Верховный Суд РФ вынес Определение по делу № 304-ЭС19-2724, в котором указал на неверные выводы нижестоящих судов о моменте возникновения обязательства по оплате работ и об определении начала течения срока исковой давности.
В январе 2011 г. АО «Алтайдорпроект» заключило с индивидуальным предпринимателем Виктором Яныкановым договор подряда, в соответствии с которым обязалось выполнить проектно-изыскательские работы для строительства автомобильной дороги. В качестве источника финансирования должны были выступить целевые субсидии из федерального бюджета. Общество выполнило работы и в том же месяце передало предпринимателю технический отчет об инженерно-геологических изысканиях и проектно-сметную документацию. Предприниматель, не получив соответствующие субсидии, не оплатил выполненные работы.
В сентябре 2017 г. стороны подписали дополнительное соглашение к договору, из условий которого следовало, что они согласовали увеличение цены работ. Затем актом сдачи-приемки выполненных работ, датированным октябрем 2017 г., стороны подтвердили выплату заказчиком части долга, а также наличие задолженности. В январе 2018 г. подрядчик направил заказчику претензию об уплате долга с начисленными процентами за пользование чужими денежными средствами. Не получив ответа, подрядчик обратился в Арбитражный суд Республики Алтай с иском о взыскании задолженности на сумму более 3 млн руб.
Суд решением от 18 мая 2018 г. по делу № А02-257/2018 в удовлетворении иска отказал. Он согласился с квалификацией договора в качестве подрядного, а также с тем, что истец представил надлежащие доказательства выполнения им работ и передачи их результата ответчику, который принял их в январе 2011 г., не заявив претензий к качеству и количеству. Суд также признал наличие задолженности заказчика перед подрядчиком, однако отказал в иске, мотивируя тем, что ответчик заявил об истечении срока исковой давности.
Суд указал, что, поскольку по условиям договора заказчик должен был оплатить выполненные работы не позднее 6 февраля 2011 г., подрядчик с 7 февраля того же года знал о нарушении его прав. Исходя из этого, первая инстанция решила, что трехлетний срок для предъявления иска истек 7 февраля 2014 г.
Истец, опровергая указанный вывод, в ходе заседания обращал внимание суда на подписание допсоглашения и акта осенью 2017 г., которые, по его мнению, исключали возможность применения норм об исковой давности. Суд, в свою очередь, отметил, что перерыв в течении срока исковой давности в связи с совершением действий, свидетельствующих о признании долга, мог быть лишь в том случае, если соответствующие действия были совершены ответчиком в пределах срока давности, но не после его истечения.
При этом суд не применил п. 2 ст. 206 ГК, согласно которому течение срока исковой давности начинается заново, если по его истечении должник признает свой долг письменно, поскольку данная норма начала действовать с 1 июня 2015 г., а правоотношения сторон возникли ранее. Первая инстанция также указала, что требование о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами также не подлежит удовлетворению, поскольку является дополнительным и в соответствии с п. 1 ст. 207 ГК прекращается после истечения срока давности по главному требованию.
Апелляционная инстанция в постановлении от 7 августа 2018 г. поддержала выводы нижестоящего суда о пропуске подрядчиком срока исковой давности. В обоснование своей позиции апелляция сослалась на Определение Конституционного Суда РФ от 28 июня 2018 г. № 1556-О, в котором указано, что п. 2 ст. 206 ГК применяется к правоотношениям, возникшим после дня вступления в силу указанной нормы. Постановлением кассационной инстанции от 5 декабря того же года акты нижестоящих судов оставлены без изменения. Суд признал выводы первой и апелляционной инстанций о пропуске истцом срока исковой давности обоснованными.
Ссылаясь на существенное нарушение судами норм права, общество обратилось с кассационной жалобой в Верховный Суд. Как указывалось в жалобе, допсоглашением и актом, подписанными в октябре 2017 г., подтверждалось продолжение договорных отношений по окончательному исполнению обязательств.
Судебная коллегия по экономическим спорам поддержала доводы заявителя, указав на неверные выводы нижестоящих судов о моменте возникновения обязательства по оплате работ и об установлении начала течения срока исковой давности.
ВС напомнил, что поскольку в договоре установлен срок для исполнения предпринимателем обязательства по оплате работ, то по смыслу п. 2 ст. 200 ГК исковая давность начинает течь после окончания срока исполнения обязательства. Верховный Суд обратил внимание, что стороны согласовали в договоре прекращение его действия после выполнения взаимных обязательств. При этом п. 3 ст. 425 ГК установлено, что договор, в котором отсутствует условие о том, что окончание срока его действия влечет прекращение обязательств сторон, признается действующим до определенного в нем момента окончания исполнения обязательств.
ВС также пояснил, что дополнительным соглашением были изменены условия договора и установлена новая стоимость работ. Более того, стороны указали, что допсоглашение составлено во исполнение спорного договора, который считается прекращенным с момента получения заключения госэкспертизы по проверке достоверности определения сметной стоимости. При этом в акте истец и ответчик признали выполненные работы удовлетворяющими условиям допсоглашения и отразили оставшуюся сумму задолженности по оплате работ.
Кроме того, в определении отмечается, что нижестоящим инстанциям следовало установить, является ли заключение допсоглашения продлением заказчиком срока исполнения обязательства по оплате работ, поскольку в этом случае применение исковой давности невозможно.
В итоге ВС пришел к выводу, что нижестоящие суды допустили существенные нарушения, поэтому отменил процессуальные решения по делу, направив его на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Комментируя «АГ» определение ВС, адвокат АП Чукотского автономного округа Игорь Кустов отметил: «Учитывая, что стороны могут заключать бесконечное количество дополнительных соглашений, изменяющих как предмет, так и срок исполнения обязательств, определение срока истечения исковой давности бывает затруднительным».
По мнению адвоката АП г. Москвы Василия Ваюкина, при подписании допсоглашений к «старым» договорам, а также при выполнении каких-либо действий по таким договорам (поставок, работ, осуществления платежей) необходимо быть предельно внимательным, анализировать все обстоятельства и понимать все последствия, к которым могут привести подобные договоренности.
Адвокат также пояснил, что еще в 2008–2011 гг. ВС в своих определениях неоднократно указывал на порядок применения п. 3 ст. 425 ГК в части признания договора действующим до определенного в нем момента окончания исполнения сторонами обязательства. Игорь Кустов согласился, что комментируемое определение соответствует позиции ВС, занимаемой им ранее по ряду решений.