30 ноября Пленум Верховного Суда РФ рассмотрел проект постановления «О практике применения законодательства, регламентирующего рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанции в общем порядке судопроизводства». Документ заменит собой неоднократно изменявшиеся разъяснения Пленума от 17 сентября 1975 г. № 5 «О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел» и от 29 августа 1989 г. № 4 «О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при рассмотрении уголовных дел по первой инстанции».
В преамбуле проекта указано, что право на справедливое судебное разбирательство в суде первой инстанции реализуется на основании положений Конституции РФ и международных правовых актов, с учетом всех принципов уголовного судопроизводства и норм уголовно-процессуального закона. Пункт 1 проекта подтверждает, что «судебное разбирательство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон, суд, рассматривая дело в общем порядке судопроизводства, обязан создать все необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, в том числе по представлению доказательств, на основании которых суд постановляет приговор или иное итоговое решение по делу». Однако некоторые дальнейшие разъяснения проекта нарушают названные конституционные принципы, в частности принципы состязательности и равноправия сторон. Следование этим рекомендациям проекта не будет способствовать обеспечению справедливого судебного разбирательства.
О заключении и показаниях специалиста
Особенно явно обвинительный уклон рекомендаций прослеживается в пунктах постановления, разъясняющих действия суда, связанные с проверкой проведенных экспертных исследований, использованием специальных знаний в науке, технике, искусстве или ремесле, для оспаривания этих доказательств.
Следует признать, что проект постановления Пленума предлагает регулирование рассматриваемых вопросов, игнорируя продуманное и взвешенное толкование тех же проблем, имеющееся в постановлении Пленума от 21 декабря 2010 г. № 18 «О судебной экспертизе по уголовным делам».
В проекте постановления прослеживается стремление избавиться от такого доказательства, как заключение и показания специалиста. Так, в п. 17 проекта воспроизводится ч. 1 ст. 58 УПК РФ, но исключается начало нормативного определения: «Специалист – лицо, обладающее специальными знаниями», зато добавляется указание о том, что заключение специалиста не может подменять заключение эксперта. Акцент в п. 17 проекта сделан на понимании специалиста как технического помощника (осмотр предметов, применение технических средств). Но закон указывает на существование разных участников уголовного судопроизводства, именуемых специалистами: это и лица, которые помогают вскрывать запертые помещения, взламывать сейфы, получать отпечатки, вести видеозапись и т.п., – то есть технические помощники, обладающие определенными навыками, а специалисты, чьи заключения и показания представляют следствию и суду в порядке ч. 3 и 4 ст. 80 УПК РФ, – это лица, обладающие специальными знаниями, и их показания и заключения, полученные в судебном разбирательстве, являются доказательствами, которые подлежат оценке судом.
Назначать и получать такой вид доказательств, как заключение или показания эксперта, могут только обладающие властными полномочиями участники со стороны обвинения и суд. Действующий закон предоставляет некоторые возможности для реализации принципа состязательности и обеспечения справедливости судебного разбирательства, гарантируя участие в судебном разбирательстве специалиста. Вопреки прямому указанию закона (ч. 4 ст. 271 УПК РФ) п. 18 проекта предписывает удовлетворять ходатайства о допросе явившегося в судебное заседание лица в качестве специалиста лишь в том случае, если это лицо ранее привлекалось к расследованию или судебному рассмотрению дела. Уничтожая единственную гарантию обеспечения права на защиту в судебном разбирательстве при проверке и оценке заключения и показаний эксперта с помощью профессионалов, проект указывает только на один случай, когда суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе специалиста, – если ранее он был допущен в качестве такового на досудебной или судебной стадии рассмотрения дела и явился в судебное заседание по инициативе любой из сторон.
Судьям дополнительно разъясняется необходимость проверки оснований, влекущих отвод специалиста, без упоминания о проверке таких же оснований применительно к экспертам. Между тем ошибочно убеждение в том, что исследование, назначенное лицом или органом, обладающим властными полномочиями (следователем, судом), всегда является всесторонним и объективным, а эксперты – компетентными1.
