С момента опубликования Минюстом России проекта Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи прошло более года. Предполагаемый срок реализации первого этапа – 2018 г. – уже заканчивается, но проект так и не стал документом.
Затягивание его принятия и реализации позволило еще раз внимательно его изучить и обратить внимание на ряд проблем, которые, на мой взгляд, не способствуют достижению целей реформы. Речь идет о декларировании повышения уровня правовой защиты, юридических услуг, обеспечения доступа к правосудию.
Одними из существенных элементов реформирования являются фактическая коммерциализация адвокатской деятельности, замена юридической помощи оказанием юридических услуг, возможность создания адвокатских образований в форме коммерческих организаций.
Я отдаю себе полный отчет в том, что адвокаты работают не бесплатно, более того, в подавляющем большинстве желают, чтобы уровень их дохода был выше, чем он есть. Но далеко не всегда субъективные желания членов сообщества совпадают с интересами их профессиональной деятельности и интересами сообщества в целом.
Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» в качестве целей адвокатуры закреплены защита прав, свобод и интересов физических и юридических лиц, обеспечение их доступа к правосудию, а также прямо указано, что адвокатская деятельность не является предпринимательской.
Создание адвокатских образований в форме коммерческих организаций, заключение соглашений об оказании юридической помощи (или юридических услуг) с адвокатскими образованиями предполагают изменение целей адвокатуры, поскольку основная цель деятельности любой коммерческой организации – извлечение прибыли.
Необходимо проанализировать, не возникнет ли конфликт интересов такого адвокатского образования – извлечение прибыли – с интересами доверителя?
Любой субъект предпринимательской деятельности стремится снизить издержки и увеличить доходы – это способ извлечения прибыли. Само по себе это не служит препятствием для повышения качества юридической помощи, но будет ли это способствовать декларированной задаче реформы – повышению ее доступности?
Деятельность адвокатов подчинена формально закрепленным этическим нормам.
Коммерческий характер оказания юридических услуг, предполагающий использование маркетинга, рекламы, активное продвижение сопутствующих услуг, входит в противоречие с этическими принципами запрета навязывания юридической помощи, ограничения рекламы.
Заключение соглашения с адвокатским образованием предполагает, что исполнители услуги могут со временем измениться (иначе зачем заключать соглашение не с конкретным адвокатом?) – это не соответствует доверительному характеру соглашения об оказании юридической помощи и охране адвокатской тайны.
Способами повышения доступности платных юридических услуг, оказываемых коммерческими организациями, являются предоставление кредита, в том числе кредитной организацией – партнером; выкуп прав требования, принятие залогов. Для адвокатской деятельности это недопустимо.
Кроме того, коммерческий характер деятельности юридического лица с наемными работниками-адвокатами предполагает наличие вложившего собственные средства в уставный капитал инвестора, который закономерно ожидает получения доходности от капитала. Любые закрепленные в законе гарантии независимости адвоката от такого инвестора или руководителя адвокатского образования останутся только декларациями.
Предпринимательская деятельность предполагает получение коммерческой организацией кредита для развития – допустимо ли это для адвокатского образования и каким образом должны строиться отношения с кредитором? Предоставление кредита предполагает возможность изучения кредитором финансового состояния заемщика, что не соответствует сохранению адвокатской тайны как минимум в вопросе о факте обращения доверителя к адвокату, личности доверителя.
Представляется, что потребуется внесение в Кодекс профессиональной этики адвоката дополнительных норм, ограничивающих агрессивное продвижение юридических услуг коммерческими адвокатскими образованиями и устанавливающих этические нормы поведения участников и руководителей таких адвокатских образований. Вместе с тем коммерциализация адвокатской деятельности потребует в виде компромисса отступить от существующего уровня регулирования, расширить этические и юридические рамки дозволенного поведения адвокатов.
Проект предполагает установление временного упрощенного порядка при переходе юристов в адвокатуру как способа привлечения юристов.
Такой подход прямо противоречит как минимум двум принципам реформы: повышению качества оказания юридической помощи и повышению авторитета статуса адвоката как единственного судебного представителя на возмездной основе.
Очевидно, что и в настоящее время нет препятствий для того, чтобы любой юрист, имеющий необходимые знания, профессиональный юридический стаж, соответствующий требованиям, предъявляемым к адвокатам, сдал квалификационный экзамен для получения статуса адвоката.
