Конец года традиционно является временем подведения итогов. Обзор изменений уголовного и уголовно-процессуального законодательства за уходящий год постепенно становится для уважаемой «Новой адвокатской газеты» доброй традицией, и мне приятно, что подготовку такого обзора вот уже второй год подряд редакция «АГ» доверяет вашему покорному слуге.
Начнем, как обычно, с риторики представителей власти. Она вновь по большей части носила либеральный характер. Казалось, что власть обратила внимание на количество необоснованно возбужденных уголовных дел, в особенности в отношении предпринимателей, многие из которых в результате уголовного преследования были лишены бизнеса.
По моим оценкам, в либеральной риторике особенно усердствовал Верховный Суд РФ. Было вынесено несколько полезных для защиты постановлений Пленума ВС РФ, детальный разбор каждого из которых приводился на страницах «АГ».
Впрочем, надо признать, что о реальной либерализации речи не шло. Практика по-прежнему в большинстве случаев ни на слова властей, ни на разъяснительные постановления Пленума ВС РФ не ориентировалась, в связи с чем бизнес, как и в предыдущие годы, продолжал перемещаться в следственные изоляторы. И зачастую такое перемещение не было вызвано ни наличием доказательств совершения преступления, ни процессуальной необходимостью. Более того, чаще и принимаемые властью законы, на мой взгляд, не были направлены на реальную либерализацию уголовного законодательства, т.е. слова расходились с делом.
Законодательных изменений в уходящем году в наших отраслях права было достаточно много – законодатели поработали активно, хотя, как и в предыдущие периоды, несколько хаотично и бессистемно. Предлагаю остановиться на наиболее значимых, по моему мнению, законах.
1. Изменения в уголовное законодательство
1.1. Введена уголовная ответственность за действия, угрожающие безопасной эксплуатации транспортных средств (Федеральный закон от 3 апреля 2017 г. № 60-ФЗ).
Отныне совершение из хулиганских побуждений действий, угрожающих безопасной эксплуатации транспортных средств, будет наказываться в уголовном порядке по новой ст. 267.1 УК РФ. Максимальное наказание за такие действия – лишение свободы на срок до 2 лет.
Одновременно ч. 1 ст. 213 УК РФ дополнена пунктом «в», предусматривающим наказание за хулиганство на железнодорожном, морском, внутреннем водном или воздушном транспорте, а также на любом ином транспорте общего пользования.
Уголовные дела о совершении указанных преступлений подследственны следователям органов внутренних дел.
Очевидно, что это реакция властей на многочисленные случаи транспортного дебоширства. Нужно ли было криминализовать подобные действия или достаточно было ужесточить правила допуска на авиа- и железнодорожный транспорт лиц, находящихся в состоянии алкогольного и наркотического опьянения? Полагаю, скорее второе. Но криминализация как способ борьбы – наиболее любимый, хотя и не всегда эффективный инструмент в руках российского законодателя, поэтому выглядит странно, что власти не приняли данный закон раньше.
Как действовать правоприменителю в ситуации конкуренции двух во многом аналогичных норм – законодатель не подумал.
1.2. Введена уголовная ответственность за уклонение от уплаты страховых взносов (Федеральный закон от 25 июля 2017 г. № 250-ФЗ).
Законодатель криминализовал действия, связанные с уклонением от уплаты страховых взносов, сокрытием денежных средств либо имущества, за счет которых должно производиться взыскание страховых взносов.
В этих целях были внесены изменения в ст. 199–199.2 УК РФ, а также введены две новые статьи – 199.3 и 199.4 УК РФ.
Изменения носили в основном косметический характер: конструкция норм об ответственности за уклонение от уплаты налогов не поменялась, за исключением добавления слов об аналогичной ответственности, связанной с уклонением от уплаты страховых взносов. Санкции статей не поменялись.
Уголовные дела, связанные с нарушением законодательства об уплате страховых взносов, подследственны следователям Следственного комитета РФ.
