Конституционный Суд вынес Определение № 2518-О/2018 г., которым отказал в принятии к рассмотрению жалобы на неконституционность п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ, согласно которому защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он оказывает или ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам его подзащитного.
Заявитель жалобы Валентина Егорова была допрошена в качестве свидетеля по уголовному делу. Для участия в данном процессуальном действии она привлекла адвоката, который ранее был допущен к участию в производстве по этому же делу в качестве защитника обвиняемого. Однако следователь вынес постановление о его отводе.
Женщина обжаловала отвод в порядке ст. 125 УПК РФ. Отказывая в удовлетворении ее жалобы, Индустриальный районный суд г. Ижевска указал, что она является свидетелем обвинения, в связи с чем ее интересы противоречат интересам обвиняемого.
Данное постановление оставлено без изменения судом апелляционной инстанции, а в передаче кассационных жалоб было отказано постановлениями судьи Верховного Суда Удмуртской Республики и судьи Верховного Суда РФ, с чем согласился заместитель председателя ВС.
В жалобе в Конституционный Суд Валентина Егорова указала, что п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ противоречит Конституции, поскольку по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, предполагает, что для отвода адвоката, приглашенного свидетелем для оказания юридической помощи, достаточно факта представления этим же адвокатом интересов обвиняемого, без указания конкретных обстоятельств, свидетельствующих о наличии противоречий между указанными участниками уголовного судопроизводства на момент принятия решения об отводе.
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, КС указал, что по смыслу взаимосвязанных положений ч. 3 ст. 17 и ч. 1 ст. 48 Конституции право на получение квалифицированной юридической помощи не является безусловным и не означает право выбирать для оказания юридической помощи любого адвоката по своему усмотрению, в том числе без учета обстоятельств, исключающих его участие в деле.
Суд указал, что запрет на совмещение одним лицом различных процессуальных функций при производстве по одному уголовному делу является общим для участников как со стороны защиты, так и со стороны обвинения (Определение КС от 9 ноября 2010 г. № 1573-О-О), что исключает участие адвоката в оказании юридической помощи в рамках данного дела, если он ранее участвовал в этом деле в ином процессуальном качестве или оказывал (оказывает) юридическую помощь иному лицу (обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику и др.), интересы которого противоречат интересам обратившегося к нему за юридической помощью другого участника производства по тому же делу.
КС отметил, что хотя для свидетеля, не являющегося по своему правовому статусу стороной в уголовном деле, а относящегося к иным участникам уголовного судопроизводства, и характерна процессуальная нейтральность, дача им показаний или отказ от этого по делу не исключают наличия у него собственного интереса. В том числе в случаях, когда его показания (отказ от дачи показаний) подлежат последующей оценке с точки зрения перспективы уголовного преследования по ст. 307 или 308 УК РФ либо касаются самого свидетеля, его супруга или близких родственников. Кроме того, по своему содержанию показания свидетеля не всегда нейтральны по отношению к сторонам, имеющим в деле свой интерес. Они могут как подтверждать, так и опровергать обвинение, а потому носить обвинительный или оправдательный характер.
В силу прямого указания ч. 5 ст. 189 УПК РФ, если свидетель явился на допрос с адвокатом, приглашенным им для оказания юридической помощи, то адвокат присутствует при допросе и пользуется правами, предусмотренными ч. 2 ст. 53 Кодекса, напомнил КС. Подобное наделение адвоката правами защитника, которыми он обладает в рамках оказания юридической помощи своему подзащитному при производстве следственного действия, предполагает, по мнению Суда, и соблюдение адвокатом вытекающего из данного правового статуса запрета на участие в производстве по уголовному делу, установленного п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ.
Кроме того, Суд отметил, что Закон об адвокатуре связывает оказание адвокатами квалифицированной юридической помощи с целями защиты прав, свобод и интересов физических и юридических лиц. Поэтому запрет адвокату принимать от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи, поручение в случае, если он оказывает юридическую помощь доверителю, интересы которого противоречат интересам данного лица, не может быть сведен лишь к наличию противоречий между интересами сторон по одному уголовному делу, а охватывает собой противоречия интересов любых доверителей, которым адвокат оказывает юридическую помощь в этом деле, включая свидетелей.
КС указал, что п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ выступает одной из гарантий надлежащего осуществления адвокатом юридической помощи и направлен как на обеспечение прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, являющихся или являвшихся его доверителями, так и на защиту публичных интересов в сфере уголовного судопроизводства, осуществляемого в условиях действия принципа состязательности сторон и обеспечивающего всесторонность, полноту и объективность исследования всех обстоятельств дела. Суд заключил, что это законоположение не является неопределенным, не ограничивает свидетеля в праве пригласить для участия в допросе иного адвоката, не участвующего в данном деле, не создает непреодолимых препятствий для получения свидетелем квалифицированной юридической помощи и не может расцениваться в качестве нарушающего конституционные права заявительницы в обозначенном ею аспекте.
Комментируя определение КС, адвокат, партнер АБ «ЗКС» Кирилл Махов предположил, что в ближайшее время законодателем будут внесены изменения в ст. 72 УПК РФ. «До настоящего времени отвод адвоката, представляющего интересы свидетеля по уголовному делу, в ст. 72 УПК РФ не был предусмотрен», – указал он.
