В Определении № 305-ЭС22-3458 (2) от 14 ноября по делу № А40-321381/2019 Верховный Суд разрешил ситуацию, в которой суды отказывались выдать исполнительный лист на возврат имущества в конкурсную массу финансовому управляющему должника, в отношении супруги которого также введена процедура банкротства, считая, что это повлечет конфликт интересов двух групп кредиторов.
Арбитражный суд Волгоградской области признал Габриела Бен-Эли банкротом, была введена процедура реализации его имущества. Суд удовлетворил заявление ПАО «Банк ВТБ» о признании недействительной сделкой договора дарения нежилого помещения в Москве, заключенного между его женой – Ирмой Бен-Эли и дочерью – Натали Бен-Эли.
Дело передали на рассмотрение в Арбитражный суд г. Москвы. 11 августа 2021 г. финансовый управляющий имуществом должника обратился в суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение определения о возврате недвижимости, однако ему было в этом отказано. Суд отметил, что взыскателем по исполнительному листу является Ирма Бен-Эли Ирма, от которой ходатайство о выдаче исполнительного листа не поступало. Апелляционный суд также указал, что в отношении Ирмы Бен-Эли введена процедура банкротства – реструктуризация долгов, в связи с чем выдача исполнительного листа финансовому управляющему имуществом ее супруга может повлечь конфликт материально-правовых интересов групп кредиторов должника и его супруги.
Суд округа признал неверными выводы нижестоящих инстанций о том, что финансовый управляющий является ненадлежащим взыскателем по спору о сделке, однако оставил судебные акты в силе, поддержав выводы о том, что выдача исполнительного листа может повлечь конфликт интересов двух групп кредиторов, а также указал, что права банка могут быть восстановлены и без выдачи исполнительного листа путем предъявления определения в регистрирующий орган.
Банк обратился в Верховный Суд. Рассмотрев дело, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС указала, что оспаривание сделки в рамках дела о банкротстве представляет собой групповой косвенный иск, так как предполагает предъявление полномочным лицом в интересах группы лиц, объединяющей гражданско-правовое сообщество кредиторов должника, требования, направленного на пополнение конкурсной массы путем признания недействительными действий, препятствующих обращению взыскания кредиторов на имущество. В подобной ситуации исполнительный лист должен выдаваться лицу, в чьих интересах был принят судебный акт, поскольку при оспаривании сделки в рамках банкротства должника интересы конкурсной массы (группы кредиторов в лице финансового управляющего) противопоставляются интересам сторон сделки (в данном случае – супруге и дочери должника).
ВС заметил, что аналогичные разъяснения содержатся в п. 11 Постановления Пленума ВАС от 30 июля 2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», п. 32 Постановления Пленума ВС от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».
«Вместе с тем в рамках настоящего спора судами создана ситуация, когда единственный, кто может получить исполнительный лист на возврат имущества, – это лицо, чья воля была направлена на противоправное отчуждение этого имущества и которое не заинтересовано в исполнении судебного акта, в то время как лицо, в чьи обязанности входит пополнение конкурсной массы, ограничено в правах», – указывается в определении.
Верховный Суд посчитал, что отказ финансовому управляющему имуществом должника в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение определения необоснованно препятствует реализации конечной цели оспаривания сделки – пополнению конкурсной массы и последующему погашению требований кредиторов, противоречит целям и задачам банкротных процедур. Таким образом, исполнительный лист должен быть выдан представителю конкурсной массы – финансовому управляющему имуществом должника, в том числе совместным имуществом супругов.
Вопреки положениям ст. 288 АПК, суд округа не исправил данной ошибки судов первой и апелляционной инстанций, ограничившись ссылкой на наличие альтернативного способа исполнения судебного акта, что само по себе также не исключает возможность выдачи исполнительного листа, поскольку исполнение определения предполагает не только внесение записи в ЕГРН, но и совершение действий по возврату фактического владения. Конфликт групп кредиторов должника и его супруги исключается, поскольку большинством в обоих реестрах обладает банк, указал ВС.
