Совет Федерации признал наличие пробела в ст. 281 УПК

Закономерным развитием ситуации с игнорированием решения ЕСПЧ путем использования пробелов в уголовно-процессуальном законе¹, а также вопиющим нарушением личного достоинства обвиняемых² в судебном заседании явилось вынесение обвинительного приговора по резонансному уголовному делу в отношении первого заместителя главы г. Сочи Сергея Юрина³ и иных лиц, обвиняемых по ч. 6 ст. 290 УК РФ.

Злоупотребление правом со стороны гособвинения – помимо прочих грубейших нарушений – привело к незаконному осуждению бывшего вице-мэра г. Сочи. Кроме того, гособвинитель немотивированно воспрепятствовал оглашению показаний свидетелей, безусловно подтверждающих невиновность Сергея Юрина и иных лиц в инкриминируемых им деяниях.

В связи с указанными нарушениями сторона защиты направила 10 января 2023 г. в Комитет Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству обращение, обратив внимание на системную проблему уголовно-процессуального законодательства, выраженную в отсутствии у подсудимого возможности реализовать конституционное право на защиту всеми не запрещенными законом способами, неотъемлемой частью которого является право на использование доказательств, добытых на стадии предварительного расследования, – в частности, на оглашение показаний свидетелей в случае их неявки в судебное заседание.

Несмотря на то что ст. 281 УПК неоднократно подвергалась коррективам, «ядро» нормы о возможности оглашения показаний не явившихся в суд свидетелей только при наличии согласия обеих сторон судопроизводства оставалось неизменным с момента принятия действующего уголовно-процессуального закона.

Проиллюстрируем данную проблему на примере. В материалах уголовного дела в отношении лица, обвиняемого в убийстве, имеется протокол допроса свидетеля, подтвердившего, что подсудимый в момент совершения инкриминируемого ему деяния находился в другом месте и не может быть причастен к преступлению (наличие алиби). В судебное заседание данный свидетель по каким-то причинам не является, в силу чего сторона защиты инициирует оглашение его показаний, желая исследовать единственное доказательство невиновности подзащитного. Однако гособвинение блокирует такую возможность. В результате анализируемого несовершенства законодательства суд не может исследовать важнейшее доказательство невиновности подсудимого, что может привести к осуждению невиновного лица.

Возвращаясь к рассматриваемому делу, отметим, что, отказываясь от допроса и оглашения показаний 40 из 51 свидетеля, гособвинение фактически признает, что вынесение обвинительного приговора возможно только в отсутствие показаний большинства свидетелей обвинения. Это дает основания полагать, что подобные действия стороны обвинения равным образом свидетельствуют о том, что показания данных свидетелей опровергают предъявленное Сергею Юрину обвинение.

В то же время, если сторона защиты в случае неявки свидетелей в судебное заседание ходатайствует об оглашении их показаний, настаивая на том, что эти показания опровергают предъявленное подсудимому обвинение и подтверждают его невиновность, обвинительный приговор не может быть вынесен ввиду сомнений в виновности данного лица, которые не могут быть устранены в порядке, предусмотренном УПК.

Таким образом, суд нарушил важнейшую составляющую презумпции невиновности, которая гласит, что все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК, толкуются в пользу обвиняемого. При таких обстоятельствах Сергею Юрину не мог быть вынесен обвинительный приговор.

В результате рассмотрения обращения Экспертно-консультативный совет Комитета Совета Федерации в заключении от 14 февраля 2023 г. привел принципиальные выводы:

• сторона обвинения действительно способна злоупотреблять правом на отказ в оглашении добытых на предварительном расследовании показаний не явившихся в судебное заседание свидетелей;
• подобными действиями гособвинения существенно ограничивается право подсудимого на защиту от предъявленного обвинения;
• ст. 281 УПК должна быть дополнена требованием о том, что отказ стороны обвинения от оглашения показаний потерпевшего или свидетеля, которые не явились в судебное заседание, должен быть надлежаще мотивирован. В таком случае, если суд посчитает отказ стороны обвинения безосновательным, оглашение можно будет произвести при наличии согласия только стороны защиты, что гарантирует соблюдение права на защиту и процессуальное равенство сторон.

