Занимаясь помимо адвокатской еще и преподавательской деятельностью, на экзамене по уголовному процессу нередко наблюдаю такую картину: студент, отвечая на вопрос комиссии о том, к какому типу относится отечественный уголовный процесс, бодро рапортует о его состязательном характере.
Сложно сказать, что подводит студента – поверхностное знание материала или патриотическое убеждение в том, что российский уголовный процесс вобрал в себя все самое лучшее: четкое разделение процессуальных функций сторон обвинения и защиты, предоставление им равнозначных процессуальных прав. Уточняющий вопрос комиссии о том, как реализуется принцип состязательности на стадии предварительного расследования, вызывает у студента тоску и смутное ощущение, что высокой оценки не видать. Если кто-то из преподавателей снисходительно заметит, что отечественный уголовный процесс относится к смешанному типу, причудливо сочетая состязательные и инквизиционные начала, студент уйдет с экзамена в твердой уверенности, что в комиссии засели члены несистемной оппозиции. Шутка ли сказать: инквизиция в третьем тысячелетии!
Между тем ничего «оппозиционного» в данном утверждении нет. Действительно, досудебные стадии уголовного судопроизводства лишены состязательности (присутствуют лишь некоторые ее зачатки – чахлые, как цветы без полива). Права участников процесса на стадии предварительного расследования ограничены. Традиционно считают, что принцип состязательности «расцветает» только в судебном разбирательстве. Отнесемся к этому утверждению снисходительно и не будем сейчас говорить об обвинительном уклоне. В таких условиях любая инициатива о добавлении в уголовный процесс элементов состязательности должна, несомненно, приветствоваться.
Уже озвучены мнения о том, что представленный Министерством юстиции РФ проект поправок в УК и УПК РФ (далее – законопроект) является реформаторским, едва ли не революционным. Думается, подобные оценки были бы уместны, если бы речь шла о закреплении в законодательстве института следственного судьи или дополнительных полномочий адвоката в части осуществления параллельного адвокатского расследования. На деле мы имеем ряд нужных инициатив, призванных облегчить труд адвоката и устранить правовую неопределенность при решении отдельных вопросов в практической деятельности защитника. Конечно, есть и новшества, но они, полагаю, вряд ли способны существенно повлиять на расстановку сил в уголовном процессе и превратить защитника в конкурентного соперника.
Так, ряд норм направлен на закрепление в законодательстве уже сложившегося порядка производства. В частности, предлагается разрешить участнику следственного действия выписывать из протокола любые сведения в любом объеме, снимать за свой счет копии протокола, в том числе с помощью технических средств.
Не берусь обобщать практику коллег, но мне сложно вспомнить случай, когда следователь или дознаватель препятствовали бы мне и моему доверителю выписать из протокола необходимые сведения или даже получить копию (правда, не заверенную, как предлагается в законопроекте). Право получать заверенные копии документов, составленные в результате следственных и иных процессуальных действий, с которыми обвиняемый (подозреваемый) был ознакомлен, следует, на мой взгляд, признать полезным начинанием, поскольку оно позволит защитнику не выступать в амплуа «робкого просителя», а требовать то, что положено по закону. При «здоровой» атмосфере расследования этот вопрос обычно решается без особых проблем, хотя встречались варианты из разряда: «ручкой переписывать можно, а на смартфон снимать нельзя» или «только если покажете, где в УПК написано, что я должен это делать». С принятием поправок будет на что ссылаться.
Норма п. 6 ч. 1 ст. 53 УПК РФ предложена в расширенной редакции, регламентирующей перечень документов, с которыми, вступая в уголовное дело, может ознакомиться защитник. К протоколу задержания, постановлению об избрании меры пресечения, протоколам следственных действий, произведенных с участием подозреваемого (обвиняемого), добавлены постановление о создании следственной группы, а также документы, составленные до возбуждения уголовного дела с участием лица, в интересах которого выступает защитник. Логично, что защитник вправе получить заверенные копии указанных документов еще до окончания предварительного расследования.
На первый взгляд, предлагаемые изменения незначительны, ведь и ранее подп. 6 п. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре предусматривал право адвоката фиксировать (в том числе при помощи технических средств) информацию, содержащуюся в материалах дела, по которому он оказывает юридическую помощь. Вместе с тем, на практике между следователем и адвокатом подчас возникали разногласия. Следователь полагал, что право защитника знакомиться с некоторыми документами подразумевает лишь возможность осмотреть и прочитать текст. Защитник же хотел получить копии – хотя бы для того, чтобы составить грамотные и обоснованные ходатайства и жалобы, адресуя их в органы и лицам, не имеющим на руках подобного рода документов. Таким образом, вводимые законопроектом положения не столько расширяют состязательность сторон, сколько препятствуют произволу со стороны некоторых бюрократически настроенных представителей следственных органов.
