На этой неделе были опубликованы особые мнения двух судей Конституционного Суда к Постановлению № 39-П от 9 ноября. В данном судебном акте Суд проверил конституционность ч. 1, 3 и 4 ст. 35 УПК РФ, касающихся изменения территориальной подсудности уголовного дела, а также ч. 1 и 3 ст. 1 УПК РФ – в ней говорится о законах, определяющих порядок уголовного судопроизводства.
Как ранее писала «АГ», поводом для обращения в Суд послужило удовлетворение судьей ВС РФ ходатайства заместителя Генпрокурора об изменении территориальной подсудности уголовного дела, возбужденного в отношении Игоря Пушкарёва, который ранее занимал должности члена Совета Федерации и главы Владивостока. В этом же ходатайстве говорилось об изменении территориальной подсудности уголовного дела, возбужденного в отношении Андрея Пушкарёва и Андрея Лушникова.
В соответствии с постановлением, оставленным без изменения Апелляционной коллегией ВС РФ, уголовное дело, подсудное Ленинскому районному суду г. Владивостока, было передано в Тверской районный суд г. Москвы. Суды, принимая во внимание позицию ЕСПЧ, в частности, указывали, что условия для отправления объективного и беспристрастного правосудия судом, которому подсудно уголовное дело, могут быть поставлены под сомнение в связи с наличием у И.С. Пушкарёва контактов с представителями властных структур г. Владивостока и Приморского края, возможности контролировать через членов своей семьи различные коммерческие предприятия и распространять через подконтрольные СМИ сведения, направленные на дискредитацию следственных органов.
Три гражданина подали жалобы в КС РФ. В них они указали, что ч. 1, 3 и 4 ст. 35 УПК РФ не соответствуют Конституции, поскольку ею допускается передача судьей ВС РФ по обращению Генпрокурора (его заместителя) уголовного дела из районного суда, которому оно подсудно в силу закона, в районный суд другого субъекта РФ. Тем самым, по мнению заявителей, при отсутствии указанных в самом процессуальном законе точных оснований, по которым уголовное дело не может быть рассмотрено в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, равно как и правил определения для таких случаев компетентного суда, допускается изменение территориальной подсудности уголовного дела. Они указали, что решение вопроса, таким образом, фактически ставится в зависимость не от выраженной в законе воли законодателя, а от усмотрения правоприменительного органа.
Рассмотрев дело, Конституционный Суд признал спорные нормы соответствующими основному закону в той мере, в какой содержащиеся в них положения не исключают возможности изменения территориальной подсудности уголовного дела в случае, если на территории, подпадающей под юрисдикцию суда, в который поступило данное уголовное дело, сохраняющееся фактическое влияние обвиняемого или одного из нескольких обвиняемых (в том числе обусловленное его положением до начала производства по данному уголовному делу) на деятельность государственных и общественных институтов создает угрозу гарантиям объективного и беспристрастного правосудия.
В этой связи два судьи КС РФ Сергей Казанцев и Юрий Данилов, который был докладчиком по данному делу, высказали свои особые мнения в части несогласия с правовой позицией, приведенной в постановлении.
В частности, Сергей Казанцев указал, что положения ст. 35 УПК РФ, определяющие основания и порядок изменения территориальной подсудности уголовного дела, в том числе без согласия обвиняемых, также исходят из того, что данный перечень оснований изменения подсудности является исчерпывающим. Таким образом, по буквальному смыслу этой нормы права, территориальная подсудность уголовного дела может быть изменена при удовлетворении отвода, заявленного всему составу соответствующего суда или при наличии оснований для отвода всех судей данного суда как ранее принимавших участие в производстве по рассматриваемому уголовному делу. При этом, как следует из ч. 5 ст. 65 УПК РФ, в случае удовлетворения заявления об отводе судьи, нескольких судей или всего состава суда уголовное дело, ходатайство либо жалоба передаются в производство, соответственно, другого судьи или другого состава суда в установленном порядке. По ходатайству Генпрокурора РФ или его заместителя территориальная подсудность уголовного дела может быть изменена лишь по делам террористической направленности по решению ВС РФ (ч. 4 ст. 35 УПК РФ).
Сергей Казанцев также указал на противоречивость правоприменительной практики. Так, он обозначил два случая изменения Верховным Судом территориальной подсудности, сославшись на два апелляционных определения последнего. Вместе с тем он отметил, что в других аналогичных делах, в которых к уголовной ответственности привлекались экс-руководители регионов, вопрос об изменении подсудности в связи с сомнениями в беспристрастности суда в соответствии с субъективным и объективным подходом вообще не возникал.