Рекомендации, содержащиеся в п. 18, позволят судам не допускать в судебное разбирательство лиц, которые смогут профессионально оспорить компетентность экспертов, научность примененных в экспертизах методик и проч., так как специалист по ходатайствам защиты или представителей потерпевшего в подавляющем большинстве случаев на досудебных стадиях не допускается.
Несмотря на решения ЕСПЧ, фиксирующие нарушения ст. 6 Конвенции, связанные как с нормативным регулированием, так и с несоблюдением национального законодательства, проект предлагает ухудшить ситуацию по сравнению со сложившейся в настоящее время и практически уничтожить возможность профессионального оспаривания заключений и показаний экспертов, которые нередко кладутся в основу судебных актов без проверки в состязательной процедуре.
Признавая нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции по делу «Матыцина против России»2, Европейский Суд, исследовав вопрос о том, было ли обеспечено «равенство сторон» и было ли разбирательство «состязательным», пришел к выводу о том, что стороне защиты было крайне сложно эффективно оспорить экспертные доказательства, представленные суду стороной обвинения, на которых было построено дело против заявительницы. Суд указал, что при таких обстоятельствах способ рассмотрения экспертных доказательств сделал судебное разбирательство по делу несправедливым.
Невозможность подвергнуть сомнению заключения экспертов (доказательства обвинения), лишение возможности «активно защищаться» последовательно признаются Европейским Судом нарушениями принципа состязательности, влекущими несправедливость судебного разбирательства3.
О правилах допроса в судебном разбирательстве
К сожалению, проект постановления Пленума не дает ясного представления о правилах допроса в судебном разбирательстве. Между тем допросы в суде – наиболее распространенный способ получения доказательств. Процедурные аспекты допроса в суде в законе не описаны. В УПК РФ отсутствует определение «наводящего вопроса» и не регламентируются различия между прямым допросом и перекрестным, хотя эти процедуры тесно связаны с запретом на постановку наводящих вопросов. Отсутствие нормативного регулирования этих важных положений влечет неопределенность, способствующую произвольному судейскому усмотрению при принятии решений о правильной постановке вопросов в судебном следствии. В ситуации, когда ни суд, ни стороны не могут опереться на легальные положения, можно наблюдать принятие судом различных решений в одинаковых случаях, что неизбежно порождает сомнения в справедливости судебного разбирательства, равенстве прав и состязательности сторон.
Для того чтобы уверенно оперировать понятием «наводящий вопрос», необходимо определиться с пониманием прямого и перекрестного допросов, интерес к которым возродился после возобновления в России суда присяжных заседателей, а затем – разграничения участников уголовного судопроизводства на стороны обвинения и защиты. Следует учитывать, что понятия прямого и перекрестного допросов все же легально введены в российское уголовное судопроизводство положениями ч. 1 ст. 275 и ч. 3 ст. 278 УПК РФ, определяющими последовательность допросов подсудимого или свидетеля сторонами. Право на перекрестный допрос также гарантировано Международным пактом о гражданских и политических правах 1966 г. (подп. «е» п. 3 ст. 14), Конвенцией о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. (подп. d п. 3 ст. 6) и другими актами, содержащими международные стандарты правосудия. Например, согласно Римскому статуту Международного уголовного суда 1998 г., права обвиняемого при определении любого обвинения включают в себя право «допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены». Многочисленные постановления ЕСПЧ, принятые в том числе по жалобам против Российской Федерации, дают легальное определение и примеры надлежащего применения перекрестного допроса4. Из постановлений ЕСПЧ можно вывести следующие определения, которые необходимо включить в разъяснения Пленума.
Под «прямым допросом» понимается допрос подсудимого его защитником или допрос свидетеля той стороной, которая инициировала его вызов в суд.
Под «перекрестным допросом» понимается следующий после завершения прямого допроса допрос подсудимого стороной обвинения или допрос того же свидетеля противоположной стороной.
Для более глубокого понимания различий в процедурах прямого и перекрестного допросов целесообразно обратиться к зарубежным законодательному опыту и доктрине.
