Поводом к написанию заметки стала публикация в «АГ» от 30 ноября 2022 г. на тему «Минюст обратил внимание на несоответствие некоторых адвокатских запросов закону». Как отмечалось в письме Минюста России, в ведомстве и его территориальных органах, а также иных органах государственной власти участились случаи поступления адвокатских запросов, содержащих вопросы правового или неправового характера, а также истребования адвокатами толкований правовых норм.
Мне сложно судить о качестве и содержании адвокатских запросов, составленных коллегами. Вместе с тем изложенная в письме позиция, на мой взгляд, не вполне соответствует правовому регулированию адвокатского запроса и сущности адвокатской деятельности.
Так, ведомство исходит из того, что адвокатский запрос является специальным правомочием адвоката, принадлежащим только адвокатуре в силу ее особого правового статуса как публичного института гражданского общества, и наделяющим адвоката особыми правами в сравнении с другими представителями гражданского общества.
Увы, но действующее законодательство и практика его применения таковы, что адвокатский запрос, по сути, не отличается от обращения гражданина. В частности, о нем упоминается только в двух федеральных законах: в ст. 6.1 Закона об адвокатуре и в ст. 5.39 КоАП РФ.
В п. 1 ст. 6.1 Закона об адвокатуре предусмотрено право адвоката направлять в органы государственной власти и местного самоуправления, а также в общественные объединения и иные организации в порядке, установленном данным Законом, официальное обращение по входящим в компетенцию указанных органов и организаций вопросам о предоставлении справок, характеристик и иных документов, необходимых для оказания квалифицированной юридической помощи. На мой взгляд, данное правомочие адвоката по объему меньше, чем конституционное право любого гражданина обращаться в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 33 Конституции РФ), а также право каждого свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, за исключением сведений, составляющих государственную тайну, перечень которых определяется федеральным законом (ч. 4 ст. 29 Конституции).
Правила логики подсказывают, что, чем шире содержание понятия (то есть чем больше признаков в его определении), тем меньше его объем (то есть совокупность предметов, охватываемых понятием). К адвокатскому запросу предъявляется больше требований, чем к обращению гражданина. Следовательно, право на адвокатский запрос уже, чем право граждан на обращение. Более того, ч. 1 ст. 6 Федерального закона от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» (далее – Закон № 59-ФЗ) предусмотрены гарантии безопасности гражданина в связи с его обращением.
Получается, что доверитель в целях защиты его прав, свобод и законных интересов вправе обратиться в любые госорганы и органы местного самоуправления в целях сбора любой информации, не отнесенной к государственной тайне.
Исходя из обсуждаемого письма, а также в соответствии с решениями Совета ФПА от 24 сентября 2019 г. и 8 июля 2021 г. направление адвокатского запроса ограничено указанной в ст. 6.1 Закона об адвокатуре целью – получением информации, носящей строго доказательственный характер (то есть сбор уже имеющихся у адресата адвокатского запроса определенных сведений, совокупность которых позволит обосновать позицию в интересах доверителя по вопросам, входящим в компетенцию адресата).
В отличие от обращения гражданина, к форме адвокатского запроса предъявляются особые требования, несоблюдение которых может повлечь отказ в предоставлении адвокату запрошенных сведений, а также привлечение адвоката к дисциплинарной ответственности. Требования к форме обращения гражданина минимальны: достаточно указать ФИО, почтовый адрес и изложить обращение в виде разборчивого текста.
Неотъемлемую часть правового института адвокатского запроса составляет содержание корреспондирующей обязанности адресата дать ответ на адвокатский запрос и ответственность за ее нарушение.
Изложенные в ст. 6.1 Закона об адвокатуре обязанность адресатов адвокатского запроса дать на него ответ и основания для отказа, по сути, не отличаются от обязанности адресатов обращения гражданина дать письменный ответ по существу указанных в обращении вопросов.
Несмотря на то что в Законе № 59-ФЗ не указана обязанность адресата обращения предоставлять справки, характеристики и иные документы, необходимые гражданину для защиты его прав, в федеральных законах, регулирующих деятельность органов власти либо отдельные сферы общественной жизни, предусмотрена обязанность предоставлять гражданам по их запросам необходимые справки и документы, за исключением тех, которые содержат информацию ограниченного доступа (государственную тайну или иную охраняемую законом информацию). В частности, согласно ст. 8 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» граждане и организации вправе осуществлять поиск и получение любой информации в любых формах и из любых источников при условии соблюдения требований, установленных федеральными законами. Гражданин имеет право на получение от государственных органов, органов местного самоуправления и их должностных лиц в порядке, установленном законом, информации, непосредственно затрагивающей его права и свободы.
Ответственность за неправомерный отказ в предоставлении гражданину и адвокату информации предусмотрена в ст. 5.39 КоАП. Диспозиция данной статьи изложена таким образом, что адвокат не просто приравнен к гражданину, а указан как одна из категорий граждан. Также необходимо отметить, что ст. 5.39 Кодекса относится к гл. 5 «Административные правонарушения, посягающие на права граждан», а не к гл. 19 «Административные нарушения против порядка управления» КоАП РФ, рассматривая таким образом статус адвокатского запроса как разновидность обращения гражданина.