И здесь логика законодателя понятна, хотя и далеко не безупречна с точки зрения либерализации законов. Так называемые налоговые статьи Уголовного кодекса РФ стали отличным инструментом пополнения бюджета страны. Лица, привлекаемые к уголовной ответственности, с большой охотой пользуются положениями примечания к ст. 199 УК РФ о гарантиях прекращения уголовного дела при условии совершения такого преступления впервые и выплаты полной суммы недоимки, пени и штрафов. Отныне аналогичным образом будет использоваться и уголовная ответственность в связи с уклонением от уплаты страховых взносов.
1.3. Введена уголовная ответственность за фальсификацию материалов дел об административных правонарушениях (Федеральный закон от 17 апреля 2017 г. № 71-ФЗ).
Положения ст. 303 УК РФ дополнены словами об уголовной ответственности за фальсификацию доказательств по административным делам и делам об административных правонарушениях. Субъектами привлечения к уголовной ответственности за такие деяния являются участник производства по делу об административном правонарушении или его представитель, должностное лицо, уполномоченное рассматривать дела об административных правонарушениях, либо должностное лицо, уполномоченное составлять протоколы об административных правонарушениях.
Санкция статьи при этом не поменялась. Уголовные дела указанной категории по-прежнему подследственны следователям Следственного комитета РФ.
В данном случае законодатель устранил несоответствие, когда уголовная ответственность за фальсификацию доказательств по гражданским и уголовным делам существовала, а уголовно-правового запрета на фальсификацию доказательств по административным делам не было. Это порождало на практике споры и даже необоснованные трактовки следователями дел об административных правонарушениях как гражданских. Теперь подобных споров не будет.
1.4. Введена уголовная ответственность за незаконные выдачу и получение избирательного бюллетеня, бюллетеня для голосования на референдуме (Федеральный закон от 29 июля 2017 г. № 249-ФЗ).
Законодатель криминализовал действия по выдаче и получению избирательных бюллетеней в целях голосования вместо других избирателей, иные нарушения выборного законодательства. В этих целях в Уголовный кодекс РФ была введена ст. 142.2. При этом даже в части первой данной статьи указано на преступления средней тяжести, за которые предусматривается максимальное наказание на срок до 4 лет лишения свободы.
Уголовные дела о таких преступлениях подследственны следователям Следственного комитета РФ.
Здесь законодатель пошел по привычному пути: не стал искать способы для пресечения нарушений, а решил пугать нарушителей дубинкой уголовного преследования. Будет ли эта дубинка эффективной? В этом я сомневаюсь. Дела о нарушениях на выборах возбуждаются и расследуются очень туго, особенно в тех случаях, когда такие нарушения были совершены в интересах представителей действующей исполнительной власти.
1.5. Введена уголовная ответственность за незаконные производство и оборот этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции, незаконную розничную продажу алкогольной и спиртосодержащей продукции (Федеральный закон от 26 июля 2017 г. № 203-ФЗ).
В целях дальнейшей монополизации государственного участия на рынке производства и продажи алкогольной и спиртосодержащей продукции законодателем были криминализованы незаконное производство и оборот этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции (ст. 171.3 УК РФ), незаконная розничная продажа алкогольной и спиртосодержащей продукции (ст. 171.4 УК РФ).
Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 171.3 УК РФ, подследственны следователям органов внутренних дел, а о преступлениях, предусмотренных ст. 171.4 УК РФ, – дознавателям органов внутренних дел.
В данном случае государство пытается через использование уголовного закона решить прежде всего экономические проблемы, окончательно монополизировав рынок алкогольной продукции и устранив частных конкурентов – «самогонщиков», производящих такую продукцию в крупном размере, стоимость которой превышает 100 тысяч рублей. Налицо советские юридические методы борьбы за здоровье населения и пополнение бюджета страны.