Понятия прямого и перекрестного допросов включены в законодательство многих стран, прежде всего относящихся к англосаксонской системе (это судебные прецеденты, а затем и Федеральные правила о доказательствах США)5, и даже в государствах, не провозгласивших свое судопроизводство состязательным. Например, в § 11 и 12 ст. 239 Уголовно-процессуального кодекса ФРГ включено определение «перекрестного допроса». На постсоветском пространстве понятия прямого и перекрестного допросов закреплены в Уголовно-процессуальном кодексе Украины 2012 г. (ч. 6 и 7 ст. 352). В частности, в ч. 7 ст. 352 Уголовно-процессуального кодекса Украины указано: «Во время перекрестного допроса разрешается задавать наводящие вопросы». В отечественной научной литературе стали появляться публикации, направленные на осмысление хорошо сформулированных и развитых в процессе длительного применения англосаксонских правил судебного допроса6.
Судебная практика пока не выработала общего подхода к пониманию того, что собой представляет наводящий вопрос. Например, многие авторы предлагают считать наводящим вопрос, в котором как в прямой, так и в завуалированной, скрытой форме содержится конкретный ответ на поставленный вопрос или очерчен вариант такого ответа. Примером наводящего вопроса может быть следующий: «Этот автомобиль был красного цвета?»7 Высказано мнение о том, что «наводящим является всякий вопрос, на который может быть дан ответ “да” или “нет”, поскольку вся информация уже “заготовлена” в вопросе допрашивающего лица и ее остается лишь подтвердить или отвергнуть»8. Практика Верховного Суда РФ, признающего вопросы наводящими или не наводящими, пока остается неоднозначной, противоречивой.
В законе установлен порядок допроса свидетелей, при котором первой задает вопросы свидетелю та сторона, по ходатайству которой он вызван в судебное заседание, что следует понимать как правило прямого допроса. Судья может допросить свидетеля только после допроса его сторонами, т.е. по завершении прямого и перекрестного допросов. Последовательность допроса имеет принципиальное значение, так как освобождает суд от несвойственной ему роли обвинителя в судебном разбирательстве. Предоставление возможности первой допросить свидетеля стороне, которая ходатайствовала о вызове его в суд, позволяет ей более полно и профессионально выполнить свою функцию, доказывая обвинение или защищаясь от него.
Прямого запрета для постановки наводящих вопросов свидетелям, потерпевшим и экспертам в законе нет. Это дает основание некоторым авторам обоснованно утверждать, что запрет на постановку наводящих вопросов существует только для подсудимых9.
В одних решениях Верховного Суда РФ дана классически верная оценка поставленным в суде первой инстанции вопросам как наводящим, однако в других решениях Суд признает наводящими вопросы, заданные при перекрестном допросе и не вносящие новой информации.
Так, в одном из определений Суд указал: «...Защитник Тырышкин А.А. задал свидетелю К. наводящий вопрос, суть которого заключалась в применении в отношении ее недозволенных методов следствия... “Вас запугивали, на вас кричали, оказывали давление, матерились, говорили, что посадят, где это происходило?”» (Кассационное определение ВС РФ от 11 ноября 2008 г. № 52-О08-11сп).
По другому делу вопрос: «Вам приставили черный автомат?» – Верховный Суд РФ посчитал наводящим, указав, что ранее свидетель о черном автомате ничего не говорила (Кассационное определение ВС РФ от 11 ноября 2008 г. № 53-О08-74сп).
Вместе с тем Верховный Суд РФ посчитал наводящим вопрос, содержащий повторение ответа на ранее заданный в прямом допросе: «...В судебном заседании потерпевший М. на наводящий вопрос председательствующего: “Вы нам пояснили, что 28 января 2006 года, примерно в 15 часов, к Вам домой пришел К.?” – ответил утвердительно» (Кассационное определение ВС РФ от 5 сентября 2006 г. № 11-о06-86сп).
Однако чаще всего, рассматривая дело по жалобам участников процесса, Верховный Суд РФ не входит в обсуждение доводов жалоб и представлений о постановке наводящих вопросов, указывая, что нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, не имеется. Например, в Апелляционном определении ВС РФ № 18-АПУ13-30СП на доводы защиты о том, что потерпевшей государственным обвинителем было задано более 40 наводящих вопросов по обстоятельствам, о которых потерпевшая до этих вопросов ничего не говорила, указано, что нормы уголовно-процессуального закона не нарушены (Архив Краснодарского краевого суда (дело № 2-16/13)).
