Нижегородский областной суд частично удовлетворил исковые требования гражданина о взыскании компенсации морального вреда в размере 30 тыс. руб. за его несвоевременное освобождение из колонии. Представитель истца, адвокат Второй Нижегородской коллегии адвокатов Алексей Матасов рассказал «АГ» об этом деле и о своих планах по оспариванию размера присужденной его доверителю компенсации.
Освобождение с задержкой
В сентябре 2018 г. гражданин Г. был приговорен к 4 с половиной годам лишения свободы, с отбыванием наказания в колонии-поселении. 11 марта 2019 г. постановлением Варнавинского районного суда Нижегородской области был изменен приговор в отношении Г.: суд освободил его от наказания в связи с частичной декриминализацией ст. 282 УК РФ, при этом он указал, что Г. необходимо немедленно освободить из-под стражи.
Как рассказал «АГ» Алексей Матасов, уже в день вынесения судом решения он привез его заверенную копию в ФКУ ИК-7 ГУ ФСИН РФ по Нижегородской области, однако спецотдел и канцелярия отказались принимать судебный акт. По словам адвоката, сотрудники колонии объяснили: необходимо, чтобы постановление поступило по «официальным каналам» с сопроводительным письмом.
После этого Алексей Матасов обратился в прокуратуру Нижегородской области и областную прокуратуру по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях с жалобой на незаконное удержание Г. в колонии. Как указал адвокат, Г. был освобожден администрацией ИК-7 только 14 марта.
Первая инстанция отказала в присуждении компенсации
Г. и его представитель обратились в Нижегородский районный суд с иском (документ имеется у «АГ») к Управлению Федерального казначейства по Нижегородской области о взыскании компенсации морального вреда в размере 800 тыс. руб. В ходе судебного разбирательства к участию в деле в качестве соответчиков были привлечены Министерство финансов РФ, ФСИН России, Судебный департамент при ВС РФ.
В иске адвокат указал, что его доверитель был освобожден из исправительной колонии на трое суток позднее, чем было указано в судебном решении. В документе отмечено, что Г. осознавал заведомо незаконный характер удержания его в колонии, из-за чего испытывал сильнейший стресс ввиду понимания несправедливости происходящего. Адвокат сообщил, что в ноябре 2019 г. из-за постоянного нарушения прав Г. покинул Россию и попросил политического убежища во Франции.
В обоснование размера запрошенной компенсации адвокат сослался на Постановление ЕСПЧ по делу «Сухоносова против России», в котором отмечалось, что некоторая задержка исполнения решения об освобождении понятна и зачастую неизбежна с учетом практических реалий в работе судов и соблюдения определенных формальностей. Тем не менее Суд указал на обязанность национальных властей свести такое положение дел к минимуму. ЕСПЧ подчеркнул, что административные формальности, связанные с освобождением, не могут оправдывать задержку более чем на несколько часов. Таким образом, исходя из данного подхода, истец посчитал, что минимальный размер разумной компенсации за задержку в освобождении на три дня равен сумме, эквивалентной 9 тыс. евро, т.е. 798 тыс. руб.
Представители Минфина России и Управления Федерального казначейства по Нижегородской области возражали против удовлетворения исковых требований, указывая, что никаких незаконных действий, влекущих обязанность Минфина по возмещению морального вреда, не подтверждено, причинение морального вреда истцом не доказано. Представитель ФСИН России и ФКУ ИК-7 ГУФСИН России по Нижегородской области также возражала против удовлетворения иска, указывая, что никаких нарушений со стороны сотрудников ИК-7 не выявлено; согласно журналу регистрации входящей корреспонденции копия постановления суда поступила 14 марта 2019 г., в тот же день Г. был освобожден.
25 февраля 2021 г. Нижегородский районный суд г. Нижнего Новгорода отказал в удовлетворении исковых требований в полном объеме. Суд напомнил, что за нарушение личных неимущественных прав предусмотрена выплата компенсации морального вреда в соответствии с требованиями ст. ст. 151, 1099, 1100, 1101 ГК РФ. Ссылаясь на п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10, суд разъяснил, что степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.
Обращаясь к п. 1 ст. 1070 ГК, суд отметил, что вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, возмещается за счет казны РФ. Суд указал, что согласно сведениям из Варнавинского районного суда Нижегородской области постановление об изменении приговора и освобождении Г. из колонии было направлено в ИК-7 11 марта 2019 г. Согласно журналу регистрации входящих документов ИК-7 указанное постановление поступило в учреждение через три дня, тогда Г. и был освобожден.