2. Изменения в уголовно-процессуальное законодательство
2.1. С 17 апреля 2017 г. вступил в силу пакет изменений в УПК РФ, который многие называли «адвокатским законом» (Федеральный закон от 17 апреля 2017 г. № 73-ФЗ).
Данным законом обновлен порядок вступления адвоката в дело: слово «допускается» изменено на «участвует» с целью решить проблему с допуском адвокатов в следственные изоляторы только по предъявлении разрешения следователя. Надо признать, что и этот закон не помог решить проблему до конца, поскольку на практике отказы в допуске адвокатов к подозреваемым (обвиняемым) под надуманными предлогами, в том числе под предлогом необходимости представления разрешения от следователя, в следственных изоляторах г. Москвы до сих пор практикуются.
Положения ст. 58 УПК РФ о привлечении специалиста были дополнены ч. 2.1, из которой следует, что стороне защиты не может быть отказано в удовлетворении ходатайства о привлечении к участию в производстве по уголовному делу в порядке, установленном УПК РФ, специалиста для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, за исключением случаев, предусмотренных ст. 71 УПК РФ. В теории поправка выглядит удачной, позволяющей стороне защиты придавать безусловное доказательственное значение данным, полученным от специалиста. Как норма будет реализовываться на практике – покажет время.
Существенно изменены положения ст. 161 УПК РФ «Недопустимость разглашения данных предварительного расследования». Изменениями предусмотрено, что запрет неразглашения не может распространяться на сведения:
– о нарушении закона органами государственной власти и их должностными лицами;
– распространенные следователем, дознавателем или прокурором в средствах массовой информации, информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» или иным публичным способом;
– оглашенные в открытом судебном заседании.
Также нормой предусмотрено, что не является разглашением данных предварительного расследования:
– изложение сведений по уголовному делу в ходатайствах, заявлениях, жалобах и иных процессуальных документах по этому делу, а также в заявлениях и иных документах, подаваемых в государственные и межгосударственные органы по защите прав и свобод человека;
– предоставление сведений по уголовному делу лицу, привлекаемому к участию в этом деле в качестве специалиста, при условии дачи им письменного обязательства о неразглашении указанных сведений без согласия следователя или дознавателя.
Изменения в этой части можно только приветствовать. Надеюсь, они положат конец необоснованному преследованию адвокатов и ограничению их прав под надуманным предлогом разглашения ими данных предварительного расследования.
Этим же законом введена норма (ст. 450.1 УПК РФ), из которой следует, что осмотр, обыск, выемка в отношении адвоката может осуществляться лишь по возбужденному в отношении него уголовному делу, а в остальных случаях – по судебному решению и в присутствии обеспечивающего неприкосновенность предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну, члена совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, на территории которого производятся указанные следственные действия, или иного представителя, уполномоченного президентом этой адвокатской палаты. Кроме того, в постановлении суда должны быть указаны конкретные объекты, которые необходимо отыскать в помещении адвоката. Выемка иных объектов не допускается, за исключением предметов, изъятых из оборота.
Норму надо признать повышающей гарантии независимости адвокатов и защищающей от производства необоснованных следственных действий силового характера, связанных с изъятием адвокатских досье. На мой взгляд, работу данной нормы уже сейчас можно признать эффективной, поскольку наблюдается уменьшение количества необоснованных обысков и выемок у адвокатов, а органы адвокатского самоуправления получили возможность немедленного реагирования на такие факты в виде участия в проводимых следственных действиях.
2.2. Закреплен порядок ведения аудиозаписи, видеозаписи, фотографирования, трансляций в ходе открытого судебного заседания (Федеральный закон от 28 марта 2017 г. № 46-ФЗ).
В целях закрепления данного порядка внесены изменения в ст. 241, 257, 259 УПК РФ. При этом указанные изменения, по сути, лишь законодательно закрепили уже действовавший на практике порядок, когда аудиозапись и письменная запись открытого судебного заседания могут вестись всеми присутствующими, а фото- и видеосъемка, а также интернет-трансляция могут осуществляться лишь с разрешения председательствующего.
