С порочной практикой подмены законного порядка продления сроков предварительного следствия путем прекращения уголовного дела и его последующей отмены прокурором или руководителем следственного органа многие сталкивались на практике. Зачастую к этому приводит волокита и, как следствие, страх перед необходимостью продления сроков расследования свыше одного года у руководителей следственных органов федерального уровня, который появляется ввиду очевидного несоответствия большинства уголовных дел критерию исключительности.
Подобные злоупотребления стали возможными в связи с вольной трактовкой положения ч. 6 ст. 162 УПК РФ, позволяющего, строго говоря, получать «бонусный» месяц «вне зависимости от того, сколько раз уголовное дело до этого возобновлялось, прекращалось либо возвращалось для производства дополнительного следствия, и вне зависимости от общей продолжительности срока предварительного следствия».
В ряде определений Конституционного Суда РФ на эту тему вполне ясно, по крайней мере, для адвокатского сообщества, разъяснены ограничения таких возможностей прокурора во избежание нарушения установленных УПК РФ сроков следствия, а также принципов законности и разумного срока уголовного судопроизводства. Обсуждаемый порядок был назван в них исключением, применение которого часто свидетельствует о незаконном продлении срока предварительного следствия, злоупотреблении использованием специальных правил вместо общего порядка его продления.
Однако, несмотря на это, была обнаружена «лазейка» – вырванные из контекста отельные фразы привели к неверному пониманию посыла КС РФ: нарушающим конституционные права, как оказалось или «кому-то» показалось, признано лишь направление для дополнительного расследования «по одному и тому же основанию». Об этом с радостью и объявили органы прокуратуры и следствия в своих постановлениях, придумывая каждый раз все новые (чаще абсурдные) основания для отмены. Для наглядности приведем следующий пример – прокуратура Красноярского края в качестве очередного основания для отмены постановления о прекращении уголовного дела требует от следствия дополнительно допросить подозреваемого и задать ему вопрос: «Откуда у него деньги на адвоката?» (очевидно, подразумевая: «Кто вообще придумал этих адвокатов?»).
Но на самом деле речь совершенно не об этом, поскольку тема избитая и неоднократно исследована. Давний вопрос о бесконечности уголовного преследования, причиной которого зачастую служит попытка бывших обвиняемых реабилитироваться и «испортить» статистику, назрел и требовал разрешения на законодательном уровне.
14 ноября 2017 г. КС РФ с целью пресечь подобные злоупотребления и снять неопределенность в понимании его позиции вынес Постановление № 28-П, согласно которому положения ч. 1 ст. 214 УПК РФ признаны не соответствующими Конституции РФ в той мере, в какой они позволяют прокурору «в течение неопределенного срока отменять вынесенное по реабилитирующим основаниям постановление о прекращении уголовного дела либо уголовного преследования без предоставления лицу, в отношении которого оно вынесено, эффективных гарантий защиты, включая судебную, от незаконного и необоснованного возобновления уголовного преследования».
КС РФ определил, что «впредь до внесения в Уголовно-процессуальный кодекс России изменений, вытекающих из настоящего Постановления, отмена или изменение в обычном порядке постановления о прекращении уголовного дела либо уголовного преследования по основаниям, влекущим ухудшение положения реабилитированного лица, допускается в срок, не превышающий одного года со дня его вынесения, а по прошествии года постановление о прекращении уголовного дела либо уголовного преследования может быть отменено только судом по заявлению прокурора по правилам статьи 165 УПК РФ или потерпевшего – по правилам статьи 125 УПК РФ…»
Таким образом, КС РФ в очередной раз установлено, что недопустимо произвольное возобновление прекращенного уголовного дела, в том числе многократное его возобновление, создающее для лица, в отношении которого дело было прекращено, постоянную угрозу уголовного преследования.
То есть прокурор или руководитель следственного органа должны в порядке, аналогичном получению разрешения на производство следственных действий, возбуждать перед судом ходатайство об отмене постановления о прекращении уголовного дела.
Не вызывает сомнений, что разъяснения КС РФ должны пониматься однозначно: если уголовное дело прекращалось неоднократно, годичный срок должен исчисляться со дня вынесения первого соответствующего постановления. В противном случае признанная не соответствующей Конституции РФ ст. 214 УПК РФ осталась бы в силе, позволяя прокуратуре ежемесячно отменять постановления о прекращении уголовных дел, не выходя за рамки одного года, допуская то самое бесконечное уголовное преследование.
Вполне очевидное понимание позиции КС РФ нашло отражение во внесении Правительством РФ (Письмо от 27 апреля 2018 г. № З175п-П4 «О внесении проекта федерального закона “О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части уточнения порядка отмены постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования”») соответствующего законопроекта.
Председатель Правительства РФ вышел с законодательной инициативой. В проекте федерального закона № 452608-7 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части уточнения порядка отмены постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования» недвусмысленно разъяснено:
«Внести изменения в Уголовно-процессуальный закон:
в статье 214:
а) дополнить частью первой – 1.1 следующего содержания:
1.1. Отмена постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по истечении одного года со дня его вынесения допускается на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьями 125, 125.1 и 214.1 настоящего Кодекса. В случае если уголовное дело или уголовное преследование прекращались неоднократно, установленный настоящей частью срок исчисляется со дня вынесения первого соответствующего постановления».
Казалось бы, все ясно, и вот она – справедливость, но на самом деле мотивацией для изложения всего предыдущего явилась ситуация, сложившаяся в Красноярском крае. Неоднократно отменяя постановление о прекращении уголовного дела, возбужденного в рамках гражданско-правовых отношений, прокуратура так «увлеклась», что в апреле 2018 г. отменила последнее постановление спустя почти полтора года с момента вынесения первого.
Заместитель прокурора Красноярского края С.Э. Карапетян, отменяя решение следователя, легким движением руки дал следствию одно лишь указание привлечь к уголовной ответственности подозреваемого – Е.Л. Шведову. Не менее удивительно, что прокурор Красноярского края М.М. Савчин признал такое решение законным.
Возник закономерный вопрос: с чем связано применение нормы закона, признанной неконституционной, – с особенностями и сложностью для понимания формулировок КС РФ? Или с отдаленностью Красноярского края, поэтому постановление КС РФ во всех смыслах «не дошло» до прокуратуры?
Обнаружив на официальном сайте Государственной Думы приведенный КС РФ законопроект, заместитель прокурора Красноярского края Карапетян и прокурор Красноярского края Савчин могли бы возразить, что это всего лишь проект закона, подписанный всего лишь неким Председателем Правительства РФ.
Однако с таким же успехом названные лица могут оспорить полномочия или само существование КС РФ, поскольку внесенным законопроектом приводится в соответствие с Конституцией РФ признанная неконституционной ст. 214 УПК РФ.
Само собой разумеется, что решение прокуратуры обжаловано нами в порядке ст. 125 УПК РФ в суд и в порядке ст. 124 УПК РФ Генеральному прокурору РФ.
Как однажды справедливо отметил Г.М. Резник: «Вера в чудо иногда спасала даже самых обреченных». Остается надеяться и верить, что Генеральный прокурор РФ доведет до региональных подразделений прокуратуры постановления КС и разъяснит их очевидный смысл.