«В связи с этим, руководствуясь законодательством Российской Федерации и в развитие обращения заявителей Исаева И.А. и Перова А.В., предлагается рассмотреть вопрос о законодательной инициативе по изменению статьи 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации с целью исправления данного “пробела”», – резюмируется в документе.

Напомним, что в декабре 2020 г. постановлением Верховного Суда РФ территориальная подсудность данного уголовного дела была изменена, несмотря на то что инкриминируемые подсудимым деяния совершены в г. Сочи. При этом все свидетели обвинения проживают в Краснодарском крае.

В ходе рассмотрения дела по существу сторона защиты была поставлена в неравные со стороной обвинения условия и фактически лишена права на защиту, поскольку в судебном заседании были допрошены только те свидетели, чьи показания были выгодны и контролировались обвинением. В суде по инициативе гособвинения были допрошены всего пять свидетелей, – притом что в обвинительном заключении в качестве свидетелей обвинения, подлежащих вызову в судебное заседание, указано 51 лицо. От допроса остальных 46 свидетелей гособвинение отказалось; указанные свидетели в суд не явились.

Сторона защиты, стремясь реализовать конституционное право на защиту всеми не запрещенными законом способами и исследовать в судебном заседании показания остальных свидетелей, многократно ходатайствовала об оглашении показаний, данных ими в ходе предварительного следствия. В удовлетворении подавляющего большинства ходатайств (были оглашены показания лишь шести свидетелей) было отказано со ссылкой на ч. 1 ст. 281 УПК и указанием, что сторона обвинения возражает против оглашения показаний свидетелей.

Таким образом, несмотря на необходимость защиты всеми не запрещенными законом способами путем оглашения показаний свидетелей, указанных в обвинительном заключении в качестве свидетелей обвинения, данное конституционное право было заблокировано оппонирующей стороной.

Учитывая данные обстоятельства, защита пришла к выводу, что ч. 1 ст. 281 УПК ограничивает принцип состязательности сторон, поскольку сторона защиты, обладая значительно меньшим набором процессуальных полномочий, должна иметь возможность исследовать в судебном заседании полученные на досудебной стадии показания свидетелей, не явившихся в судебное заседание, в качестве доказательств невиновности подзащитного.

В полной мере разделяя позицию законодателя о необходимости внесения изменений в ст. 281 УПК, в дополнение к доводам верхней палаты парламента обозначим следующие аргументы.

В ст. 240 Кодекса закреплены принципы непосредственности и устности судебного разбирательства. В контексте анализируемой проблемы это означает, что уголовно-процессуальный закон отдает предпочтение устным показаниям свидетеля, которые тот дает в судебном заседании. В то же время оглашение показаний, добытых на досудебной стадии, рассматривается как обстоятельство, которое должно быть надлежаще мотивировано. Соответствующие основания для оглашения показаний закреплены в ст. 281 УПК.

Также уголовно-процессуальный закон основывается на принципе состязательности сторон и справедливости судебного разбирательства, в силу чего исходит из правила, что оглашение показаний свидетеля в отсутствие на то согласия стороны защиты возможно лишь в случае, если на досудебной стадии ей было предоставлено право оспорить эти показания – к примеру, в ходе очных ставок с указанным свидетелем (ч. 2.1 ст. 281 УПК).

Таким образом, оглашение показаний свидетеля в любом случае не должно нарушать принцип состязательности сторон, а сторона защиты вправе возражать против оглашения показаний неявившегося свидетеля, если ей на досудебной стадии не была предоставлена возможность оспорить данные показания. Следуя такой логике, законодатель в ч. 2.1 ст. 281 УПК предусмотрел, что право заблокировать оглашение показаний адресовано исключительно стороне защиты, которая не имела возможности оспорить на досудебной стадии показания того или иного свидетеля.

Строго говоря, гособвинение не должно обладать правом блокировать оглашение свидетельских показаний, на которых настаивает защита. Данный тезис подтверждается следующим.

