С интересом ознакомилась с материалом Юрия Ершова «“Режим конвейера” недопустим».
Абсолютно согласна с позицией автора и в целом, и в частях. Тема очень важная в связи как с количеством рассматриваемых дел по гл. 30 КАС РФ, так и с характером таких правоотношений. Даже если бы количество дел было ничтожно мало, это не значит, что качество оказания квалифицированной юридической помощи не может быть оценено сквозь «призму в виде лупы». За каждым делом – судьба отдельно взятого человека. В этом отношении не вижу никаких хоть сколько-нибудь значимых различий с делами, вытекающими из уголовно-правовых отношений. Каждый человек – независимо от статуса, положения, особенностей развития либо состояния – имеет право на защиту. И эта защита должна быть обеспечена на самом высоком уровне. В связи с этим создание и утверждение стандарта, подобного предусмотренному для защиты по уголовным делам, остро необходимы.
Действительно, роль адвоката в деле, касающемся недобровольной госпитализации в психиатрический стационар, невозможно переоценить. Именно адвокат должен: помочь доверителю обратить внимание суда на обстоятельства, подтверждающие отсутствие оснований для принудительного лечения именно в условиях стационара (ведь зачастую состояние лица не требует именно стационарного лечения, а возможно в амбулаторных условиях); оспорить имеющимися средствами (путем допроса представителя учреждения, самого пациента, свидетелей, специалиста; приобщением письменных доказательств; работой с заключением комиссии врачей и др.) данные, содержащиеся в административном исковом заявлении; дать юридическую оценку обоснованности представленного в суд заявления.
Считаю, Ю. Ершов прав, указывая на некую «декоративную» функцию адвокатов, «узаконивающих» процедуру их участием (а скорее, просто присутствием). К сожалению, некоторые коллеги весьма превратно понимают свою роль в делах о недобровольной госпитализации и считают: если презюмировать, что доверитель действительно болен, в его же интересах будет «полечиться».
Здесь усматривается некоторая аналогия с делами о детско-родительских отношениях, когда не совсем ясно, какие именно интересы ребенка будут «наилучшими». Да и адвокат – специалист в области права, а не психологии или психиатрии, поэтому знать, что для пациента лучше, а что нет, он априори не может, да и задачи такой не стоит. Не нужно путать работу адвоката с работой врача-психиатра, который должен действовать из лучших, так сказать, побуждений с целью оказания соответствующей помощи больному. Следует также понимать, что получение медицинской помощи – это, прежде всего, право пациента, а недобровольная госпитализация – скажем так, исключение из правил, когда данное право ограничивается. В связи с этим свобода человека – не меньшее право, которого он не может быть произвольно лишен, и именно адвокат призван отстоять это право при наличии соответствующих оснований и если позиция доверителя сводится к несогласию с госпитализацией. Таким образом, позиция адвоката не должна отличаться от позиции доверителя.
В то же время практике известны случаи, когда адвокаты занимали противоположную с доверителем позицию. Необходимо также понимать, что дисциплинарные производства возбуждаются не во всех случаях в связи с банальным отсутствием жалобы, суды также не инициируют данные разбирательства. Поэтому неправомерное поведение адвокатов в подобных случаях отличается латентностью. Примером признания действий адвоката незаконными можно назвать решение Октябрьского районного суда г. Тамбова от 31 июля 2014 г. (дело № 2-3237/2014). В ходе рассмотрения дела адвокат признала, что действительно не возражала против принудительной госпитализации доверителя в психиатрический стационар, так как совокупность представленных сведений и имеющихся документов позволили ей прийти к выводу о необходимости госпитализации. При этом доверитель возражал относительно госпитализации, прокурор – на удивление – также поддержал позицию госпитализируемого лица ввиду отсутствия оснований. В итоге суд отказал в удовлетворении административного искового заявления медучреждения. Получается, что адвокат действовала скорее в интересах больницы, нежели доверителя.
Считаю, что адвокат не вправе иметь собственную позицию по рассматриваемой категории дел. Согласно подп. 3 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре адвокат не вправе занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением ситуаций самооговора. И здесь речь идет именно об уважении адвокатом воли, а не интересов доверителя, даже если это воля лица с психическим расстройством.
