Мудрые люди, обремененные жизненным опытом, часто говорят такую фразу: «За все приходится платить». Будучи молодыми, мы почти не задумываемся над этими словами, полагая, что это правило придумано не для нас, а для других людей и нас оно обязательно обойдет стороной. Но суровые законы жизни действуют неотвратимо и порой даже жестоко, и в какой-то момент зрелой жизни мы начинаем это понимать.
Такое происходит тогда, когда после совершения некрасивого проступка проходит время – и с нами начинают происходить неприятности. Задумываясь о причинах нагрянувших бед и неудач, начинаешь догадываться, откуда они берут свое начало. К сожалению, не все склонны к такому самоанализу и самокритике, а связь между грехом и наказанием за него далеко не всеми улавливается и признается. Таким жителям кажется, что все их действия должны быть продиктованы лишь своими собственными эгоистическими соображениями с явным пренебрежением к интересам своих соседей по шару земному. Повышенную опасность для окружающих представляют те из них, которые обличены властью и которые способны испортить судьбы другим людям.
Этот рассказ про таких морально заплутавших людей.
Около пятнадцати лет назад ко мне обратился мужчина, на тот момент на вид лет пятидесяти, представившийся Кузнецовым, работавший водителем в газовой организации. После первого общения он произвел самое благоприятное впечатление: представлял собой типичный образ добросовестного работника физического труда, скромного и простого, чьими руками создаются все используемые нами материальные блага и ценности.
«В отношении меня возбудили уголовное дело, но я не виноват», – тихо, как бы стесняясь своих слов, промолвил он.
Такое заявление меня вовсе не удивило, поскольку добрая половина всех подозреваемых себя виновными не считают, а некоторая часть из них свою невиновность определяют не по Уголовному кодексу РФ, а по своему собственному моральному кодексу, который с официальным кодексом кардинально расходится.
Так, один молодой человек, обвинявшийся в умышленном убийстве и признававший факт смертельного удара ножом, полагал, что он был абсолютно прав, поскольку потерпевший его грубо оскорбил. Соизмеряя на своих весах убийство и ему предшествующее оскорбление, он полагал, что оскорбление должно перетягивать по степени общественной опасности.
Адвокат в силу своего профессионального предназначения обязан поддерживать занимаемую его подзащитным позицию независимо от того, соответствует она действительности либо нет. Но если защитник чувствует, что доверитель прав, то его профессиональный долг усиливается долгом нравственным – и возникает идеальная совокупность для эффективной защиты.
По мере того как Кузнецов стал рассказывать подробности своей проблемы, у меня укреплялась уверенность в том, что он говорит искренне, а уголовное дело возбуждено самым негодным образом.
Выяснилось, что оперативный сотрудник с говорящей фамилией Амброзия, который был известен тем, что наводил ужас на местных граждан и был неразборчив в средствах работы, вызвал Кузнецова к себе в кабинет и стал требовать, чтобы тот рассказал о незаконных действиях его директора. Поскольку Кузнецов своего руководителя уважал, да и не знал ничего о его темных делах, то об этом он несколько раз сообщил настойчивому сотруднику милиции. Амброзии такой ответ не понравился, и он еще раз предложил Кузнецову хорошо подумать. Получив аналогичный отзыв, раздраженный Амброзия бросил вслед уходящему Кузнецову: «Ты еще пожалеешь об этом».
Не прошло и десяти дней, как Кузнецову позвонил домой следователь милиции по фамилии Подляк и сообщил о возбужденном в отношении него уголовном деле, потребовав срочно явиться на допрос. На естественный вопрос о том, что за дело, Подляк уверенно заявил, что оно касается мошеннических действий Кузнецова – статья от двух до шести, и его могут по ней даже заключить под стражу.
Несложно представить, что пережил бедный Кузнецов с момента получения этой дурной вести вечером и до визита к адвокату на следующее утро. Всю ночь он не спал и пытался понять, какое мошенничество он мог совершить, если все рабочее время водит машину либо что-то чинит. Но черная полоса в его жизни только начиналась.
Зная не понаслышке об этическом облике Амброзии, мне его угрозы, брошенные вслед Кузнецову, не показались безобидной шуткой.
Интригующий и возмутительный рассказ не оставил мне иного выбора, как принять защиту Кузнецова на предварительном следствии.
В этот же день мы прибыли к следователю Подляку, где из постановления о возбуждении узнали, что примерно полтора года назад водитель Кузнецов получил в бухгалтерии 10 тысяч рублей на приобретение нового стартера для служебного транспортного средства, однако, используя свое служебное положение, денежные средства обманным путем похитил.
