В ходе уголовного судопроизводства по резонансному делу в отношении вице-мэра г. Сочи Сергея Юрина, защитниками которого мы являемся, наблюдается немало «процессуальных новелл».
В частности, апелляционное определение Мосгорсуда от 21 марта 2022 г. в отношении одного из обвиняемых по делу – Л. (в настоящее время его адвокатский статус прекращен) перевернуло представление о базовых познаниях в уголовном праве и процессе: «Действия Л. ˂...˃ квалифицированы правильно по трем преступлениям, предусмотренным ч. 6 ст. 290 УК РФ, поскольку в каждом из трех преступлений, являясь должностным лицом, Л. получил взятку в виде денег за совершение действий в пользу взяткодателя и представляемого взяткодателем лица, если должностное лицо в силу должностного положения может способствовать указанным действиям».
Как подобное могло произойти?
После заседания по продлению срока содержания под стражей Л., на тот момент являвшийся адвокатом, заключил досудебное соглашение и признал себя виновным в инкриминируемых ему следственными органами деяниях. Признание было получено в том числе по эпизоду, по которому уголовное преследование всех обвиняемых впоследствии было прекращено в связи с отсутствием состава преступления. Аналогичный «путь» прошел и обвинявшийся в даче взятки С., простоявший в судебном заседании 12 декабря 2018 г. несколько часов в двухместной клетке с остальными шестью обвиняемыми.
Уголовное дело в отношении Л. и С., заключивших досудебное соглашение, было выделено в отдельное производство. Императивность такого порядка дополнительно определена Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 16 «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве».
Если в отношении С. все более-менее понятно, то применительно к Л. – по версии следствия, являвшемуся членом организованной группы, – возникли вопросы: может ли из дела о получении взятки организованной группой быть выделено в отдельное производство дело в отношении лица, наделенного особым статусом? Как можно рассматривать вопрос о виновности в получении взятки тем, кто должностным лицом – т.е. субъектом ее получения – не является? Наконец, как подобное выделение дела в отдельное производство отразится на всестороннем, полном и объективном установлении истины по основному делу, если фактически рассмотрение выделенного дела в отрыве от остальных должно приводить (и приводит) к установлению обстоятельств преступления для всей преступной группы – при условии, что субъектом получения взятки адвокат (как и любое не являющееся должностным лицо) может быть только в соучастии?
Рассматриваемая ситуация служит ярким примером ограничения возможности доказывать невиновность всеми не запрещенными способами в случае подобного выделения дела в отдельное производство.
В ходе судебного следствия по «основному» делу после допроса «специального» свидетеля Л. были исследованы материалы, в ознакомлении с которыми следствие незаконно препятствовало стороне защиты, в результате чего у последней закономерно возникли обоснованные дополнительные вопросы к Л., заключившему досудебное соглашение. Однако суд, руководствуясь внутренним убеждением, установил отсутствие такой необходимости и отказал в удовлетворении ходатайства стороны защиты. Полагаем, что если бы рассматривалось одно дело в отношении всех обвиняемых, существенно легче было бы устранять противоречия и доказывать невиновность подзащитного, не ставя этот вопрос в зависимость от усмотрения судьи.
Отметим, что Верховный Суд изменил территориальную подсудность и поручил рассмотреть все три независимых друг от друга дела на разных этажах одного и того же суда.
В ходе предварительного слушания по основному делу стороной защиты было заявлено ходатайство о необходимости воссоединения уголовных дел, поскольку их выделение в отдельное производство допускается в случае, если это не отразится на всесторонности и объективности судопроизводства.
Сложно сказать, что имел в виду ВС, который в случае с организованной группой позволяет инкриминировать получение взятки лицам, не обладающим признаками спецсубъекта (п. 16 Постановления Пленума от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях»), однако, как представляется, данное постановление наряду с его расширительным толкованием правоприменителем породили подобный прецедент.
В целом указанная формулировка облегчила работу следователям по «коррупционным» делам, ослабив требования к доказыванию. Получается, что устанавливать факт получения взятки должностными лицами, а также предмет преступления нет необходимости – достаточно назвать всех организованной группой? Именно в такой формулировке преступление окончено и доказано, если взяткодатель передал деньги лицу, которое демонстрировало широкий круг своих связей, обещало решить вопрос с должностными лицами и присвоило деньги себе. Дальше достаточно его показаний в рамках досудебного соглашения о том, что они как члены ОПГ были осведомлены и деньги получали.