Кроме того, за нарушение правомочий отдельных общественных институтов гражданского общества, выполняющих публичные функции, ответственность предусмотрена в гл. 19 КоАП – в частности, в ч. 1 ст. 19.32 и в ст. 19.35.
Анализ законодательства показывает, что по своей правовой сущности адвокатский запрос является не особым правомочием адвокатуры как публичного института гражданского общества, а разновидностью права граждан на обращение и сбор информации, но к нему предъявляются повышенные требования к форме под угрозой дисциплинарной ответственности адвоката.
Полагаю, что в существующем виде адвокатский запрос не предоставляет адвокатам дополнительных возможностей по защите прав доверителей в сравнении с юристами, не имеющими адвокатского статуса, а лишь налагает на адвоката особую ответственность за несоблюдение формы адвокатского запроса.
Более того, как следует из письма Минюста, институт адвокатского запроса рассматривается государством как инструмент, ограничивающий возможности адвоката по обращению в госорганы за получением информации, не предусмотренной в ст. 6.1 Закона об адвокатуре. Такое ограничительное толкование права адвоката на получение информации по адвокатскому запросу, на мой взгляд, противоречит статусу адвоката как представителя, который вправе по доверенности от имени гражданина использовать все конституционные права граждан на обращение в любые органы публичной власти, иные организации и на получение любой информации, затрагивающей права, свободы и законные интересы представляемого лица.
В уголовном процессе положения ст. 53 УПК РФ наделяют как адвоката, так и иное лицо, допущенное в качестве защитника по уголовному делу, правом осуществлять защиту любыми не запрещенными законом способами. Запрет адвокату, выступающему в качестве защитника, обращаться с адвокатским запросом для получения определенной информации, которая в письме Минюста названа «информация правового и неправового характера», а также «истребование толкования правовых норм», представляется противоречащим ст. 53 УПК, а также ущемляющим полномочия адвоката в сравнении с защитником, не имеющим адвокатского статуса, деятельность которого не регулируется Законом об адвокатуре.
Ограничительное толкование института адвокатского запроса противоречит целям данного института – обеспечить квалифицированную юридическую помощь при защите прав, свобод и законных интересов граждан. Считаю, что адвокат как независимый профессиональный советник по правовым вопросам и профессиональный представитель доверителя во всех видах судопроизводства, административных процессах, а также в любых других видах правоотношений не может и не должен обладать меньшим объемом прав, чем представляемое им лицо или представитель, не являющийся адвокатом.
Действующее регулирование института адвокатского запроса ставит адвоката в затруднительное положение, когда он считает необходимым направить запрос о предоставлении информации, формально не указанной в ст. 6.1 Закона об адвокатуре как цель запроса, поскольку неясно, вправе ли адвокат направлять запросы, не обладающие требуемой законом формой.
Ограничительное толкование ст. 6.1 Закона об адвокатуре налагает запрет на обращение адвоката за получением информации, не указанной в этой статье, а также право адвоката обращаться с иными запросами, не имеющими форму адвокатского запроса. Вместе с тем ст. 6.1 Закона об адвокатуре не содержит запрета адвокату обращаться в органы публичной власти и иные организации с запросами и обращениями, которые не отвечают требованиям к адвокатскому запросу.
Так, в целях защиты интересов гражданина возникает необходимость обратиться за разъяснениями различного характера, а также получением консультаций по вопросам, входящим в компетенцию публичных органов власти или иных организаций, в том числе требующим специальных познаний. Далеко не каждый гражданин-доверитель может позволить привлечь специалиста на платной основе из-за высокой стоимости услуг и (или) отсутствия необходимых специалистов на периферии. Кроме того, суды пристрастно относятся к заключениям негосударственных специалистов. Распространены обращения адвокатов из регионов в аппараты государственных экспертных организаций в г. Москве, а также в министерства и ведомства за получением квалифицированных разъяснений вопросов научно-методического характера. На практике многие такие запросы получают адекватные ответы со стороны адресатов, что позволяет аргументированно защищать нарушенные права и свободы граждан.
Полагаю, что ограничительное толкование ст. 6.1 Закона об адвокатуре лишает адвокатов возможности обращаться с такими запросами, а значит – граждане не могут отстаивать их права и законные интересы цивилизованным способом. Конечно, адвокат правомочен составить обращение от имени доверителя, но такой способ защиты прав граждан, на мой взгляд, умаляет авторитет адвокатуры, противоречит сущности института представительства.
Вопросы добросовестности адвоката и целесообразности его обращения (как и обращения гражданина) за получением определенной информации для защиты прав доверителя находятся в исключительной компетенции доверителя и его адвоката. Адресат адвокатского запроса – равно как и обращения гражданина, – не вправе оценивать его целесообразность, а также добросовестность действий адвоката в интересах доверителя. Он вправе мотивированно отказать в предоставлении информации по конкретному адвокатскому запросу, если считает, что для этого есть предусмотренные законом основания.
Таким образом, считаю, что нельзя придерживаться ограничительного толкования положений ст. 6.1 Закона об адвокатуре об адвокатском запросе. Необходимо отстаивать право адвокатов в целях защиты прав и законных интересов доверителей обращаться в органы публичной власти за получением любой информации, затрагивающей права и законные интересы доверителей, кроме государственной тайны и иной охраняемой законом информации.