Обращаясь к ч. 5 ст. 173 УИК РФ, суд отметил, что досрочное освобождение от отбывания наказания производится в день поступления соответствующих постановления суда, определения суда, акта о помиловании либо утвержденного в установленном порядке решения о применении к осужденному акта об амнистии, а в случае поступления указанных документов после окончания рабочего дня – утром следующего дня, если не предусмотрено иное.
Суд указал: установлено и материалами дела подтверждается, что за истцом право на реабилитацию не признано. Он посчитал, что фактических данных о незаконности действий (бездействия) государственных органов в материалах дела не имеется, факт незаконного содержания под стражей не доказан, в связи с чем пришел к выводу о том, что правовые основания для присуждения истцу компенсации морального вреда в данном случае отсутствуют.
Также первая инстанция указала: доводы истца о том, что сотрудниками колонии незаконно не была принята копия постановления суда в день ее вынесения от представителя истца, являются необоснованными. В подтверждение данной позиции суд указал, что в соответствии с п. 59 Инструкции о работе специальных отделов исправительных колоний следует, что документы об освобождении осужденных или о сокращении им срока наказания принимаются учреждением к исполнению, если они поступают в установленном порядке из органов, уполномоченных на обращение к исполнению принятого решения. Не подлежат исполнению документы, поступившие от частных лиц, уточнил суд.
Таким образом, суд не усмотрел оснований для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда, поскольку доказательств, подтверждающих доводы Г. о нарушении его прав, не имеется, а осужденный был освобожден немедленно по поступлении судебного постановления в учреждение.
Апелляционный суд признал право на компенсацию, но значительно снизил ее размер
В феврале Г. и его представитель направили апелляционную жалобу (документ имеется у «АГ»), в которой просили отменить решение первой инстанции, указывая на то, что выводы суда о своевременном направлении судом копии постановления об освобождении истца и освобождении последнего немедленно с момента получения судебного постановления колонией не подтверждены материалами дела. Отмечалось, что суд опирался на письмо председателя Варнавинского районного суда, однако данное письмо не доказывает направление постановления именно 11 марта. «В нем нет ссылок на первичные документы, подтверждающие, что отправление передано в почтовую службу. В письме не указаны оператор почтовой связи и номер заказного отправления, который позволяет отследить даты отправки и получения. В распоряжении суда не имелось почтовых квитанций или реестра отправлений», – разъяснено в жалобе.
Истец и его адвокат отметили: вывод суда о том, что ИК-7 получила постановление 14 марта, также не основан на материалах дела. Суд посчитал, что колония получила постановление в указанный день, основываясь на журнале входящей корреспонденции, однако данный журнал отражает дату регистрации почтового оправления в канцелярии, а не дату его получения. В жалобе также уточнялось, что почтовое отправление могло быть зарегистрировано на следующий день после получения, а это можно проверить только при помощи документов оператора почтовой связи, которые не представили ответчики.
В документе подчеркивалось, что суд первой инстанции незаконно сослался на отсутствие реабилитирующих оснований при освобождении Г., поскольку требование о компенсации морального вреда было обосновано несвоевременным освобождением истца из мест лишения свободы, что является нарушением ст. 22 Конституции РФ и ст. 5 Конвенции по защите прав человека и основных свобод.
24 августа Судебная коллегия по гражданским делам Нижегородского областного суда пришла к выводу, что обжалуемое решение не соответствует требованиям законодательства и что суд первой инстанции допустил нарушение норм материального и процессуального права, неправильно определив обстоятельства, имеющие значение для дела.
Апелляционный суд обратил внимание, что, заявляя требование о компенсации морального вреда, истец не ссылался на факт его реабилитации, указывал лишь на несвоевременное освобождение из мест лишения свободы, в связи с чем обстоятельства, связанные с реабилитацией, не относились к предмету доказывания по делу и к правоотношению сторон не подлежали применению положения ст. 1070 ГК, которые привел суд первой инстанции.
Апелляция разъяснила, что истец, отбывавший наказание в местах лишения свободы, подлежал немедленному освобождению из исправительного учреждения после поступления соответствующего постановления суда. Какие-либо допустимые и достоверные доказательства, подтверждающие направление судебного постановления в исправительную колонию, в материалах дела отсутствуют, а письмо председателя суда ссылок на такие документы не содержит.