Конституционный Суд РФ, неоднократно отвечавший на жалобы, связанные с правилами допроса, не высказал негативного отношения к возможности постановки наводящих вопросов. Так, например, на жалобу о том, что ч. 3 ст. 278 УПК РФ является неконституционной, поскольку она, как утверждается в жалобе, «позволяет стороне обвинения задавать при допросе свидетеля обвинения наводящие вопросы, что порождает обвинительный уклон уголовного судопроизводства», Конституционный Суд РФ ответил, что эта норма лишь определяет очередность допроса, и не стал входить в обсуждение того, что является наводящим вопросом10.
Очевидно, что именно по вопросу о применении законодательства, регламентирующего рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанции, суды и судебные юристы нуждаются в выработке единообразного подхода к пониманию законодательного запрета на постановку наводящих вопросов и различению практики применения такого запрета при прямом и перекрестном допросах в суде.
1 Можно привести длинный список экспертиз, проведение которых поручалось профессионально некомпетентным экспертам. В последнее время при наличии государственных и негосударственных экспертных учреждений проведение экспертиз часто поручают неким бригадам экспертов, не имеющих ни базового образования, ни экспертной подготовки. Так, известные профессиональному сообществу Крюкова и Батов регулярно приглашаются для проведения психолого-лингвистических, культурологических и других экспертиз, при этом ни один из экспертов не имеет ни филологического, ни лингвистического образования – Крюкова, например, является математиком по образованию. Несмотря на признание РФЦСЭ некомпетентности этих экспертов и ненаучности их заключений по одному из дел, они продолжают давать заключения и выступать в качестве экспертов в судах, а судьи – класть в основу приговора доказательства, полученные от этих лиц.
2 Постановление ЕСПЧ от 27 марта 2014 г. по делу Matytsina v. Russia (жалоба № 58428/10).
3 См., например, «P.K. против Финляндии» (решение) (P.K. v. Finland (dec.)), № 37442/97, 9 июля 2002 г.; см. также, mutatis mutandis, «Милан против Италии» (решение) (Milan v. Italy (dec.)), № 32219/02, 4 декабря 2003 г.; «Питкянен против Финляндии» (Pitkänen v. Finland), № 30508/96, подп. 62–65, 9 марта 2004 г.; mutatis mutandis, постановление по делу «Валерий Лопата против России» (Valeriy Lopata v. Russia), № 19936/04, п. 128, 30 октября 2012 г.//СПС «КонсультантПлюс».
4 См., например, постановления ЕСПЧ от 5 февраля 2009 г. по делу «Макеев против Российской Федерации», от 10 марта 2009 г. по делу «Быков против Российской Федерации», от 17 декабря 2009 г. по делу «Голубева против Российской Федерации»//СПС «КонсультантПлюс».
5 См.: Бернам У. Указ. соч. С. 187–197.
6 См., напр.: Веллман Ф.Л. Искусство перекрестного допроса / Пер. с англ. М., 2011. С. 4–31 (это первое переводное издание одной из наиболее популярных у судебных юристов книг с предисловием к.ю.н., доцента Е.А. Рубинштейна, творчески прокомментировавшего текст и продемонстрировавшего на конкретных примерах способы применения рекомендаций Ф.Л. Веллмана в российском судопроизводстве).
7 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская, Л.А. Воскобитова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2013. С. 637. Аналогичное определение см.: Производство по уголовным делам в суде первой инстанции: Науч.-практ. пособие / Под общ. ред. В.М. Лебедева. М., 2011. С. 151.
8 Уголовный процесс: Учебник / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 5-е изд., перераб. М., 2013. С. 308.
9 См.: Веллман Ф.Л. Указ. соч. С. 11 (автор предисловия – Е.А. Рубинштейн).
10 Определение КС РФ от 28 мая 2013 г. № 860-О.