Во-первых, перед допросом на стадии предварительного следствия свидетель предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний (ст. 307 УК). Таким образом, презюмируется, что показания носят достоверный характер, пока не доказано обратное.

Во-вторых, ст. 74 УПК установлено, что показания свидетеля являются доказательством по делу. На досудебной стадии они облекаются в процессуальную форму – протокол допроса, который составляется в соответствии с требованиями УПК. В судебном заседании протокол допроса в случае его оглашения приобретает юридическую силу и становится доказательством по делу.

В-третьих, в соответствии со ст. 16 УПК суд обязан обеспечить обвиняемому реализацию права на защиту всеми не запрещенными законом способами.

Наконец, сторона защиты в случае неявки свидетеля может отказаться от предоставленного ей права на допрос свидетеля в судебном заседании, поскольку показания, добытые на досудебной стадии, могут являться в том числе важным доказательством невиновности подсудимого. Реализация данного права (т.е. права на отказ от допроса свидетеля в судебном заседании) не будет нарушением принципа состязательности, поскольку доказательство – показания свидетеля – уже получено на досудебной стадии, и, если подсудимый посчитает необходимым в процессе судопроизводства придать протоколу допроса силу доказательства, он не может быть ограничен в этом. В противном случае это будет ограничением конституционного права на судебную защиту (ст. 45 и 46 Конституции РФ).

Изложенное дает основания утверждать, что системное толкование ч. 1 ст. 281 УПК, выраженное в предоставлении гособвинению права блокировать оглашение показаний свидетеля, не имеет процессуальных оснований и конституционных гарантий.

Таким образом, ч. 1 ст. 281 УПК сформулирована, на наш взгляд, некорректно, поскольку необоснованно ограничивает сторону защиты в реализации конституционного права на защиту всеми не запрещенными законом способами, неотъемлемой частью которого является оглашение показаний свидетеля, данных на предварительном следствии, в случае его неявки в судебное заседание.

В соответствии со ст. 221 УПК прокурор рассматривает поступившее от следователя уголовное дело с обвинительным заключением. По результатам рассмотрения прокурор вправе вынести решение об утверждении обвинительного заключения и о направлении дела в суд. Данное решение должно быть мотивировано подробным анализом всех материалов дела и означает согласие прокурора с совокупностью представленных доказательств – в том числе с показаниями свидетелей обвинения, – что одновременно означает согласие со списком свидетелей, подлежащих вызову в судебное заседание, поскольку данный список является обязательным элементом и неотъемлемой частью обвинительного заключения, без которого последнее не может быть утверждено.

Прокуратура, утверждая обвинительное заключение, констатирует тем самым, что уголовное дело готово для передачи в суд, а совокупность собранных следствием доказательств достаточна для выполнения обязанностей прокурора по поддержанию гособвинения в суде. В соответствии с ч. 5 ст. 246 УПК функция прокурора в уголовном процессе состоит в поддержании гособвинения. Так, гособвинитель представляет доказательства и участвует в их исследовании, излагает суду свое мнение по существу обвинения, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства. Вместе с тем, согласно ч. 7 ст. 246 УПК, если в ходе судебного разбирательства гособвинитель сочтет, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, он отказывается от последнего и излагает суду мотивы отказа.

Таким образом, отказ гособвинителя от вызова каких-либо свидетелей обвинения в судебное заседание (а в случае их неявки в суд – от оглашения соответствующих показаний) фактически означает убежденность прокурора в том, что данные доказательства не подтверждают (опровергают) обвинение, предъявленное подсудимому. Такие действия могут свидетельствовать о необъективности и личной заинтересованности гособвинителя, а также о фактическом отказе от поддержания обвинения.

Имеющиеся в материалах дела показания свидетелей содержали безусловные доказательства невиновности и непричастности Сергея Юрина к совершению инкриминируемых деяний. Именно поэтому ситуация, в которой прокурор отказался от допроса и намеренно препятствовал оглашению показаний 70% свидетелей обвинения, создала неустранимые сомнения в виновности подзащитного, поскольку данные показания остались без исследования, несмотря на стремление стороны защиты к их оглашению. Тем самым сторона обвинения признала, что вынесение обвинительного приговора возможно только в отсутствие показаний большинства свидетелей обвинения.