Заслуживает внимания и предложение проводить допросы и очные ставки с обязательной аудио- и (или) видеозаписью, материалы которой предполагается приобщать к протоколу следственного действия и хранить при деле. Причем воодушевление вызывает не столько возможность защитника осуществлять аудио- и видеозапись следственных действий с участием подозреваемого (обвиняемого), сколько обязанность следователя производить данные действия в отношении всех допрашиваемых лиц, в том числе свидетелей обвинения и потерпевших. Думается, защите весьма полезно не читать безликие строки протокола, а видеть, как проводился допрос или очная ставка, – одно дело, когда в протоколе написано: «…желая причинить телесное повреждение потерпевшему, нападающий совершил поступательное движение ножом в область живота», и совсем другое – наблюдать свидетеля обвинения, едва ли способного связывать воедино слова и никогда не выражавшего свои мысли столь витиевато. Кстати, обязательная аудио- и (или) видеозапись допроса или очной ставки «на руку» не только стороне защиты. Сколько раз при оглашении показаний в судебном заседании в связи с наличием существенных противоречий приходилось слышать в качестве оправдания, что следователь неверно записал слова обвиняемого, потерпевшего, свидетеля (говорилось одно – записывалось другое)! Аудио- или видеозапись допроса позволит разрешить эту коллизию весьма наглядно.
Предлагаются также изменения в процедуру ознакомления защитника и обвиняемого с материалами уголовного дела. По ходатайству защиты следователь обязан заверить копии документов материалов дела, а позже – по окончании ознакомления – вручить заверенную копию описи. Все это дисциплинирует следователя и дознавателя, поскольку в число предлагаемых новшеств внесен запрет изменения нумерации страниц.
Облегчается и положение защитника. В моей практике иногда возникал конфуз, когда я заявляла ходатайство об оглашении в заседании конкретного документа, который, по моим данным, находился в определенном томе на конкретных листах, однако впоследствии оказывалось, что его там нет. В ранней практике (где-то в конце 90-х гг. ХХ в.) могла произойти и обратная ситуация: уже в суде в материалах дела внезапно выявлялись неизвестно откуда взявшиеся документы. Последний вариант, к счастью, давно не встречается в практике, и очень хочется надеяться, что это связано с повышением качества расследования.
Кроме того, планируется внести в норму ч. 4 ст. 217 УПК РФ уточнения, обязывающие следователя не только выяснить, каких свидетелей, экспертов и специалистов необходимо вызвать в судебное заседание для допроса и подтверждения позиции стороны защиты, но и составить список лиц со стороны защиты, подлежащих вызову для участия в заседании. На практике следователи и дознаватели уже делают это, включая в обвинительное заключение (обвинительный акт) нужные сведения. Предполагается, что такое требование станет обязательным.
Разумеется, нельзя обойти вниманием дополнение в УК РФ – ст. 294.1 о воспрепятствовании законной деятельности адвоката. Инициатива нужная и, на мой взгляд, даже немного запоздавшая – так, УК содержит санкции за воспрепятствование законной деятельности медицинского работника (ст. 124.1), журналиста (ст. 144), предпринимателя (ст. 169), следователя, прокурора, суда (ст. 294).
Деятельность адвоката, по сути, – сплошное преодоление препятствий, воздвигнутых не только социумом и институтами власти, но и (приходится признать) – в большей степени – правоохранительными органами. Данный фактор вызывает особую озабоченность, в связи с чем предлагаемая норма внушает скорее настороженный интерес, нежели оптимизм. В самом деле – применять новый закон должны те, кто чаще всего препятствует законной деятельности защитника!
Помимо этого в диспозиции предлагаемой статьи есть указание на обязательный квалифицирующий признак – причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства. Возникает резонный вопрос: как будет определяться, насколько существенным был причиненный вред? Практически каждый адвокат может назвать немало способов противодействия его деятельности, начиная с самых, казалось бы, безобидных и заканчивая вопиющими, требующими порой вмешательства комиссий по защите прав адвокатов. Получат ли правовую оценку случаи посягательств на адвокатскую тайну – нарушения условий конфиденциальности встреч, переписки и телефонных переговоров адвоката и его подзащитного, допросов и обысков адвоката – в нарушение прямо установленных запретов? Прекратятся ли с появлением новой нормы закона случаи «выдавливания» из дела «неудобных» защитников?
Проблема, на мой взгляд, заключается вовсе не в том, что отечественный уголовный процесс, как указывалось, относится к смешанному типу – в конце концов Франция, Германия и Австрия входят в ту же континентальную правовую семью, что и Россия, – а в открытом пренебрежении законом теми, кто призван его защищать. Таким образом, без глубокой реформы правоохранительной системы норма ст. 294.1 УК превратится в красочный «фантик» – норма есть, а практики нет. Поэтому первый шаг – введение уголовной ответственности за воспрепятствование законной деятельности адвоката – не повод почивать на лаврах. Однако будем оптимистами. Время покажет…