Уголовное дело было возбуждено на основании рапорта оперативника Амброзии, который и проводил проверочные действия. Вызвать и опросить Кузнецова он так и не пожелал, хотя был обязан.
Ознакомившись с сутью уголовных претензий, я вывел своего подзащитного во двор милиции и стал спрашивать его мнение. Кузнецов удивленно разводил руками и утверждал, что он действительно купил этот стартер, самостоятельно установил на машину, а квитанцию сдал в бухгалтерию, иначе бы с него на следующий день спросили руководители.
Вернувшись к следователю, он дал развернутые показания об имевших место обстоятельствах приобретения стартера и установки на машину, будучи уверенным, что этот факт найдет свое подтверждение.
Однако следователь нас сразу расстроил, проинформировав, что Амброзия в бухгалтерии этой квитанции не обнаружил, как раз после того, как изъял оттуда интересующие его бухгалтерские документы.
«Так у меня копия квитанции должна остаться дома, я ее на всякий случай откопировал!» – с радостью воскликнул Кузнецов, полагая, что это есть единственный и бесспорный путь к спасению.
Следственное действие было отложено, и через час Кузнецов привез столь важный для нас документ и передал его следователю, заявив ходатайство о его приобщении.
В квитанции значилось, что в указанную дату через Кузнецова в магазине «Спутник» был приобретен стартер стоимостью 10 тысяч рублей, и стояла подпись предпринимателя Трусова, заверенная печатью.
Хотя Подляк приобщил данный документ, было отчетливо видно, что делает он это неохотно.
Мы покинули следователя с ощущением того, что происходит какое-то недоразумение и вся эта неприятная для моего доверителя история должна завершиться в ближайшее время прекращением уголовного дела за отсутствием события преступления.
Но мы наивно заблуждались относительно возможностей наших процессуальных противников.
Наша проблема заключалась в том, что возникшая ситуация и ее последствия оценивались с точки зрения возможных законных действий должностных лиц. Амброзия – это оборотень в погонах, говорили мы, но ведь один он не сможет сделать свое грязное дело, есть еще следователь, его начальник, надзирающий заместитель прокурора, прокурор района, наконец, которые могут восстановить законность.
Следователь Подляк пригласил нас в очередной раз к себе в кабинет и объявил, что будет проводиться очная ставка между Кузнецовым и предпринимателем Трусовым в связи с наличием существенных противоречий в показаниях.
Меня такая информация сразу удивила: какие могли быть существенные расхождения между показаниями Кузнецова, который купил тот стартер, и Трусова, который этот стартер продал, да еще и подтверждающую квитанцию выписал?
Розовые очки спали тогда, когда Трусов, ни грамма не смущаясь, стал рассказывать про то, как однажды якобы к нему приехал мой подзащитный и попросил его выписать квитанцию о купленном стартере, уговаривал тем, что его могут с работы уволить, а он, добрый предприниматель, сжалился над ним и все-таки дал такую бумагу, но на самом деле стартер ему не продавал.
По пассивному и молчаливому поведению следователя Подляка я понял, что он не только в курсе извергаемой лжи, но и является одним из ее сценаристов. Иначе бы он обязательно, повышая голос, спросил у Трусова, зачем ему выписывать поддельный документ для незнакомого человека и становиться пособником незаконных действий. Но Подляк охотно записывал устраивавшие его показания, и уточняющих вопросов у него не возникло.
Зато много вопросов появилось у защитника. С трудом сдерживая свое возмущение, я пытался уличить Трусова во лжи, задавая необходимые в этой ситуации вопросы. Лжесвидетель, опустив глаза, пел как по нотам, кем-то написанным, что стартер не продавал, квитанцию выдал из жалости, а документов, подтверждающих операции того времени, у него уже давно нет. Вопросы, связанные с отношениями свидетеля с оперативником Амброзией и с его зависимостью от последнего, следователь предусмотрительно снимал, хотя по ходу очной ставки для меня стало очевидным, что Амброзия за что-то прихватил Трусова и под угрозой привлечения к уголовной ответственности заставил давать заведомо ложные показания. Пытаясь вначале частично оправдать предпринимателя, который действовал исходя из своих интересов, не желая навлекать на себя серьезных проблем, в конце я пришел к логичному выводу о том, что никакие угрозы со стороны нерадивого сотрудника милиции не могли заставить нормального человека оговорить ни в чем не виновного ближнего.
