29 июня Ленинский районный суд г. Чебоксары вынес оправдательный приговор по уголовному делу в отношении бывшей замминистра образования Чувашской Республики, проректора Чувашского республиканского института образования Светланы Петровой и директора Чувашского республиканского центра новых образовательных технологий Галины Арзамасцевой.
Изначально госслужащие обвинялись в растрате с использованием служебного положения (ч. 4 ст. 160 УК РФ): по версии следствия, они по собственной инициативе организовали открытые электронные торги, по итогам которых приобрели за счет средств республиканского бюджета генераторы радиошума на общую сумму около 8,75 млн руб. Приборы предназначались для установки в средних образовательных школах Чувашской Республики в период проведения ЕГЭ в 2015 г., но по техническим характеристикам не соответствовали положениям решения Государственной комиссии по радиочастотам при Мининформсвязи РФ (ГКРЧ) от 28 ноября 2005 г. «О выделении полосы радиочастот 0,1–1 000 МГц для генераторов радиошума, используемых в качестве средств защиты информации», поэтому, по версии следствия, на законных основаниях использоваться не могли.
Комментируя «АГ» позицию обвинителя, старший помощник прокурора Чувашской Республики Алексей Якушевич пояснил, что женщины знали о законодательном запрете использования в РФ блокираторов, работающих в полосе радиочастот свыше 1000 МГц, как из разъяснений Управления Роскомнадзора по Чувашской Республике, Управления по Чувашской Республике филиала Главного радиочастотного центра, так и из разъяснений Рособрнадзора.
При этом, по окончании судебного следствия, выступая в прениях, гособвинитель исключила из обвинения признаки совершения хищения и потребовала признать Петрову виновной в подстрекательстве к злоупотреблению должностными полномочиями (ч. 4 ст. 33 – ч. 1 ст. 285 УК РФ), а Арзамасцеву – в злоупотреблении ими (ч. 1 ст. 285 УК РФ).
Тем не менее в суде защитники смогли доказать несостоятельность предъявленного обвинения. Как сообщил «АГ» адвокат АП г. Москвы Айрат Хикматуллин, защищавший интересы Галины Арзамасцевой, закупка блокираторов не была самостоятельной инициативой оправданных: «Мы представили достаточное количество доказательств, в частности показания сотрудников Министерства образования Чувашской Республики, включая министра, которые подтвердили в суде, что вопрос о необходимости таких приборов решался на республиканском уровне и оправданным были даны указания для их приобретения».
Как указал адвокат, в выстраивании стратегии защиты помог анализ документов, подтверждающих, что сумма на приобретение блокираторов была заложена в республиканский бюджет задолго до того, как оправданным стало известно о такой необходимости. Защитник добавил, что ни на стадии предварительного, ни на стадии судебного следствия оправданным не вменялись нарушения в организации торгов, не оспаривались их результаты, а также не ставился вопрос о завышении или занижении стоимости приобретенных приборов.
Куда сложнее, считает Айрат Хикматуллин, было доказать отсутствие в законодательстве прямого запрета на приобретение и использование подобных приборов и правовую неопределенность по данному вопросу. «В кратком остатке вопрос звучал так: приобретать и использовать такие приборы можно, но при условии получения специального разрешения, – подчеркнул защитник. – В суде было установлено, что до проведения торгов и закупки приборов Минобразования неоднократно проводило совещания по данному вопросу с участием представителей контролирующих госорганов, и никто из них не уведомлял сотрудников Минобра о законодательном запрете на приобретение блокираторов. Напротив, высказывались предложения о помощи в получении соответствующего разрешения в установленном порядке». Адвокат отметил, что Министерством образования принимались все необходимые, законодательно установленные меры для получения разрешений на использование указанных приборов.
Значимым для дела стало то, что 10 марта 2017 г. решением ГКРЧ было разрешено использовать блокираторы для проведения государственных экзаменов в закрытых помещениях, что, как отметил Айрат Хикматуллин, фактически исключало противоправность деяния. «Именно эти обстоятельства, исключающие как объективную, так и субъективную стороны преступления, были положены в основу оправдательного приговора», – подытожил он.
Защитник обратил внимание на сложности, с которыми он столкнулся в процессе. В частности, на стадии предварительного расследования следствие, по его словам, не было заинтересовано в установлении истины и велось необъективно: «Следователь ФСБ отказывал стороне защиты во всех ходатайствах, направленных на получение ответов на запросы, проведение экспертизы приборов и пр.».
Были расхождения и в свидетельских показаниях: каждый из свидетелей в суде сообщил, что данные на предварительном следствии показания в протоколах допроса приведены с искажениями. По результатам судебного следствия сторона защиты заявила о недопустимости подобных действий, граничащих с фальсификацией доказательств, что, как полагает Айрат Хикматуллин, послужило основанием вынесения частного определения суда в адрес руководителя следственного органа УФСБ о некачественности расследования.
Вторая сложность, по словам адвоката, была связана с позицией государственного обвинения, которая неоднократно менялась в ходе судебного следствия, а также менялось событие преступления. Например, в прениях гособвинитель говорил уже не о противозаконном приобретении приборов, а о том, что диапазон частот, в котором они работают, отличен от разрешенного впоследствии.
Защитник также обратил внимание, что суд не дал должной оценки грубейшим процессуальным нарушениям, допущенным органом предварительного расследования. Так, например, защита указывала на недопустимость ряда доказательств в силу того, что уголовное дело было возбуждено конкретно в отношении Арзамасцевой за конкретное деяние, без указания каких-либо иных, в том числе неустановленных, лиц, причастных к его совершению. Впоследствии по данному делу была привлечена Петрова – сначала в качестве подозреваемой, а затем обвиняемой. Ей неоднократно предъявлялись обвинения, она допрашивалась в качестве обвиняемой, была избрана мера пресечения (подписка о невыезде) и иные меры процессуального принуждения, при этом уголовное дело в отношении нее не возбуждалось. Несмотря на то что защита неоднократно указывала на данное нарушение, следователь вынес постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Светланы Петровой лишь перед окончанием предварительного расследования, когда все доказательства были собраны и следственные действия завершены.
«В суде государственный обвинитель не рискнул огласить показания, данные Петровой на стадии предварительного следствия, – отметил Айрат Хикматуллин. – После того, как защита указала на их незаконность, гособвинитель отказался от своего ходатайства об их оглашении. В то же время суд не признал недопустимыми иные доказательства (экспертизы и исследования, с которыми Петрова была ознакомлена в качестве обвиняемой до возбуждения уголовного дела и др.), несмотря на явную незаконность их получения». По словам защитника, имелись и иные грубейшие процессуальные нарушения, оставленные судом без внимания.
В результате суд признал обеих госслужащих невиновными и вынес оправдательный приговор, признав за обеими право на реабилитацию.
Между тем в комментарии «АГ» старший помощник прокурора ЧР Алексей Якушевич сообщил, что сейчас решается вопрос о вынесении апелляционного представления на приговор и на частное постановление.