Давно назревшие проблемы аудиопротоколирования судебного заседания, придания значения доказательства аудиозаписям судебных заседаний, которые представляются стороной защиты, данным законом проигнорированы. Позитивных изменений закон защите не принес.
2.3. Дополнительно регламентирован порядок изменения меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемых, обвиняемых при выявлении тяжелого заболевания, препятствующего содержанию под стражей (Федеральный закон от 1 июля 2017 г. № 137-ФЗ).
Указанным законом ст. 110 УПК РФ дополнена положением о том, что решение об изменении меры пресечения принимается дознавателем, следователем, судом в течение 3 суток со дня поступления к ним из мест содержания под стражей копии медицинского заключения.
Норма выглядит либеральной, однако и ранее не было сложностей в скором изменении меры пресечения для лица, у которого выявлено тяжелое заболевание, препятствующее содержанию под стражей. Проблема заключается в том, что для изменения меры пресечения по указанному основанию лицо должно находиться фактически в предсмертном состоянии с учетом действующего перечня тяжелых заболеваний, но количество таких лиц невелико. Очевидно, что существующий перечень заболеваний, не позволяющих содержаться под стражей, должен быть пересмотрен и расширен. Данную проблему закон не решил.
Положительно можно оценить только «адвокатский закон»
Приведенный перечень изменений 2017 г. в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство не является исчерпывающим. Я постарался выделить лишь наиболее значимые из них. Оценивая эти изменения в целом, следует признать, что законов, реально повышающих гарантии соблюдения прав граждан в уголовном судопроизводстве, смягчающих ответственность, устраняющих наказуемость деяний, было принято явно недостаточно.
С этой точки зрения положительно можно оценить, пожалуй, лишь «адвокатский закон», хотя он и не смог в полной мере из-за перекосов правоприменения побороть негативную ситуацию с недопуском адвокатов в следственные изоляторы.
Впрочем, необходимо признать, что ни один, даже самый прекрасный и либеральный закон, не способен полностью исключить умышленные нарушения на практике. Для этого следует менять уголовную политику в целом, в том числе используя социальные методы, направленные на изменение сознания правоприменителей.
Что будет с уголовным и уголовно-процессуальным законодательством в 2018 г.?
Можно уже сейчас дать уверенный прогноз по этому поводу: оно будет по-прежнему активно изменяться. Из числа нововведений я лично с нетерпением ожидаю начала работы в 2018 г. судов присяжных по делам об убийствах и причинении тяжкого вреда здоровью по неосторожности. Надеюсь, что никакая кривизна правоприменения не сможет до конца лишить суд присяжных принципа справедливости, который он гарантирует.
Хотелось бы, чтобы подсудность суда присяжных была существенно расширена за счет уголовных дел о совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 160, ст. 210, ч. 6 ст. 290 УК РФ, о преступлениях, совершенных специальными субъектами (судьями, следователями, адвокатами, депутатами).
Полагаю, должны быть внесены законодательные изменения в ст. 210 УК РФ в виде запрета применения данной нормы в случае создания организованной группы для совершения преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 160 УК РФ, иных преступлений в сфере экономики. С момента изменения подсудности уголовных дел по ст. 210 УК РФ и исключения возможности рассмотрения данных уголовных дел присяжными заседателями количество лиц, необоснованно привлеченных к уголовной ответственности по этой статье, резко увеличилось. С этим нужно что-то делать. Будем надеяться, что законодатель обратит внимание на данную проблему.
Кроме того, считаю, что назрел вопрос принятия законодательной нормы о запрете на возбуждение уголовных дел по факту (не в отношении лиц) совершения преступлений, которые могут совершаться исключительно специальными субъектами (взятки, коммерческий подкуп, превышение должностных полномочий и т.п.). Впрочем, это тема отдельной дискуссионной статьи, которая, надеюсь, в ближайшее время будет подготовлена одним из моих коллег по бюро.
