27 мая Верховный Суд вынес Определение № 310-ЭС21-1061 по делу № А35-8789/2015 о возврате в конкурсную массу предпринимателя-банкрота недвижимости, договор о приобретении которой был ранее признан недействительным судом.
В октябре 2013 г. Маргарита Шатохина продала пять нежилых зданий в Курске индивидуальному предпринимателю Елене Марковой за 1 млн руб. В договоре купли-продажи отмечалось, что стороны произвели расчет между собой в день его подписания. Далее новый владелец недвижимости зарегистрировала свои права на нее.
Впоследствии Маргарита Шатохина обратилась в суд с иском к Елене Марковой ввиду неисполнения договорного обязательства по оплате недвижимости и просила суд расторгнуть договор купли-продажи. Поскольку в судебном заседании ответчица признала исковые требования Шатохиной, 16 марта 2015 г. суд удовлетворил иск, обязав Елену Маркову вернуть недвижимость, что было исполнено ею в этом же месяце (дело № 2-658/16-2015). 17 апреля 2015 г. решение суда вступило в законную силу.
В ноябре 2015 г. в отношении ИП было возбуждено дело о банкротстве по заявлению ПАО «Курский промышленный банк», а 29 июля 2016 г. Елена Маркова была признана несостоятельной. Ее финансовый управляющий Андрей Селютин оспорил действия по исполнению решения судов по делу о возврате недвижимости, считая их нарушающими права других кредиторов. В связи с этим он потребовал возвратить пять нежилых зданий в конкурсную массу должника.
Первая и апелляционная инстанции отказали в удовлетворении требования со ссылкой на пропуск заявителем годичного срока исковой давности. Суды указали, что с заявлением финансовый управляющий обратился в суд 27 декабря 2017 г., в то время как о наличии оснований для оспаривания действий по исполнению судебного решения он должен был узнать не позднее 28 октября 2016 г. Суды также сочли, что Маргарита Шатохина, принимая недвижимость по акту о ее возврате, не знала и не могла знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества Елены Марковой. Окружной суд добавил, что действия по возврату недвижимого имущества, предпринятые во исполнение судебного акта, не могут быть квалифицированы как совершенные в целях причинения вреда кредиторам предпринимателя или со злоупотреблением правом.
В кассационной жалобе в Верховный Суд финансовый управляющий просил отменить судебные акты, и Судебная коллегия по экономическим спорам согласилась с его доводами, отметив, что в деле отсутствовал обратный переход права собственности на спорную недвижимость к Маргарите Шатохиной, собственником пяти нежилых зданий, по данным ЕГРН, по-прежнему значилась Елена Маркова.
Как пояснил Суд, на момент открытия процедуры реализации имущества ИП решение районного суда, обязывающее ее передать право собственности на недвижимость продавцу в связи с расторжением договора купли-продажи, не было исполнено, поэтому указанная в этом судебном решении недвижимость вошла в конкурсную массу должника согласно п. 1 ст. 213.25 Закона о банкротстве. После признания Елены Марковой банкротом в отсутствие заявления финансового управляющего о регистрации обратного перехода права собственности на недвижимость к Маргарите Шатохиной такая регистрация стала невозможной в силу абз. 2 и 3 п. 5, абз. 2 п. 7 ст. 213.25 Закона о банкротстве.
Таким образом, подчеркнул ВС, финансовый управляющий должника лишен возможности подать соответствующее заявление в регистрирующий орган, так как это повлечет за собой преимущественное удовлетворение требований Маргариты Шатохиной, а действия управляющего вступят в противоречие с положениями п. 2 ст. 61.3 Закона о банкротстве. Следовательно, продавец недвижимости утратила возможность вернуть право собственности на нее в процедуре реализации имущества Елены Марковой.
«Требование Маргариты Шатохиной (кредитора по неденежному обязательству о возврате имущества в ее собственность), не являющееся текущим, трансформировалось в денежное. Оно подлежит денежной оценке, должно рассматриваться по правилам ст. 100 Закона о банкротстве и удовлетворяться наравне с требованиями иных кредиторов в общем порядке, предусмотренном ст. 213.27 названного Закона (по смыслу п. 4 ст. 213.24, п. 1 ст. 213.25 Закона о банкротстве и разъяснений, приведенных в абз. 2 п. 34 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. № 35 “О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве”)», – отмечено в определении.
Верховный Суд добавил, что нижестоящие суды не учли, что в рамках дела о банкротстве Елены Марковой не может быть оспорен обратный переход права собственности к Маргарите Шатохиной, поскольку он не состоялся, решение суда общей юрисдикции в этой части остается неисполненным по настоящее время. Иск финансового управляющего, заявленный в рассматриваемом обособленном споре, по сути, является иском о фактическом возврате в конкурсную массу должника имущества, собственником которого она значится, для его последующей реализации и проведения расчетов с кредиторами за счет вырученных от продажи средств. При этом на такое требование распространяется общий трехлетний срок исковой давности, который не был пропущен финансовым управляющим в любом случае, даже если его исчислять с наиболее раннего из возможных моментов (включая момент возврата недвижимости Маргарите Шатохиной по соответствующему акту от 18 марта 2015 г.).