Освобождение Г. из исправительной колонии позже установленного срока привело к нарушению гарантированного ст. 22 Конституции РФ права на свободу и личную неприкосновенность, заключил областной суд, добавив, что несвоевременное освобождение из мест лишения свободы, безусловно, влечет переживания и нравственные страдания и является достаточным основанием для возмещения морального вреда.
Обращаясь к абз. 2 ст. 151 ГК, апелляционный суд напомнил, что при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд добавил, что необходимо учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред. «Учитывая незначительный срок задержки освобождения истца из мест лишения свободы, где он законно отбывал наказание за уголовно наказуемое деяние, индивидуальные особенности истца, судебная коллегия полагает, что требованию разумности и справедливости будет отвечать размер компенсации морального вреда в сумме 30 тыс. руб.», – указано в определении.
Апелляция отметила, что согласно подп. 1 п. 3 ст. 158 БК РФ по искам о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов власти, предъявляемым к РФ, от ее имени в суде выступает главный распорядитель бюджетных средств, т.е. ФСИН России. Требования Г. к Минфину России, Управлению Федерального казначейства по Нижегородской области, Судебному департаменту при ВС РФ подлежат оставлению без удовлетворения, поскольку правовые основания для наступления ответственности указанных лиц не установлены.
Таким образом, апелляционный суд определил взыскать в пользу Г. с ФСИН России за счет казны в компенсацию морального вреда в сумме 30 тыс. руб. и судебные расходы в сумме 300 руб., оставив остальную часть требований без удовлетворения.
Адвокат не согласен с размером компенсации доверителю
В комментарии «АГ» Алексей Матасов отметил, что на сегодняшний день в судах развито дистанционное правосудие, при котором подсудимый участвует в заседании по ВКС. «Если суд примет решение об освобождении такого подсудимого либо вообще не участвовавшего в заседании лица, то в этих случаях нет механизма для быстрого исполнения решения. В России на законодательном уровне отсутствуют системы электронного обмена документами между судами и учреждениями ФСИН», – пояснил он.
Алексей Матасов рассказал, что в начале 2020 г. Европейский Суд по правам человека признал практику несвоевременного освобождения из исправительной колонии нарушением права на свободу. В решении по делу «Сухоносова против России» ЕСПЧ подчеркнул, что административные формальности, связанные с освобождением, не могут оправдать задержку более чем на несколько часов, пояснил адвокат.
Он указал, что после данного решения ЕСПЧ появился законопроект о незамедлительном освобождении осужденного из исправительной колонии и направлении решения приговора в электронном виде, однако позднее законопроект был возвращен инициатору. Лишь в сентябре этого года Минюст России начал обсуждать новую законодательную инициативу, но данный процесс не сможет быстро решить проблему. Вступление в силу такого законопроекта планируется только в 2024 г., добавил Алексей Матасов. «На данный момент у нас нет других механизмов повлиять на то, чтобы людей освобождали как можно быстрее. Все, что нам остается, – это обжаловать действия госорганов или пытаться получить компенсацию за моральный вред», – прокомментировал адвокат.
Алексей Матасов поделился, что в рамках данного дела он планирует идти дальше, а его доверитель согласен с тем, что необходимо обжаловать решение апелляции. Адвокат подчеркнул, что компенсация, которая присуждена Г., на данный момент не соответствует практике ЕСПЧ. «Поэтому если не получится в России получить более-менее разумную компенсацию, то придется обращаться в Европейский Суд», – поделился он.
Адвокат обратил внимание, что вопрос также состоит в том, что суды не согласны присуждать компенсацию без установления вины ответчика: «В нашем случае мы смогли установить вину ФСИН РФ и за счет этого присудить компенсацию и взыскать ее. А в других случаях, когда это будет невозможно? Полагаю, это будет сделать крайне проблематично, и я считаю данный подход неправильным».
По мнению Алексея Матасова, вопрос состоит не в исполнении решения суда, а в том, что уполномоченные органы не могут направить решение таким образом, чтобы человек был освобожден немедленно. «Поскольку отсутствует решение данной проблемы в настоящий момент, я считаю необходимым создать механизм компенсации морального вреда по этому вопросу независимо от степени виновности органа», – резюмировал адвокат.
