользователи?
- Какие варианты настроек приватности предусмотрены для альбома «Сохраненные фотографии»?
- Какие настройки приватности используются для данного альбома по умолчанию?
- Сохраняет ли данная социальная сеть информацию об изменениях в настройках приватности альбома «Сохраненные фотографии» пользователя?
- В течение какого периода на серверах соцсети хранятся удаленные пользователем фотографии?
- Остается ли информация о фотографии после ее удаления с сервера?
- Может ли при отображении в браузере открытой фотографии в альбоме «Сохраненные фотографии» в поисковой строке браузера отображаться ссылка на альбом «Сохраненные фотографии»? Если да, в каких случаях?
- Как устанавливаются системная дата и время на странице пользователя?
- Как и в каком формате фотографиям в альбомах присваиваются номера и адреса URL?
- Сохраняются ли данные о посещении страницы пользователя другими пользователями соцсети?
- Сохраняются ли данные о просмотрах фотоальбомов пользователя другими пользователями данной соцсети?
В удовлетворении ходатайства суд отказал, подкрепив свое внутреннее убеждение стандартными формулировками: «…свидетели были допрошены в судебном заседании… нет оснований не доверять… исследованы в совокупности с другими доказательствами…». Также суд с легкостью отказал в ходатайстве о признании протоколов осмотра и их приложений недопустимыми доказательствами, в котором сторона защиты обращала внимание суда, что по общему правилу материалы ОРД не должны быть доказательствами. В случае если они приводятся в качестве таковых, то должны отвечать высокому стандарту допустимости и достоверности, предъявляемому УПК РФ.
Таким образом, защитой были приведены 7 доводов о недопустимости главных доказательств по делу и одновременно заявлено, что такие вещественные доказательства, как протоколы исследования предметов и документов с приложениями графических изображений с экрана, не соответствуют стандарту, установленному УПК РФ, и не могут быть использованы, так как были получены с нарушением закона.
В прениях прокурор потребовал лишить Походун свободы, еще раз сославшись на ее участие в запрещенной организации «Артподготовка» и особую, по его мнению, общественную опасность совершенного деяния (хранение 13 картинок в личном альбоме).
Суд приговорил Оксану к двум годам лишения свободы с условно-испытательным сроком в два года, положив в основу приговора абсолютно все доказательства обвинения и немотивированно отвергнув все доводы защиты об их недопустимости. Сторона защиты и прокурор обжаловали приговор – защита просила оправдать осужденную, а гособвинитель, в свою очередь, требовал отменить условное осуждение.
В суде апелляционной инстанции другой прокурор вновь настаивал на реальном лишении свободы и отмене условного осуждения, ссылаясь на особую общественную опасность деяния. Приговор в апелляции устоял.
Не согласившись с решениями судов, 22 октября 2018 г. Оксана Походун обратилась в ЕСПЧ с жалобой, в которой заявила, что российские власти нарушили ее право на справедливое судебное разбирательство, гарантированное ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Европейская конвенция). По мнению заявительницы, национальные суды не рассмотрели все ключевые аспекты ее обвинения, не ответили на основные аргументы и доказательства, представленные стороной защиты. Также суды оставили без внимания довод защиты о том, что ключевое доказательство по делу – протокол осмотра интернет-страницы – имел явные признаки фальсификации и редактирования. Данный довод, основывавшийся на явных несоответствиях в документе, был неоднократно подтвержден показаниями свидетелей обвинения в суде и не опровергался данной стороной.
В жалобе также указывалось, что национальные суды отстранились от оценки результатов судебной психолого-лингвистической экспертизы, положившись на мнение эксперта о наличии признаков возбуждения ненависти и вражды или унижения достоинства человека или группы лиц, несмотря на явные нарушения при проведении экспертизы.
Таким образом, национальные суды, по мнению заявительницы, осудили ее, основываясь исключительно на спорных доказательствах обвинения. В свете сказанного моя подзащитная утверждает, что уголовное судопроизводство против нее было несовместимо с понятием справедливого суда.
Кроме того, в жалобе указано на нарушение в отношении Оксаны Походун права на свободное выражение мнения, предусмотренного ст. 10 Европейской конвенции, что выразилось в уголовном преследовании и осуждении к реальному лишению свободы с условно-испытательным сроком. Считаем, что осуждение не было основано на законе – российские власти чрезвычайно и неоправданно расширили трактовку диспозиции ст. 282 УК РФ.
По нашему убеждению, само по себе размещение (хранение) спорных графических изображений на персональной странице в соцсети является не экстремистской деятельностью, а выражением гражданского, политического и общественного мнения, которое может быть обнародовано свободно и без ограничений. Осужденная не могла предвидеть, что размещение ею изображений в закрытом альбоме обернется уголовной ответственностью за экстремизм. Полагаем, что данная норма УК РФ не может быть «предсказуемой», ведь именно Европейский Суд в своих решениях указывал, что закон, служащий основанием ограничения ст. 10 Европейской конвенции, должен быть достаточно определенным и предсказуемым (постановления ЕСПЧ по делам: Karademirciandothers v. Turkey nos. 37096/97 and 37101/97, § 40, 25 January 2005; Dzhavadov v. Russia no. 30160/04, § 35, 27 September 2007), а содержащееся в ст. 282 УК РФ словосочетание «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» применяется для подавления свободы выражения собственного мнения, что никак не связано с борьбой с экстремистской или иной незаконной деятельностью. Это отсутствие «предсказуемости» является нарушением ст. 10 Европейской конвенции.
Европейский Суд уже неоднократно устанавливал стандарты ограничений свободы слова в демократическом обществе в целях национальной безопасности. ЕСПЧ полагает, что при рассмотрении дела обязательно требуют рассмотрения такие факты, как: хотел ли заявитель нанести ущерб безопасности страны (см. Постановление по делу Terentyev v. Russia. no 10692/09, § 82, 28 August 20); какова реальная вероятность нанесения такого ущерба при настоящей политической ситуации в стране; есть ли связь между действиями обвиняемого и наступлением ущерба для страны.
Заявительница также обратила внимание ЕСПЧ, что ее осуждение не преследовало законную цель. Она уверена, что реальной целью является пресечение ее гражданской активности. Данное обстоятельство было подтверждено в прениях прокурором, а также ключевым свидетелем обвинения – оперуполномоченным, проводившим основное ОРМ. Они неоднократно обращали внимание суда на движение «Артподготовка», подчеркивая при этом, что Оксана Походун попала в поле зрения правоохранительных органов как участница этого движения.
В заключение могу сказать, что осуждение моей подзащитной не было необходимым в демократическом обществе. В национальных судах фактически не исследовался вопрос о том, насколько изображения, обнаруженные в ее закрытом альбоме, угрожают общественному порядку и национальной безопасности, сколько пользователей интернета получили к ним доступ благодаря действиям осужденной, и кого конкретно они могли побудить (побудили) к совершению экстремистских действий.
P.S. В настоящее время мы готовим жалобы в кассационную инстанцию Красноярского краевого суда, а затем и в Верховный Суд РФ с учетом смыслов, изложенных в Постановлении Пленума ВС РФ от 20 сентября 2018 г. № 32.
