С марта 2017 г. мой доверитель Георгий Попов, 1958 г.р., содержится в СИЗО г. Сыктывкара по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 210 УК РФ. Расследование осуществляют следователи СУ СК России по Республике Коми.
Попов является предпринимателем, учредителем и генеральным директором ООО «Технотранс». Организация оказывает транспортные услуги в г. Усинске Республики Коми, в том числе является партнером ПАО «Лукойл» – обслуживает нефтяные месторождения. Предпринимательскую деятельность Попов осуществляет с 1995 г. На сегодняшний день он крупнейший работодатель в республике, а его предприятие является крупнейшим налогоплательщиком.
Возбуждение уголовного дела – при отсутствии преступления
Защиту Попова я осуществляю с июня 2017 г. В деле участвуют и другие адвокаты адвокатских палат г. Москвы и Санкт-Петербурга – всего четыре адвоката. Приступив к активной защите, я с коллегами опрашивал свидетелей, подтверждающих непричастность нашего доверителя к преступной деятельности, собирал документы, предоставлял их следователям для приобщения к материалам дела, обжаловал все незаконные действия в отношении Попова, в том числе продление сроков содержания под стражей, вынесение постановления о привлечении в качестве обвиняемого и т.п., давал комментарии по существу расследования в СМИ (например, журналистом А. Карауловым снят цикл фильмов «Момент истины. Человеческая трагедия», в которых раскрываются фабула и ход расследования дела, рассказывается о тяжелом состоянии здоровья Попова и оказании помощи после вмешательства Уполномоченного по правам человека Т.Н. Москальковой и руководства ФСИН).
Результатом наших трудов следует признать то обстоятельство, что вся доказательная база, собранная следователями, утратила свою силу. Попова следовало отпустить из-под стражи, прекратить уголовное преследование и признать его право на реабилитацию.
Однако, поскольку уголовное преследование Попова носит – мы убеждены в этом – заказной характер, вместо признания своих ошибок следователи СУ СК России по Республике Коми в октябре 2017 г. возбудили в отношении него новое уголовное дело по п. «б» ч. 4 ст. 291 УК РФ. Попова обвинили в том, что, находясь под стражей, он дал взятку в размере 250 тыс. руб. оперуполномоченному МВД Республики Коми, чтобы тот «решил вопрос» о прекращении преследования, освобождении из СИЗО, переквалификации преступления. Невзирая на то, что уже из материалов доследственной проверки становится ясно, что взятки Попов не давал и оперуполномоченный не может повлиять на ход расследования в силу своих полномочий, следователи, их руководители, прокуроры и судьи Сыктывкара полагают, что взятка имела место, дело не прекращают, решение о возбуждении не отменяют. На все доводы стороны защиты ответ один: дело возбуждено, в рамках дела разберемся, была взятка или нет. То есть правоохранители признают разумным возбуждать уголовные дела по особо тяжким составам при отсутствии преступления.
Уголовное преследование вопреки здравому смыслу
Чтобы показать всю абсурдность уголовного преследования Георгия Попова, укажу на некоторые факты.
- Попов страдает тяжелыми заболеваниями, в том числе сердечно-сосудистой системы – в его сердце установлен дефибриллятор, стимулирующий работу сердца. Болезни Попова включены в список тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, утвержденный Постановлением Правительства РФ от 14 января 2011 г. № 3. Тем не менее следователи настаивают на его содержании в СИЗО, а судьи городского суда и Верховного Суда Республики Коми с этим соглашаются.
- До декабря 2017 г. Попову инкриминируют участие в преступном сообществе без сопутствующей статьи Уголовного кодекса РФ. То есть, по логике следователей, он в преступном сообществе состоял, но никаких преступлений в составе сообщества не совершал.