Также судья КС указал, что из правовых позиций ЕСПЧ, на которые ссылался ВС РФ при изменении территориальной подсудности в ряде случаев, вряд ли вытекает вывод о праве органов обвинения ставить под сомнение беспристрастность всех судей субъекта РФ и уж тем более фактически произвольно предлагать ВС изменять подсудность уголовного дела. «С учетом противоречивой практики ВС РФ можно констатировать, что оспариваемые положения ч. 1–4 ст. 35 УПК РФ могут быть истолкованы contra legem (вопреки их буквальному смыслу) как позволяющие правоприменительным органам в отдельных случаях расширять исчерпывающий перечень оснований для изменения подсудности», – отметил Сергей Казанцев.
По его словам, несмотря на неопределенную формулировку правовых позиций ВС РФ в вышеуказанных решениях, они все же позволяют сделать вывод, что по ходатайству заместителя Генпрокурора дело, отнесенное законом к подсудности судов общей юрисдикции одного региона, может быть передано по решению судьи Верховного Суда на рассмотрение в суд другого субъекта РФ. «При этом неясно, какими критериями руководствуются органы прокуратуры и суд при определении объективной беспристрастности суда, а также в какой суд и какого субъекта РФ должно быть передано дело», – заключил судья Сергей Казанцев.
Особое мнение Юрия Данилова состоит из 7 пунктов. Он отметил, что в ходе исследования поставленных вопросов Суд применил метод выявления так называемого конституционно-правового смысла оспоренной нормы. По мнения судьи, в данном случае названный подход неприемлем, поскольку выявить указанный смысл можно только при условии, если правовая норма существует.
«Признав конституционно-правовую допустимость существования в уголовно-процессуальном законе такого основания для изменения территориальной подсудности уголовного дела, как наличие “экстраординарных” обстоятельств, и обнаружив отсутствие такового в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, Суд вправе был предложить законодателю восполнить имеющий конституционное значение пробел в правовом регулировании посредством механизма, установленного ст. 80 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федарации”», – указал Юрий Данилов. Однако, по его мнению, на деле КС «самостоятельно сконструировал ранее несуществующую правовую норму, выйдя при этом за пределы своей компетенции, а затем уже принялся выяснять ее конституционно-правовой смысл, признав при этом изобретенный “фантом” соответствующим Конституции РФ».
По мнению судьи, вызывает сомнение и следующий момент: «Суд, основывая свое решение также на сложившейся правоприменительной практике, по существу признал (в отсутствие нормы) допустимость существования в российской правовой системе судебного прецедента как источника права, что, по меньшей мере, дискуссионно, учитывая конституционные положения о разделении властей и компетенции судебных органов».
Также Юрий Данилов отметил, что КС в постановлении указал, что в целях обеспечения публично-правовых интересов судебной власти решение о передаче уголовного дела в суд иной территориальной юрисдикции должно приниматься Верховным Судом по обращению Генерального прокурора или его заместителя. «Предложенное регулирование означает: либо полномочий высшего судебного органа субъекта РФ для передачи уголовного дела внутри субъекта недостаточно, либо изменение территориальной подсудности по указанному основанию внутри субъекта РФ в принципе невозможно», – указал он. Такой подход, по словам судьи, неприемлем в условиях нынешнего построения судебной системы в стране, когда появились самостоятельные в территориальном смысле апелляционные и окружные кассационные суды.
«По делу заявителей выяснилось, что справедливых судей не обнаружилось ни в Приморском крае, ни в других близлежащих субъектах, таковые нашлись лишь в районном суде “территориально близкой” столицы, – отметил Юрий Данилов. – Почему бы не передать указанное дело в один из судов Сахалина, где “осмелились” осудить “своего” губернатора?» По его словам, получается, что должностное лицо городского уровня Приморского края оказалось способным воздействовать на властные и общественные структуры практически всех регионов РФ таким образом, что создало угрозу гарантиям объективного и беспристрастного правосудия.
Комментируя позиции судей КС, вице-президент АП г. Москвы Вадим Клювгант отметил, что каждое из особых мнений по этому делу по-своему важно и ценно четкой позицией авторов, и оба они безупречно обоснованы. «В свете сильного разочарования самим судебным актом оба особых мнения доставили профессиональное удовлетворение и эстетическое удовольствие, и у меня нет разногласий ни с одним из них».