В итоге суд ожидаемо отказался соединять дела. Периодически Л. из судебного процесса по самостоятельному получению взятки приводили в процесс с остальными членами организованной группы для допроса по обстоятельствам получения той же самой взятки, но уже в качестве «лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве». Это породило вопросы: мог ли Л. быть «свидетелем» по делу в отношении остальных членов группы, будучи «связан» досудебным соглашением по делу в отношении него, рассматриваемому одновременно и по тем же самым обстоятельствам? Насколько такое лицо может давать независимые показания?
При этом практика Мосгорсуда (апелляционное определение от 2 июля 2020 г. по делу № 10-9419/2020) свидетельствует о необходимости отмены приговора при условии оставления без внимания доводов защиты о заинтересованности лица, с которым заключено досудебное соглашение.
В итоге Л. был признан виновным вступившим в законную силу приговором, который, в свою очередь, был положен в основу обвинительного приговора остальным подсудимым, включая нашего подзащитного.
Исходя из ст. 90 УПК РФ обстоятельства, установленные приговором, постановленным в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, не могут быть приняты судом без дополнительной проверки. При этом некая латентная форма преюдиции применена в приговоре в отношении Сергея Юрина: суд неоднократно ссылался на приговор в отношении Л. и его статус адвоката. Аналогичные ссылки содержит приговор в отношении С.
Что это означает при условии, что стороны не приобщали судебные акты в отношении Л. и С. к основному делу, а стороне защиты было отказано в получении копии указанных судебных актов?
При этом Л., который в рамках досудебного соглашения на предварительном следствии признал себя виновным даже в несуществующем преступлении, не согласился с выводом первой инстанции о признании его должностным лицом и обжаловал его в апелляции. Однако Мосгорсуд в апелляционном определении указал: «Что касается доводов апелляционной жалобы осужденного Л. о несогласии с указанием в описательно-мотивировочной части приговора, что он являлся должностным лицом, то они не могут быть приняты судебной коллегий во внимание, поскольку в соответствии с п. 27 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года № 16 “О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве” приговор, постановленный в соответствии с требованиями статьи 317.7 УПК РФ, не может быть обжалован сторонами в суд вышестоящей инстанции в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела» (Выделено нами. – И.И. и А.П.).
Но даже воспользовавшись расширительным толкованием Постановления Пленума ВС № 16, Мосгорсуд поставил разрешение вопроса по арестованному имуществу Л. в зависимость от приговора в отношении остальных осужденных, указав в резолютивной части: «сохранить для последующего исполнения приговора в части взыскания штрафа, а также до принятия решения по уголовному делу №…331 (основное дело в отношении остальных обвиняемых) наложенный арест».
Возникает вопрос: останется ли Л. единственным «должностным лицом, виновным в получении взятки», когда суд по основному уголовному делу признает остальных членов группы невиновными?
Признав законными процедуру выделения уголовного дела и последующий приговор, Мосгорсуд тем самым фактически заключил, что адвокат является самостоятельным субъектом преступления, предусмотренного ст. 290 УК, и может без участия должностных лиц получить взятку в виде денежной суммы за выдачу разрешения на строительство. Выходит, что, признав адвоката должностным лицом, виновным в получении взятки, суд допускает тем самым, что адвокат может договориться с взяткодателем о выдаче разрешения на строительство, получить от него деньги и организовать выдачу разрешения на строительство единолично, т.е. без привлечения иных должностных лиц и создания организованной группы?
На наш взгляд, это наглядный пример злоупотребления правом выделения уголовных дел – данное право законодателем сформулировано без четких критериев и ограничений. Размытые формулировки закона могут привести к тому, что в выделенные дела будут уходить доказательства невиновности остальных членов организованной группы.
Применительно к рассматриваемому делу возможность быть выделенным в отдельное производство была «бонусом» к досудебному соглашению о сотрудничестве. Насколько такая «процессуальная экономия» обоснованна – большой вопрос, поскольку на другой «чаше весов» – необходимость установить истину по основному делу, всесторонность и объективность судебного разбирательства. Экономия процессуальных затрат, на наш взгляд, в рассматриваемом случае тоже не усматривается: одно преступление вынуждены разбирать трое судей с участием троих гособвинителей в первой инстанции и девять судей апелляции.
Таким образом, одно событие предполагаемого преступления породило три разных судебных акта: не стыкуются между собой фактические обстоятельства, показания лиц в одном деле противоречат показаниям тех же лиц в других делах, что на данном этапе устранить уже невозможно. Более того, доступ к доказательствам невиновности, полученным в ходе рассмотрения выделенных дел, у стороны защиты по основному делу отсутствует – есть лишь отказ с формулировкой «не является участником процесса по делу №…». Как при таких обстоятельствах может быть достигнута одна из основных целей уголовного судопроизводства – защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод?