- В далеких 2003–2004 гг. между Поповым и предпринимателем Путинцевым сложился хозяйственный спор, предметом которого являлся земельный участок с расположенной на нем транспортной базой. Участок находится в собственности администрации г. Усинска, и решением главы администрации в 2004 г. он был передан в аренду Попову. Решение не раз обжаловалось Путинцевым, который арендовал участок прежде, но было признано законным Арбитражным судом Республики Коми и засилено решениями апелляционных и кассационных инстанций. Тем не менее в настоящее время следователи квалифицируют действия Попова как преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 163 УК РФ, игнорируя то обстоятельство, что невозможно похитить, отобрать или требовать право на аренду имущества.
- В ходе очной ставки свидетель Рахимов, который якобы раскрывает причастность моего доверителя к преступному сообществу, признался, что достоверно о преступной деятельности Попова ему ничего не известно, он об этом узнал от своих знакомых Юры и Леши, причем других данных о них он не сообщает. Тем не менее следователи оценивают эти показания как достоверные, предоставляют на каждом продлении сроков содержания под стражей, и суд использует их как подтверждение причастности Попова к преступной деятельности.
Можно привести массу такого рода нарушений уголовного и уголовно-процессуального законодательства, допускаемых следователями СУ СК России по Республике Коми в деле Попова. Данные нарушения мы придаем огласке и обжалуем в установленном порядке.
О том, как правоохранители борются с «неудобными» адвокатами
Мы с коллегами пытаемся всячески препятствовать следственному произволу в Республике Коми, и с этой точки зрения оказались «неудобны» для сыктывкарских правоохранителей.
5 декабря 2017 г. после проведения очередного следственного действия с участием доверителя следователь СУ СК России по Республике Коми И.В. Овсянников вручил мне повестку о вызове 6 декабря 2017 г. на допрос в качестве свидетеля по делу, в котором я осуществляю защиту Попова. О действиях следователя я сразу сообщил в Федеральную палату адвокатов и Адвокатскую палату Санкт-Петербурга. 6 декабря 2017 г. я подал жалобу в суд на незаконные действия следователя – вызов на допрос адвоката. В тот же день мною было подано заявление в адрес Овсянникова. Сославшись в нем на положения п. 2–3 ч. 2 ст. 56 УПК РФ, ст. 8 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», решения КС РФ, я потребовал временно приостановить действия, направленные на производство моего допроса, до вступления в законную силу решения суда по жалобе. Вместо этого следователь Овсянников вынес постановление о производстве моего принудительного привода и поручил это сотрудникам УМВД России по г. Сыктывкару. Сотрудники полиции, не имея судебного разрешения, произвели оперативно-розыскные мероприятия, установили место моего проживания, вели скрытое наблюдение, установили место фактического нахождения, после чего остановили такси, в котором я находился, и, имитируя проверку документов сотрудниками ДПС ГИБДД, произвели мое задержание и доставление к следователю. Далее следователь попытался меня допросить, выяснить сведения, которые составляют адвокатскую тайну, составил протокол допроса свидетеля, после чего предъявил постановление о моем отводе от защиты Георгия Попова.
Действия следователя мною по рекомендации Адвокатской палаты Санкт-Петербурга были обжалованы в следующем порядке:
- от моего имени была подана жалоба в Сыктывкарский городской суд на вызов на допрос;
- от моего имени была подана жалоба в Сыктывкарский городской суд на принудительный привод, допрос и отвод от защиты Г. Попова;
- от имени Г. Попова была подана жалоба в Сыктывкарский городской суд на отвод меня от его защиты.
В результате обе жалобы, поданные от моего имени, судом безосновательно к рассмотрению приняты не были. Жалоба, поданная от имени Попова, рассматривалась в течение двух месяцев, на четырех судебных заседаниях. На основании многочисленных ходатайств на судебное заседание был приглашен следователь Овсянников, который признал, что судебного разрешения на производство моего допроса он не получал, адрес моего проживания ему на момент вынесения постановления о принудительном приводе известен не был. Следователь пытался объяснить в суде, что основанием для его действий послужила информация о том, что я якобы в ходе опроса одного из свидетелей передал ему записку, что он расценивает как противоправные действия, направленные на искусственное создание доказательств невиновности Попова. Вместе с тем на неоднократные мои вопросы и вопросы коллег-адвокатов, к какому виду правонарушений относятся данные действия, следователь Овсянников так и не дал внятного ответа.