По словам Вадима Клювганта, своим постановлением Конституционный Суд не разрешил поставленную перед ним проблему, а лишь еще более осложнил ее. При этом проблема действительно существует на протяжении многих лет. Адвокат считает, что данным решением КС внес дополнительную неопределенность в регулирование критически важного процессуального вопроса, а вместе с неопределенностью – и дополнительные возможности для произвола. Кроме того, Суд дополнительно усилил позицию обвинения в ущерб интересам стороны защиты вопреки тому, что правовая позиция ЕСПЧ, высказанная им в ряде решений, была направлена на обеспечение гарантий более слабой стороны – стороны защиты.
«Как справедливо указали авторы особых мнений, вопрос об экстраординарном изменении территориальной подсудности в РФ решается избирательно, четкие и прозрачные правовые критерии принятия такого решения отсутствуют, что недопустимо. Не предложил их и Конституционный Суд в обсуждаемом постановлении. Между тем нарушение правил подсудности означает рассмотрение уголовного дела незаконным составом суда, что, в свою очередь, является безусловным основанием отмены приговора», – заключил Вадим Клювгант.
Старший партнер АБ «ЗКС» Андрей Гривцов солидарен с особым мнением судьи Сергея Казанцева: «В настоящее время ВС РФ формирует практику произвольного изменения подсудности некоторых уголовных дел со ссылками на некие абстрактные обстоятельства. Последние продиктованы тем, что суд, которому дело должно быть подсудно по закону, якобы может быть необъективен».
«Таким образом, нарушается гарантированное ст. 47 Конституции право каждого обвиняемого, чтобы его дело рассматривалось тем судом, которому оно подсудно по закону, – пояснил эксперт. – В настоящее время в законе нет какой-либо четкой нормы, которая позволяла бы передавать дело в другой суд по тому основанию, которое применяет Верховный Суд».
По мнению Андрея Гривцова, нет никаких критериев, по которым Верховный Суд выбирал конкретный суд, куда передавать дело. «На практике почему-то в большинстве случаев это суды Московского региона, в том числе печально известные Тверской и Басманный суды, – отметил он. – В этой связи судья Сергей Казанцев был абсолютно прав, когда не согласился с постановлением Конституционного Суда, фактически узаконившим дискриминационные действия Верховного Суда, нарушившие конституционные права конкретных обвиняемых».
Говоря об особом мнении Юрия Данилова, адвокат отметил, что тот обозначил основную проблему: отсутствие каких-либо четких правовых норм, позволяющих ВС РФ менять подсудность уголовных дел по обозначенным мотивам, а также выбирать конкретный суд для рассмотрения дела. Андрей Гривцов высказал сожаление о том, что особые мнения отдельных судей не имеют какого-либо существенного значения для дальнейшей оценки зарождающейся практики произвольного изменения подсудности уголовных дел и являются в данном случае лишь формой публичного протеста против в целом соглашательской позиции КС РФ.
По мнению партнера АБ «Бартолиус» Сергея Гревцова, несмотря на высокую эмоциональность особых мнений судей КС РФ, они являются одними из лучших за последнее время. «Во-первых, потому что это действительно особое мнение судьи, а во-вторых, в них приведена более емкая, практичная и правовая аргументация, которая выражает негодование юридической общественности относительно принятого постановления КС РФ, – пояснил эксперт. – Как минимум данные судьи реабилитировали себя в моих глазах и сохраняют мою веру в то, что КС иногда может выключить “режим государственной машины”, принимающей постановления в угоду власти, а не государству».
Сергей Гревцов полностью согласился с тем, что «фантомная» норма позволила суду создать правовую позицию практического значения без каких-либо критериев по определению суда, в который следует передавать дела в подобных ситуациях. «Нормотворчество – удел законодателя, а не Конституционного Суда», – пояснил эксперт.
При этом он повторил, что КС РФ не защитил право гражданина на беспристрастное справедливое судебное разбирательство, а нарушил его данным постановлением. «Однако мне крайне приятно, что хотя бы часть судей Суда это понимает и поддерживает иную позицию. Жаль, что это только ничего не поменяет в практическом значении – постановление уже не изменить, а особые мнения останутся как яркий индикатор беспредельности сформированной правовой позиции КС РФ», – резюмировал Сергей Гревцов.