Авторы проекта обоснованно исходят из того, что вне адвокатуры существует значительное число успешных и профессиональных юристов, которые по своим профессиональных качествам достойны статуса адвоката, но не стремятся его приобрести из-за отсутствия необходимых стимулов.
Почему авторы проекта считают, что эти грамотные юристы не способны сдать квалификационный экзамен, как это сделали более 70 тысяч адвокатов?
Если они не обладают необходимыми знаниями и не способны сдать квалификационный экзамен, то на каком основании их следует признать квалифицированными адвокатами?
Авторы проекта утверждают, что в упрощенном порядке (без полного экзамена) в адвокатуру будут приняты юристы, которые подтвердят определенные квалификационные требования к стажу юридической профессии. Но в действующем Законе об адвокатуре уже предусмотрены определенные квалификационные требования к стажу претендентов на статус адвокатов. Многие претенденты, имеющие значительный (более 10–15 лет) стаж работы прокурорами, следователями, преподавателями вузов, ученые степени по юридической специальности, сдают квалификационный экзамен не с первого раза.
Упрощенный порядок приема в адвокатуру повлечет наделение статусом адвокатов юристов, не обладающих необходимой квалификацией, что прямо противоречит цели реформы и не будет способствовать повышению качества юридических услуг.
Также авторы проекта предлагают не взимать с лиц, вступающих в адвокатуру в упрощенном порядке, значительные вступительные взносы, как с других лиц. Тем самым игнорируются положения гражданского законодательства об имущественной самостоятельности адвокатских палат как некоммерческих организаций, основанных на членстве, которые уполномочены самостоятельно решать вопросы имущественного характера, в том числе о размере вступительных взносов. Кроме того, предполагаемое существенное расширение числа членов адвокатских палат повлечет рост их издержек, в том числе на увеличение занимаемых помещений, расширение штата сотрудников и т.п.
Необходимым стимулом для привлечения в адвокатуру профессиональных юристов является закрепление права осуществлять судебное представительство на возмездной основе только для адвокатов. Отсутствие такого стимула является причиной, по которой бизнес-юристы не стремятся стать адвокатами.
В связи с этим вызывает недоумение, почему авторы проекта предлагают ввести такое ограничение только по окончании третьего этапа и с условием – после мониторинга изменений на рынке юридических услуг.
По сути, авторы проекта предлагают включить в упрощенном порядке (то есть без полного экзамена) в адвокатуру юристов с сомнительной квалификацией, которые по действующему закону не имеют необходимого стажа по юридической профессии, «размыть» этические нормы адвокатуры, не устанавливая главного стимула реформы – ограничения на судебное представительство и не определяя конкретной даты его введения.
Авторы реформы не заставят бизнес-юристов стать адвокатами и подчиниться этическим нормам адвокатуры, если они смогут, как и сейчас, осуществлять судебное представительство без каких-либо ограничений.
Остается непонятной причина, по которой авторы проекта не желают вводить адвокатскую привилегию на возмездное судебное представительство в начале процесса реформирования, а не в неопределенный срок по окончании реформы.
В России в настоящее время существует множество профессиональных сфер, в которых правосубъектность участников правоотношений связана с получением лицензий либо с участием в саморегулируемых профессиональных организациях, сущность которых аналогична адвокатским палатам. При этом никто не возражает против «монополии» банков на банковскую деятельность и не утверждает, что лицензирование медицинской деятельности является ограничением конкуренции в сфере оказания медицинских услуг, либо обязательное участие арбитражных управляющих, аудиторов, оценщиков в саморегулируемых организациях ограничивает доступ заказчиков на получение качественных услуг в этих сферах. Требования к профессиональному стажу кандидатов в аудиторы или в профессиональные участники на рынке ценных бумаг более строгие, чем требования к профессиональному стажу кандидатов на статус адвоката, но у адвоката – лица, не имеющего никакого отношения к властным полномочиям, ограничения на профессиональную деятельность намного более суровые, сопоставимые с ограничениями для судей и прокуроров, то есть лиц, наделенных важнейшими государственными и конституционными функциями!
Если не вводить ограничение на судебное представительство на втором этапе реформы, то по итогам реформы мы получим многочисленную и малоквалифицированную адвокатуру и параллельно такое же, как и сейчас, сообщество бизнес-юристов. Реформа обернется не повышением, а снижением качества оказания юридической помощи адвокатами, и, как следствие, предоставление исключительного права на судебное представительство адвокатуре может быть вновь поставлено под сомнение и отложено на неопределенный срок.
