Рамонский районный суд Воронежской области изготовил мотивированное решение от 30 августа о признании недействительным кредитного договора, оформленного на клиента банка телефонным мошенником. Представитель клиента банка, заведующий филиалом Воронежской областной КА, АК «Тюлькин и партнеры» Александр Тюлькин рассказал «АГ» о нюансах дела.
3 февраля 2023 г. между Банком ВТБ и гражданкой Н. через мобильное приложение был заключен договор потребительского кредита на приобретение автомобиля на сумму 2 млн руб. под 15,1% годовых сроком на пять лет, кредитные средства были переведены со счета клиента банка на счет другого лица. Позднее в тот же день Н. обратилась в банк с заявлением о блокировке ее карты и сообщением о мошеннических действиях. Она сообщила, что ей позвонила неизвестная, представившаяся сотрудницей службы безопасности банка, которая убедила ее установить лжеприложение банка, чтобы перевести на другой счет уже имевшиеся у нее накопления, и в результате без ее ведома был заключен кредитный договор.
На следующий день Н. обратилась с заявлением о преступлении в полицию, а 12 февраля 2023 г. было возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ, по которому она была признана потерпевшей. Кроме того, Н. обратилась за защитой своих прав в Роскомнадзор и Банк России, который порекомендовал ей обратиться к правоохранителям и в суд для признания кредитного договора незаключенным.
Получив эту рекомендацию, Н. обратилась с суд с иском к Банку ВТБ, в котором изложила ситуацию и, сославшись на положения Закона о потребительском кредите, а также ст. 153, 160, 307 и 820 ГК РФ, указала, что заключенный от ее имени кредитный договор не отвечает требованиям закона, в связи с чем она просила признать его недействительным и применить последствия недействительной сделки.
В суде представитель ответчика указывал, что спорный кредитный договор был оформлен в соответствии с правилами, а также что банк не несет ответственности за ошибочную передачу клиентом распоряжений или заявлений третьим лицам и за ущерб, возникший из-за несанкционированного доступа к системе дистанционного банковского обслуживания, если такой доступ стал возможным по вине клиента. Представитель банка также ссылался на отсутствие доказательств обмана или злоупотребления доверием со стороны ответчика или третьих лиц, понуждений со стороны кредитной организации к заключению кредитного договора. По его словам, истцом не доказано, что при заключении спорного договора банку было известно об обмане заемщика со стороны третьего лица.
Изучив материалы дела, суд напомнил, что заключение договора в результате мошеннических действий является неправомерным действием, посягающим на интересы лица, не подписывающего соответствующий договор и являющегося применительно к п. 2 ст. 168 ГК РФ третьим лицом, права которого нарушены заключением такого договора. Со ссылкой на положения Закона о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма он также отметил, что операция с денежными средствами подлежит контролю со стороны банков, если она совершается в сумме, равной или превышающей 600 тыс. руб. Соответственно, банки устанавливают правила внутреннего контроля по таким транзакциям и отслеживают сомнительные сделки. При возникновении у кредитной организации сомнений в легальности операции она может приостановить или отказать в выполнении поручения клиента на перечисление зачисленных на его счет денег.
В рассматриваемом случае, заметил суд, со счета клиента банка в вечернее время была списана значительная денежная сумма в 2 млн руб., при этом поступающей ежемесячно зарплаты явно недостаточно для погашения платежей по оформленному тогда же кредиту, о чем ответчик не мог не знать. Перечисление денег якобы на покупку машины на счет физлица также указывало на то, что банк должен был проверить эту сомнительную операцию, а потому он был обязан приостановить или же блокировать исполнение распоряжения клиента на денежный перевод до получения дополнительных средств идентификации, однако банк этого не сделал.
На основании изложенного суд признал спорный кредитный договор незаключенным, отметив, что для его заключения требовались согласованная воля всех сторон и достижение согласия по всем существенным условиям. Таким образом, иск Н. был удовлетворен, и к кредитному договору были применены последствия недействительности сделки.
В комментарии «АГ» адвокат Александр Тюлькин отметил, что правовую позицию по этому спору он обосновал ссылкой на ст. 153 ГК РФ, согласно которой заключение договора в результате мошеннических действий является неправомерным действием, также для аргументации был использован п. 2 ст. 168 Кодекса. «То есть спорный кредитный договор, заключенный посредством услуги мобильного банка либо самим клиентом этого банка или же другим лицом с согласия последнего, либо вследствие разглашения им средства доступа к этому приложения нельзя считать действительным и правомерным. Важную роль в этом деле сыграло Определение ВС РФ от 16 декабря 2022 г. по делу № 5-КГ22-127-К2. Тогда Суд со ссылкой на Закон о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма отметил, что банк, выдавая подобный кредит, не приложил усилия по проверке транзакции. В итоге справедливость восторжествовала на стороне пострадавшего лица», – заметил он.
Управляющий партнер юридической фирмы LEXING Андрей Тишковский отметил, что в настоящее время в целом наблюдается общая обеспокоенность Центробанка и законодателя проблемой телефонного кредитного мошенничества, совершаемого методами социальной инженерии, в связи с чем в 2023 г. были приняты поправки в Закон о национальной платежной системе. «Решение суда по существу верное, и в целом оно соответствует недавним позициям высших судов. Так, в Определении КС № 2669-О/2022 указано на то, что при рассмотрении споров с заемщиками особого внимания требует исследование добросовестности и осмотрительности банков, а в Определении ВС по делу № 5-КГ22-127-К2, отмечается, что банкам надлежит принимать повышенные меры предосторожности», – заметил он.
При этом эксперт заметил, что ссылка в решении по данному делу на Закон о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма вызывает вопросы. Он пояснил, что мотивировочная часть решения относится скорее к договору банковского счета в части неисполнения банком обязанностей по противодействию легализации денежных средств, полученных преступным путем. Но при этом суд сделал вывод о незаключении кредитного договора, связав его с обстоятельствами, при которых банк не счел операции по банковскому счету сомнительными, что, по мнению Андрея Тишковского, не вполне верно: «Все же по Закону о ПОД/ФТ при признании банковской операции сомнительной наступают другие последствия, а именно отказ в совершении операции и расторжение договора банковского счета, но никак не признание кредитного договора незаключенным. Вероятно, вышестоящие суды скорректируют правовую позицию первой инстанции, не изменяя при этом резолютивную часть решения».
Адвокат КА Новосибирской области «Бойко и партнеры» Светлана Немчинова назвала судебное решение интересным. «С одной стороны, оно вызывает положительные эмоции, поскольку суд встал на сторону гражданина, который в результате мошеннических действий третьего лица понес значительный материальный ущерб. С другой стороны, в рассматриваемом случае суд признал договор незаключенным, при этом применив последствия недействительности сделки, но в резолютивной части он не указал, каким образом должны быть исполнены последствия недействительности», – заметила она. По мнению эксперта, необходимо законодательное регулирование, предусматривающее возложение на кредитные организации обязанности более тщательно подходить к дистанционным сделкам и вводить дополнительные меры защиты своих клиентов.
