Особый порядок судебного разбирательства является, пожалуй, одной из самых актуальных тем, обсуждаемых среди адвокатов по уголовным делам. Мне приходилось слышать совершенно полярные мнения, однако даже самые непримиримые оппоненты сходятся в одном: изменения этого порядка необходимы.
Напомню, что целью введения особого порядка была процессуальная экономия, позволявшая разгрузить суды от необходимости выполнения формальной работы при явном отсутствии заинтересованности сторон в исследовании доказательств. Но на практике благая идея превратилась в проблему.
Основные претензии к реализации особого порядка сводятся к его использованию для оказания давления на обвиняемого. Если раньше следователь с оперативниками рассказывали таким лицам о пользе явки с повинной, то теперь дополняют пользой рассмотрения дела в особом порядке.
В этом и заключается основная причина нареканий коллег по поводу особого порядка – произошла очевидная трансформация предназначенного для суда механизма в удобный способ подавления воли на стадии предварительного расследования.
Особый порядок судебного рассмотрения предполагает сокращение максимально возможного наказания, что служит для привлекаемого лица стимулом к деятельному раскаянию, возмещению причиненного вреда, изобличению иных участников преступления. Каждый сам выбирает свой путь, и, возможно, для тех, кто случайно нарушил закон, не является убежденным сторонником асоциальных взглядов, согласие на особый порядок – средство покаяния. По моему глубокому убеждению, при достаточных гарантиях свободы выбора применение особого порядка можно распространить на все категории преступлений – т.е. максимально расширить возможность для снисхождения при постановлении приговора.
Однако в том виде, в котором данный институт применяется сейчас, он, на мой взгляд, существовать не должен. Инициатива Верховного Суда РФ, выраженная в Постановлении Пленума от 11 апреля 2019 г. № 8 о внесении законопроекта изменений в ст. 314 и 316 УПК РФ, полагаю, лишена смысла, поскольку не способствует достижению цели повышения процессуальных гарантий прав личности при уголовном преследовании. Так, предлагаемое исключение тяжких преступлений из возможных для применения особого порядка обосновывается решением задачи соблюдения права на защиту: с одной стороны – личности, с другой – общества. Но эта цель едина, если воспринимать ее как защиту от произвола правоохранителя.
Также для меня необъясним феномен передачи полномочий суда предварительному следствию. Почему порядок судопроизводства определяется на стадии предварительного расследования, а именно в ходе выполнения требований ст. 217 УПК РФ? По какой причине на следователя возлагается обязанность выяснить наличие ходатайства о рассмотрении дела в особом порядке? Ведь именно он заинтересован в том, чтобы проведенная им работа не подвергалась критике суда. И это нормально, потому что естественно. Понятно, что следователь нередко испытывает желание минимизировать свои трудозатраты. Для этого нужно избежать опасности исследования собранных доказательств обвинения в судебном заседании, поскольку зачастую доказательственная база не выдерживает критики.
Думается, целесообразно исключить возможность заявления ходатайства об особом порядке принятия судебного решения на стадии ознакомления с материалами дела. Это лишит недобросовестного следователя возможности манипулировать волей обвиняемого. В связи с этим предлагаю перенести право заявления такого ходатайства на стадию предварительного слушания по делу в суде, и вот почему.
Во-первых, только суд может принимать решение о порядке рассмотрения конкретного дела. Следовательно, необоснованно существующее в настоящее время требование о заявлении ходатайства об особом порядке на стадии ст. 217 УПК РФ.
Во-вторых, рассмотрение дела в суде существенно отличается от предварительного расследования. Очевидно, что психологическое состояние привлекаемого к ответственности лица к моменту судебного разбирательства уже значительно устойчивее. Следовательно, у подсудимого гораздо больше осознанности в вопросе признания вины, что защищает его от поспешного принятия решения.
Наконец, ходатайство о постановлении приговора в особом порядке не зависит от следователя. Как бы он ни изощрялся, ничто не защитит его от пристального исследования собранных по делу доказательств. Следовательно, злоупотребление механизмом воздействия на обвиняемого с помощью более легкой меры пресечения либо обещания «получить поменьше» исключается.
В то же время при достаточных гарантиях соблюдения прав личности особый порядок можно распространить на все без исключения составы преступлений. Будем откровенны: там, где он невозможен, так или иначе в той или иной форме происходит «торг» между защитой и обвинением, причем при непосредственном участии суда. Так почему бы этот «торг» не узаконить?
Порядок выгоден и обществу в целом, и каждому его члену. Поэтому предлагаю создать такой порядок, при котором выгодно будет быть честным – как следователю, так и преступнику.