«Учитывая, что в отношении супруги должника также возбуждено дело о банкротстве, спор о том, в рамках какого дела подлежит реализации отчужденное по оспоренной сделке имущество, выходит за рамки рассматриваемого вопроса», – отметил Верховный Суд и удовлетворил заявление финансового управляющего имуществом Габриэла Бен-Эли о выдаче исполнительного листа, выдать который должен АС г. Москвы.
В комментарии «АГ» адвокат, партнер Правового бутика «K’AMELAWT» Анастасия Шамшина полагает, что ВС стремился определить последовательность процессуальных прав. Справедливо то, что если сделка была оспорена в одном деле о банкротстве, то представителю кредиторов, чьи права затронуты и нарушены этой сделкой (финансовому управляющему), необходимо для завершения цели оспаривания получить исполнительный лист, заметила она.
По мнению эксперта, позиция Верховного Суда не скована конкретными фактическими обстоятельствами дела: она несколько шире, поскольку застрагивает процессуальный аспект инструмента, который используется в каждой первой процедуре несостоятельности, – оспаривание сделок: «Противники выдачи исполнительного листа финансовому управляющему в этом деле ссылались на конфликт кредиторов одного и второго супругов. Но ведь если при оспаривании сделки конфликт не возник, то странно создавать его при выдаче исполнительного документа. В этом случае конфликт выглядит весьма искусственно, поэтому аспект последовательности процессуальных механизмов ВС разобрал верно».
Другое дело – вопрос реализации возвращенного по оспоренной сделке актива. Здесь, посчитала Анастасия Шамшина, ВС ловко и небезосновательно разделяет обстоятельства оспаривания отчуждения имущества и его дальнейшей реализации. Судебная коллегия оставляет вопрос открытым. Высшая судебная инстанция на это прямо указывает: «учитывая, что в отношении супруги должника также возбуждено дело о банкротстве, спор о том, в рамках какого дела подлежит реализации отчужденное по оспоренной сделке имущество, выходит за рамки рассматриваемого вопроса, так как этот вопрос отнесен на решение кредиторов того и другого супруга».
«Есть надежда полагать, что ВС “сквозь строки” намекает на консолидацию действий по реализации спорного актива. Очевидно, что в ситуации, когда имущество вернулось в условия прежнего владения (в совместную собственность супругов, в отношении которых возбуждены отдельные дела о банкротстве), логичнее и эффективнее всего продавать его одним лотом в рамках одних торгов, утверждая положение о продаже совместно с кредиторами каждого из супругов, – отметила Анастасия Шамшина. – Однако ВС верно указывает на тот факт, что эти обстоятельства уже не являются предметом рассмотрения судов при разрешении вопроса о выдаче исполнительного листа по оспоренной сделке. Именно кредиторы каждого из супруга должны определить стратегию реализации такого актива. В этой самостоятельности и будут проявляться их исключительные права в деле о банкротстве».
Юрист юридической фирмы «Арбитраж.ру» Антон Кравченко согласился с позицией ВС в том, что формальный подход нижестоящих судов фактически привел к невозможности исполнения судебного акта о применении последствий недействительности сделки: «Несмотря на то что должник формально не являлся стороной сделки, в результате ее совершения в действительности было отчуждено имущество должника, ведь в силу ст. 35 Семейного кодекса должник являлся сособственником нежилого помещения».
Кроме того, выдача исполнительного листа и последующее принудительное исполнение приведет к восстановлению прав кредиторов как в деле о банкротстве должника, так и в деле о банкротстве его супруги. Нежилое помещение, после возврата в конкурсную массу супруги должника, будет продано с торгов, а половина вырученных средств финансовый управляющий супруги будет обязан перечислить в пользу должника, указал Антон Кравченко. «Фактически подход ВС в данном деле аналогичен практике судов общей юрисдикции по делам об оспаривании сделок граждан, совершенных без согласия их супругов, когда исполнительный лист на принудительное исполнение решения суда о применении последствий недействительности сделки выдается заявителю, а не супругу, совершившему оспоренную сделку», – заключил он.