При этом суд в силу принципа непосредственности, даже зная о наличии в деле доказательств невиновности подсудимого, не имеет возможности учитывать и ссылаться на них, если они не были исследованы в заседании.

При этом доказательство невиновности уже добыто на досудебной стадии и оформлено в соответствии со всеми требованиями УПК, однако по смыслу ч. 1 ст. 281 Кодекса придать протоколу допроса силу доказательства можно только в одном случае – если на это согласна оппонирующая сторона.

При этом сложно ожидать от прокурора своего рода «снисхождения», т.е. согласия на исследование доказательства невиновности, тем более когда действующая норма ч. 1 ст. 281 УПК по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, позволяет прокурору немотивированно возражать против оглашения показаний неявившихся свидетелей. Возникает закономерный вопрос: наделен ли вообще гособвинитель правом на какие-либо немотивированные действия в процессе, тем более воспрепятствование в установлении истины по делу?

Согласно взаимосвязанным положениям ч. 1 ст. 49 Конституции и ч. 1–3 ст. 14 УПК обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором; все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК, толкуются в пользу обвиняемого.

Конституционный Суд РФ неоднократно подчеркивал основополагающий характер принципа презумпции невиновности в системе норм уголовно-процессуального законодательства. Так, в п. 3 Постановления от 20 апреля 1999 г. № 7-П указано, что по смыслу ст. 118 и ч. 3 ст. 123 Конституции суды, рассматривая уголовные дела, осуществляют исключительно функцию отправления правосудия и не должны подменять органы и лиц, формирующих и обосновывающих обвинение. В связи с этим из принципа презумпции невиновности в совокупности с принципом состязательности следует, что суд вправе устанавливать виновность лица лишь при условии, если ее доказывают органы и лица, осуществляющие уголовное преследование. Следовательно, в силу ч. 3 ст. 49 Конституции сомнения в виновности обвиняемого, не устраненные указанными органами, толкуются в пользу обвиняемого.

Таким образом, отказ гособвинения от оглашения показаний не явившихся в судебное заседание свидетелей обвинения, равно как и отсутствие возможности их допроса в суде, создал сомнения в виновности Сергея Юрина, устранить и преодолеть которые в порядке, установленном УПК, не может ни сторона защиты, ни председательствующий по делу судья.

В заключение отметим, что все изложенные обстоятельства свидетельствуют о системной проблеме уголовно-процессуального законодательства – наличии у гособвинения возможности совершать немотивированные действия, а именно: блокировать оглашение показаний свидетелей обвинения. Помимо того что подобное правомочие не имеет процессуальных оснований и не обеспечено конституционными гарантиями, оно позволяет гособвинению отказываться от обязанности по поддержанию обвинения без прекращения уголовного преследования и неизбежно создает неустранимые сомнения в виновности подсудимого.

Системная проблема немотивированного воспрепятствования стороной обвинения в доступе к доказательствам, подтверждающим невиновность, с определенной периодичностью обсуждается, но без каких-либо положительных сдвигов. Независимая позиция верхней палаты парламента должна привести к результату в виде изменения очевидно неконституционной нормы. Считаем, что при таких обстоятельствах приговор в отношении Сергея Юрина должен быть отменен как основанный на злоупотреблении гособвинителем пробелом в уголовно-процессуальном законе, позволившим намеренно скрыть доказательства невиновности обвиняемого от суда. Надеемся, суд апелляционной инстанции устранит это нарушение, и наш подзащитный будет оправдан.

Позиция Совета Федерации о недостатках ст. 281 УПК РФ, позволяющих гособвинению ограничивать право подсудимого на защиту, в совокупности с законодательно закрепленным бездействием суда в подобных ситуациях свидетельствует о существенных нарушениях уголовно-процессуального закона, допущенных в рамках уголовного дела в отношении нашего доверителя. Таким образом, постановленный в отношении Юрина обвинительный приговор должен быть признан незаконным с незамедлительной отменой состоявшегося судебного решения и вынесением оправдательного приговора.