12 декабря 2017 г. Европейский Суд по правам человека вынес постановление по делу «Задумов против России» (жалоба № 2257/12), в рамках которого в очередной раз дал оценку соответствия положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод практики оглашения показаний ключевых свидетелей обвинения по уголовным делам.
Поводом для рассмотрения дела в ЕСПЧ явилась жалоба осужденного Задумова на то, что российские судебные инстанции обосновали выводы обвинительного приговора в отношении него ссылками на оглашенные в судебном заседании показания не явившегося в судебный процесс свидетеля К.
Согласно содержанию жалобы, заявитель обвинялся в совершении насильственного преступления в соучастии с иным лицом, которое также предстало перед судом и дало признательные показания в отношении себя и заявителя. Заявитель свою причастность к совершенному преступлению отрицал. В деле имелись показания свидетеля К., согласно которым она была очевидцем преступления и изобличала в его совершении обоих подсудимых. На момент рассмотрения дела в отношении заявителя в суде первой инстанции свидетель К. страдала синдромом алкогольной зависимости и проходила лечение от эпилепсии в специализированном лечебном заведении.
Сторона защиты оспаривала допустимость использования показаний свидетеля К. в судебном процессе в отношении заявителя как в связи с особенностями состояния ее психического здоровья, так и в связи с ее неявкой в судебное заседание.
Рассматривая жалобу заявителя, Европейский Суд обратил внимание на два важных фактора. Во-первых, показания свидетеля К. являлись решающими в деле, так как только они могли убедительно разрешить противоречия между показаниями двух подсудимых по значимым аспектам дела. То есть Суд применил sole or decisive rule – ключевой аспект своего теста на правомерность оглашения свидетельских показаний (в постановлении Большой Палаты ЕСПЧ по делу «Аль-Хаваджа и Тахери против Соединенного Королевства» разъяснено, что вопрос о правомерности оглашения показаний не явившихся в судебное заседание свидетелей обвинения не может решаться абстрактно, без учета степени их важности. Особенно сильные компенсаторные гарантии должны существовать для оглашения показаний единственного или решающего (ключевого) свидетеля обвинения. При этом решающими признаются такие показания, которые могут определить исход рассмотрения дела по вопросу о виновности и наказуемости инкриминируемого подсудимому деяния). Во-вторых, в постановлении по делу «Задумов против России» Европейский Суд обратил внимание на то, что в распоряжении суда первой инстанции имелся документ, подтверждавший то, что свидетель К. покинула медицинское учреждение в марте 2011 г. (тогда как попытки суда обеспечить ее явку завершились в середине февраля того же года и не возобновлялись по неизвестной причине).
Имевшиеся в данном деле уравновешивающие права защиты гарантии не убедили ЕСПЧ. В числе таких гарантий не значились очная ставка заявителя со свидетелем К. или иные эффективные формы опровержения ее показаний.
В итоге Суд пришел к выводу о нарушении прав заявителя, предусмотренных подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в результате обоснования обвинительного приговора путем привлечения оглашенных показаний ключевого свидетеля обвинения.
Данное постановление ЕСПЧ примечательно своей оценкой «качества» российской правовой базы для оглашения показаний свидетелей обвинения в уголовных процессах. Впервые Европейский Суд in abstracto оценил положения ст. 281 УПК РФ (в том числе в контексте изменений, внесенных в редакцию данной статьи в 2016 г.) как отвечающие положениям Конвенции и юриспруденции самого ЕСПЧ. Данные законоположения не требуют существенного изменения.
Вместе с тем нельзя не отметить, что российская судебная практика, складывающаяся на адекватной конвенционным стандартам законодательной базе, изобилует примерами, аналогичными жалобе гражданина Задумова. Причиной такого положения дел является не только размытость понятия об «исчерпании» судом доступных средств обеспечения явки свидетеля, но и неконкретизированность положений ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ о наличии в распоряжении стороны защиты тех или иных средств оспаривания оглашаемых свидетельских показаний. Не смог найти ответы на эти вопросы и Конституционный Суд РФ в своем Определении от 10 октября 2017 г. № 2252-О.
Суммировать и формализовать многообразную практику ЕСПЧ в данном отношении довольно сложно, но можно отметить, что в российской правовой системе очная ставка остается единственным эффективным средством опровержения свидетельских показаний ключевого свидетеля обвинения при его неявке в судебное заседание.