Осознание того, что в моем присутствии творится большая подлость со стороны нескольких лиц и с этим сразу ничего невозможно поделать, привело к тому, что я не выдержал и стал в повышенном тоне обвинять свидетеля в откровенной и циничной лжи, пытаясь призвать его к совести тем, что у Кузнецова супруга, двое детей и двое внуков и они останутся без своего кормильца в случае осуждения по статье, предусматривающей до шести лет лишения свободы.
В этот момент было заметно, что свидетель дрогнул, его вид из равнодушного превратился в участливый, как бы говорящий: «Ну простите, ребята, меня заставили». И чтобы Трусов это не произнес вслух, следователь Подляк вспомнил, что он отвечает за порядок во время следственного действия и не допустит незаконного воздействия на свидетеля со стороны защитника. Получив поддержку со стороны следователя, Трусов откровений произносить не стал и молча подписал протокол.
Очную ставку мы проиграли, и это было очень болезненное поражение. В дальнейшем на все жалобы в различные инстанции мне отвечали, что вина Кузнецова подтверждается последовательными показаниями свидетеля Трусова, который их удостоверил на очной ставке, и не доверять им нет никаких оснований.
Было печально осознавать, что заведомо ложные показания одного человека достаточны для обвинения.
Как тут не вспомнить мудрый Ветхий Завет о том, что «недостаточно одного свидетеля против кого-либо в какой-нибудь вине и в каком-нибудь преступлении и в каком-нибудь грехе, которым он согрешит: при словах двух свидетелей, или при словах трех свидетелей состоится дело» (Втор. 19:15).
Казалось невероятным, что справедливые истины, принятые тысячи лет назад в рабовладельческом обществе, так бесцеремонно отвергаются в XXI веке в правовом государстве.
В удовлетворении ряда ходатайств, в том числе и о проведении экспертизы о времени установления стартера на машине, следователь отказал, мотивируя тем, что в этом нет необходимости – ему и так ясно, что стартер на машине не менялся.
Кузнецову сначала предъявили обвинение по ч. 3 ст. 159 УК РФ, но из-за наших многочисленных жалоб дело в суд отправлять побоялись, умышленно затягивая расследование.
В результате обвинение было изменено на ч. 1 ст. 159 УК РФ, а уголовное дело прекращено за истечением срока давности.
Получилось, что дело возбудили правильно, обвинение предъявили обоснованно, просто двухлетний срок привлечения для данной категории преступлений истек.
Кузнецов был доволен таким исходом и не настаивал на дальнейшем обжаловании, понимая, что при иных обстоятельствах мог окончить свой невинный путь гораздо хуже, да и многомесячное расследование заметно подорвало его здоровье и отняло моральные силы. Он остался работать в газовой организации, потому что его руководство понимало, из-за кого он пострадал.
Унося от следователя постановление о прекращении уголовного дела и испытывая чувство понятной неудовлетворенности, я не удержался, чтобы не высказать все, что я о нем думаю, обещая ему неудачную карьеру.
После этой неприятной истории старался стереть из своей памяти как Амброзию, так и Подляка, но они все же напомнили о себе.
Спустя несколько лет Подляк был задержан за взятку и впоследствии осужден к лишению свободы. В наше адвокатское образование он не обращался, понимая, что шансов найти там адвоката у него нет.
А спустя полгода был задержан за взятку оперативный сотрудник Амброзия. Когда встал вопрос о его заключении под стражу, он пытался настойчиво стучаться ко мне. Дверь я ему не открыл, хотя в этот момент во мне боролись две противоположные половины – профессиональная, которая говорила, что нужно помогать нуждающимся, и вторая, человеческая, которая отказывала в помощи негодяю. Как результат – возобладала последняя.
Но Кузнецову я все же позвонил и сообщил о произошедших знаковых событиях.
Дальнейший жизненный путь этих правоохранителей я не отслеживал, но не исключаю, что они могли оказаться в одном отряде одного исправительного учреждения. Неизвестно мне и о предпринимательской деятельности Трусова – совсем не удивлюсь, если узнаю, что он стал банкротом.
За все приходится платить. Это неплохо было бы уяснить нам всем – и особенно «замышляющим беззаконие и на ложах своих придумывающим злодеяния, которые совершают утром на рассвете, потому что есть в руке их сила»!
Человеческие законы и кодексы могут не работать в силу разных причин, а вот библейские действуют безупречно – но не сразу, требуется время…