При этом Суд отклонил доводы Маргариты Шатохиной насчет того, что она вернула себе право собственности на недвижимое имущество вопреки отсутствию соответствующей записи в ЕГРН. «Маргарита Шатохина, настаивая на изъятии недвижимости из конкурсной массы, противопоставляет свое имущественное требование требованиям иных кредиторов Елены Марковой – третьих лиц, не являющихся ни сторонами договора купли-продажи, ни судебного разбирательства по спору о расторжении этой сделки. Для таких лиц считается, что подлежащие государственной регистрации права на имущество возникают, изменяются и прекращаются с момента внесения соответствующей записи в государственный реестр, а не в момент совершения или фактического исполнения сделки либо вступления в законную силу судебного решения, на основании которых возникают, изменяются или прекращаются права», – подчеркнул ВС, который отменил судебные акты нижестоящих инстанций и обязал Маргариту Шатохину передать финансовому управляющему Елены Марковой пять нежилых зданий.
Адвокат МКА «Вердиктъ», арбитр Хельсинкского международного коммерческого арбитража Юнис Дигмар отметил, что само по себе вынесение судебного акта о возврате имущества не является записью в ЕГРН, и, соответственно, вывод о включении спорных объектов недвижимости в конкурсную массу в случае сохранения записи о праве собственности на них за должником на дату признания должника банкротом в принципе соответствует разъяснениям Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав». «Так, в частности, по аналогии с разъяснениями, содержащимися в п. 60 и 65 Постановления Пленума 10/22, после расторжения договора и до момента регистрации права собственности на объекты недвижимости за продавцом покупатель сохраняет за собой статус титульного собственника», – пояснил он.
По словам эксперта, основной и самый спорный вывод в определении ВС заключается в том, что требование кредитора по неденежному обязательству о возврате имущества в его собственность трансформируется в денежное и должно удовлетворяться наравне с требованиями иных кредиторов в общем порядке. «Во-первых, те нормы, на которые сослался Суд, такого вывода или положения не содержат. Во-вторых, неденежное требование о возврате имущества, преобразованное в денежное, не должно иметь своим следствием удовлетворение требования неденежного кредитора на общих основаниях. В этом случае необходимо руководствоваться аналогией с залоговым обязательством, поскольку денежное требование было основано именно на требовании возвратить имущество, которое подтверждено вступившим в законную силу решением суда общей юрисдикции. Соответственно, даже возврат в конкурсную массу имущества не должен лишать такого кредитора права на преимущественное удовлетворение его требований за счет денежных средств, вырученных от продажи недвижимости. Это более взвешенный подход, учитывающий специфику такого трансформированного требования кредитора. Иное означает, что кредитор, даже имея на руках судебный акт о возврате имущества (который, кстати говоря, является основанием для внесения соответствующей записи в ЕГРН), теряет не только имущество, но и возможность получить большую часть денежных средств после его реализации», – убежден Юнис Дигмар.
Он добавил, что необходимо также учитывать добросовестность кредитора и должника в этом конкретном споре. «Уверен, что Судом требования вышеуказанного неденежного кредитора признаны ординарными именно в связи с тем, что была выявлена недобросовестность поведения данных двух лиц. Об этом может свидетельствовать следующее. Во-первых, стоимость имущества – пять объектов недвижимости – оценена сторонами в 1 млн руб., что уже вызывает подозрения в силу явно заниженной оценки. Во-вторых, при рассмотрении дела в суде общей юрисдикции должник признал требование кредитора о расторжении договора купли-продажи имущества и возврате объектов недвижимости в собственность кредитора-продавца. Произошло это незадолго до возбуждения дела о банкротстве. Напрашивается вывод о классической попытке вывода ликвидных активов», – отметил адвокат.
Юрист Tenzor Consulting Group Венера Плиева полагает, что ВС вынес важное определение, которым подчеркнута необходимость следования принципу обязательного внесения прав на недвижимое имущество в ЕГРН. «Реализация этого принципа предполагает строгую зависимость возникновения права на недвижимость от внесения записи в реестр. Само комментируемое определение Суда достойно похвалы за умение излагать правовую позицию, Экономическая коллегия последовательно и четко формулирует общее правило значимости внесения записи в реестр и следует ему», – отметила она.
По мнению эксперта, подход ВС к рассмотрению данной категории споров представляется абсолютно верным, а отступление от правил значимости внесения записи в реестр порождает конфликты в вопросе о принадлежности права на недвижимое имущество. «В частности, это наиболее важно при рассмотрении обособленных споров в деле о банкротстве лица, у которого есть обязанность передать недвижимое имущество в собственность другого лица. Для третьих добросовестных лиц собственником недвижимости должен быть не тот, кто обладает незарегистрированным правом, а поименованное в реестре лицо. И если запись о переходе права собственности от должника-банкрота в реестр не внесена, то недвижимость должна оставаться в конкурсной массе. Запись в реестре имеет первостепенное значение», – резюмировала Венера Плиева.