Несмотря на абсурдность действий следователя, судья Сыктывкарского городского суда Республики Коми признал их законными и обоснованными. Данное решение суда нами обжаловано, однако заседание апелляционной инстанции до настоящего времени не состоялось. При этом в своем решении судья не опроверг ни одного приведенного стороной защиты довода, изложил лишь события, имевшие место, после чего выдал заключительную часть.
Также мною в Генеральную прокуратуру было подано заявление о преступлении с требованием провести проверку в порядке, предусмотренном ст. 37 УПК РФ. Производство проверки было поручено прокуратуре Республики Коми, сотрудники которой рассмотрели мое заявление как обычное обращение гражданина и, не проводя никаких мероприятий, заключили, что действия следователя Овсянникова и полицейских Сыктывкара не выходят за рамки закона.
Когда можно и когда нельзя допросить адвоката
Чтобы дать верную оценку действиям следователя и сотрудников полиции, нужно знать нижеследующее.
Согласно ч. 1 ст. 56 УПК РФ, свидетелем является лицо, которому могут быть известны обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний. В соответствии с п. 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ адвокат не может быть допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи. Данной норме корреспондируют положения ст. 8 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ, которая раскрывает понятие адвокатской тайны и согласно которой адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или ее оказанием.
При этом в ч. 3 ст. 8 Федерального закона № 63-ФЗ указано, что следственные и оперативно-розыскные действия в отношении адвоката производятся исключительно на основании судебного решения. В следственные действия входит в том числе и допрос. Таким образом, по прямому указанию закона допрос адвоката как свидетеля возможен только на основании судебного решения. При этом суд должен определить круг вопросов, которые могут быть заданы адвокату, во избежание недопустимого проникновения в адвокатскую тайну.
Кроме того, Конституционный Суд в своих решениях (например, в Постановлении от 17 декабря 2015 г. № 33-П) установил, что норма ст. 8 Федерального закона № 63-ФЗ имеет преимущество перед нормами УПК РФ, так как предоставляет адвокатам большую защиту прав, чем нормы УПК РФ, что соответствует обязательствам России, принятым на себя в соответствии с нормами международного права в отношении адвокатов, которые являются составной частью правовой системы РФ. Согласно ст. 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», всеми органами, организациями, в том числе судами России, законы применяются в соответствии с толкованием, данным КС РФ.
Конституционный Суд в ряде решений (например, в Определении от 15 января 2016 г. № 76-О) разъяснил, что установленные запреты распространяются на адвоката, который оказывал юридическую помощь по любым уголовным, гражданским, административным делам и даже любую консультативную помощь доверителю без вступления в дело.
Как указал КС РФ в п. 2.2 Постановления от 17 декабря 2015 г. № 33-П, адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием. Положения ст. 8 Федерального закона № 63-ФЗ гарантируют, таким образом, сохранение адвокатской тайны, закрепляют общий запрет на ее нарушение, исключающий ее раскрытие и распространение любым способом, будь то допрос адвоката о составляющих адвокатскую тайну сведениях или получение их каким-либо иным способом.
При этом Кодекс профессиональной этики адвоката, принятый Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г., к сведениям, составляющим адвокатскую тайну, относит, в частности, факт обращения к адвокату, включая имена и названия доверителей, все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе подготовки к делу, сведения, полученные адвокатом от доверителей, информацию о доверителе, ставшую известной в процессе оказания юридической помощи, содержание правовых советов, данных непосредственно доверителю или ему предназначенных, условия соглашения об оказании юридической помощи, включая денежные расчеты между адвокатом и доверителем.