При этом Кирилл Махов указал, что в практике неоднократно озвучивалась проблема, состоящая в том, что следственный орган предпринимал различные действия к попытке отвода того или иного адвоката от участия в уголовном деле, зачастую успешно. «Одним из таких способов было вынесение постановления об отводе ввиду того, что адвокат представлял и защищал интересы нескольких лиц по одному и тому же делу. Давайте представим, что адвокат представляет интересы нескольких свидетелей по делу (законом это не запрещено). Спустя месяцы расследования одного такого свидетеля следствие переводит в статус подозреваемого или обвиняемого либо в статус потерпевшего, и, соответственно, исходя из определения КС РФ, у следствия есть все основания для отвода адвоката от участия в уголовном деле. Но ведь это не означает, что у представляемых адвокатом лиц изменилась позиция, – изменился только статус одного из этих лиц», – отметил адвокат.
Внимание эксперта привлекло указанное в определении положение о том, что «сам факт участия в деле того или иного свидетеля либо занимаемая им позиция могут противоречить интересам иных участников уголовного процесса…». Кирилл Махов считает, что фактически Судом оправдывается такое ничем не подтвержденное обоснование для отвода адвоката от участия в деле, как предположение, что позиция свидетеля может расходиться с позицией лица, чьи интересы ранее представлял адвокат.
«По смыслу ст. 72 УПК РФ для отвода адвоката следствию необходимо установить наличие противоречий между фигурантами дела, чьи интересы представляет один и тот же адвокат, и чаще всего это происходит путем допроса указанных лиц. Однако определение Конституционного Суда фактически закрепляет наличие противоречия уже в процессуальных статусах фигурантов дела, и следствию не требуется каких-либо дополнительных действий для установления конфликта интересов», – посчитал адвокат.
Адвокат АП Ленинградской области Марина Мошко отметила, что заявителем оспаривалась норма, содержащаяся в п. 3 ст. 72 УПК РФ, как не соответствующая Конституции РФ, в которой прямо указано, что защитник не праве участвовать в производстве по уголовному делу, если он оказывает или ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам защищаемого им подозреваемого, обвиняемого либо представляемого им потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика. «То есть, исходя из смысла данной нормы закона, на момент отвода адвоката факт наличия данных противоречий должен быть установлен и закреплен в материалах уголовного дела. Непосредственного указания на то, что сам статус свидетеля обвинения является подтверждением, что его интересы противоречат интересам обвиняемого, в УПК РФ не имеется», – указала адвокат. По ее мнению, подобное толкование закона порождает основания для органов предварительного следствия для необоснованного отвода защитника по уголовному делу по надуманным основаниям.
«В настоящее время я осуществляю защиту обвиняемой по уголовному делу, предыдущий адвокат которой был отведен следователем на том основании, что представлял интересы свидетеля по этому же уголовному делу при ознакомлении его с постановлением о назначении экспертизы, изъятых у него в ходе обыска предметов. В допросе данного свидетеля адвокат не участвовал, противоречий в позициях с обвиняемой выявлено не было. Однако следователем было вынесено постановление об отводе адвоката от участия в деле как защитника обвиняемой на том основании, что между обвиняемой и свидетелем могут возникнуть противоречия. Данное постановление следователя в настоящий момент обжалуется в порядке ст. 125 УПК РФ, решение по нему еще не принято», – рассказала Марина Мошко.
Она предположила, что в целях предотвращения неоднозначного толкования действующих норм права, регулирующих участие в уголовном деле адвоката, необходимо внести изменения в законодательные акты, регулирующие участие представителя свидетеля по уголовному делу. «Таким образом, у адвокатов и их доверителей и подзащитных не будет возникать подобных проблем при защите по уголовным делам», – посчитала адвокат.
Управляющий партнер АБ «АВЕКС ЮСТ» Игорь Бушманов отметил, что в последнее время практические любые разъяснения КС РФ, особенно в уголовно-процессуальной сфере, трактуются правоприменителями тенденциозно не в пользу стороны защиты. «Напротив, зачастую “выдернутые из контекста” отдельные доводы определений и постановлений КС РФ используются для придания видимости законности совершения тех или иных явно незаконных и необоснованных процессуальных действий, в том числе по вопросам участившихся отводов защитников», – указал эксперт. В этой связи он предположил, что обращение адвокатов в КС РФ потеряло значение эффективного способа защиты нарушенных прав, как было в конце 90-х – начале 2000-х гг.
Игорь Бушманов посчитал, что установленное в ст. 69 и 72 УПК РФ единоличное право следователя осуществлять отвод защитника от участия в деле по любым основаниям противоречит Конституции РФ. По его мнению, разрешение таких вопросов должно быть отнесено к компетенции судов. «Хотя, в силу сегодняшних реалий уголовно-процессуальной практики, наличия практики так называемого “сращивания” следствия и суда, вряд ли передача таких прав будет способствовать принятию законных и обоснованных решений – в пользу защитника, а не следствия, зачастую злоупотребляющего своими правами в борьбе с “неугодными” защитниками», – указал эксперт.