В силу фундаментальных принципов верховенства права и юридического равенства вмешательство государства в носящие конфиденциальный характер отношения, которые складываются в процессе получения подозреваемыми и обвиняемыми профессиональной юридической помощи адвоката (защитника), не должно нарушать равновесия между интересами общества и необходимыми условиями защиты основных прав личности. Соответственно, право подозреваемого, обвиняемого на конфиденциальный характер отношений со своим адвокатом как неотъемлемая часть права на получение квалифицированной юридической помощи не является абсолютным, однако его ограничения, сопряженные с отступлениями от конфиденциальности, допустимы лишь при условии их адекватности и соразмерности целям защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, как того требует ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.
Вместе с тем Конституционный Суд в Определении от 6 марта 2003 г. № 108-О указал на возможность допроса адвоката только в том случае, когда о своем допросе в качестве свидетеля ходатайствует сам адвокат с согласия и в интересах его доверителя. Проверка согласия доверителя и его добровольность, согласно позиции КС РФ, опять же возложена на суд общей юрисдикции. При этом Суд указал на следующие обязательные условия, необходимые для того, чтобы адвокат мог дать такие показания: согласие доверителя должно быть получено без давления на него и в присутствии защитника и адвоката, которому известны обстоятельства, интересующие следствие или суд, если он не является защитником в данном процессе (на основании опыта и п. 3 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката – данное согласие должно быть получено в письменном виде); решение о допросе, даже при наличии согласия доверителя, принимает исключительно сам адвокат, при этом он может быть допрошен и дать показания только по процессуальным вопросам или по вопросам фактического деяния, совершенного против доверителя или интересов доверителя.
Во всех остальных случаях адвокат в качестве свидетеля допросу не подлежит.
В любом случае адвокат обязан отказаться давать показания (отвечать на вопросы), если ответы могут быть использованы против интересов его доверителя. Кроме того, адвокат является лицом, которое заинтересовано в сохранении доверенной ему тайны (это основной принцип адвокатской деятельности с XVIII в., называемый «адвокатской тайной»), в связи с этим на него распространяются гарантии, предусмотренные ст. 51 Конституции РФ, в отношении вопросов, касающихся его профессиональной деятельности. При этом следователь не является надлежащим лицом, способным своим волеизъявлением преодолеть установленные законом запреты, если отсутствует желание адвоката давать показания по делу с согласия доверителя.
Специально обращаю внимание, что, как неоднократно устанавливали высшие суды РФ, свидетелями могут быть только лица, лично не заинтересованные в исходе дела. Таким образом, при подозрении или обвинении лица в возможном совершении преступления данное лицо не может привлекаться в дело как свидетель и допрашиваться в качестве свидетеля по обстоятельствам, связанным с его подозрением (обвинением). То есть по смыслу уголовно-процессуального законодательства в случае, если у следователя возникло подозрение, что я при осуществлении защиты доверителя совершил противоправное действие, он обязан, руководствуясь ст. 155 УПК РФ, выделить материалы уголовного дела в отдельное производство и в ходе доследственной проверки выяснять, имело ли место нарушение с моей стороны.
Исходя из всего вышеописанного, следует заключить, что действия следователя Овсянникова были умышленными, направленными на неправомерный отвод адвоката, а причинами таких действий послужили позиция активной защиты, разоблачение и освещение допускаемых следователями СУ СК России по Республике Коми нарушений федерального законодательства РФ. Действия следователя и сотрудников полиции, осуществлявших мой принудительный привод, являются не иначе как преступными.
Факт неправомерного отвода от защиты Георгия Попова мною и моими доверителями также был освещен в СМИ (был снят четвертый фильм цикла «Момент истины. Человеческая трагедия», вышел выпуск программы журналиста С. Натанзона на телеканале «Россия 24»).
