Меры и порядок привлечения к дисциплинарной ответственности, предусмотренные Законом РФ «О статусе судей в Российской Федерации» (далее – Закон о статусе судей), рассматриваются не только в качестве инструмента наложения на судей взыскания за совершенные дисциплинарные проступки, но и – в немалой степени – в аспекте обеспечения принципа их независимости.
Это достигается, в первую очередь, возможностью обжалования решений квалификационных коллегий судей о досрочном прекращении полномочий в Дисциплинарную коллегию Верховного Суда РФ.
Обобщенный анализ дисциплинарной практики, касающейся рассмотрения жалоб судей, в отношении которых были приняты решения о досрочном прекращении полномочий в качестве меры взыскания за проступки, имеет, на мой взгляд, важное профилактическое значение как для представителей судейского сообщества, так и для общественности, граждан, участников судопроизводства. Одних он предостерегает от совершения аналогичных нарушений под угрозой лишения мантии, напоминая о высоких требованиях, предъявляемых к статусу судьи, степени ответственности и необходимости блюсти авторитет судебной власти. Другим показывает, что и среди судей нет «неприкасаемых» – рычаги дисциплинарного воздействия активно используются против нерадивых служителей Фемиды, провинившихся призывают к строгому ответу. Такая открытость высшей судебной инстанции представляется крайне полезной и актуальной.
Из числа жалоб, по которым справедливо было отменено решение о лишении статуса, хотел бы отметить дело в отношении судьи Автозаводского районного суда г. Тольятти И., полномочия которого были прекращены по представлению председателя Самарского областного суда фактически за то, что судья удовлетворил исковые требования гражданина к мэрии города. Решение судьи было отменено апелляционной инстанцией, а по делу принято новое, которым в иске было отказано. Так и напрашиваются фантазии, что судья пострадал за то, что пошел против власти или отказался выполнить рекомендации «старших товарищей» о том, как следовало разрешить спор.
Что касается решений региональных квалификационных коллегий о прекращении полномочий судей на местах, думаю, что наиболее беспристрастно их обоснованность могли бы оценить те наши коллеги, которые непосредственно сталкивались с этими представителями судебной власти в своей профессиональной деятельности. Особенно, когда речь идет о компетентности, поведении судей в процессах, соблюдении ими процессуальных сроков рассмотрения дел, правосудности принятых актов и т.п.
Ряд рассмотренных Дисциплинарной коллегией ВС дел касались судей, лишившихся статуса за несвоевременное формирование и сдачу в канцелярию дел, искажение учетной дисциплины, нарушение требований Инструкции по судебному делопроизводству, сроков рассмотрения дел (дело № ДК19-7 в отношении судьи Бабушкинского районного суда г. Москвы), а также норм процессуального законодательства при рассмотрении гражданских дел – при том, что в производстве судьи находились сотни дел (дело № ДК18-77 в отношении судьи Наро-Фоминского городского суда). Обусловлено это действительно личными упущениями судей, неумением правильно организовать свою работу или объективными причинами (например, чрезмерной нагрузкой и элементарной нехваткой времени), понять сложно. Но следует, видимо, исходить из того, что названные дела были рассмотрены объективно и всесторонне, а доводы заявителей жалоб скрупулезно проверены.
Если в Белгородской области в целом четко налажена система контроля за своевременным рассмотрением дел и соблюдением процессуальных сроков, то, как показало мое личное участие в уголовных процессах Басманного и Бабушкинского районных судов г. Москвы, ситуация здесь гораздо острее, а график рассмотрения дел значительно напряженнее. Когда дела назначаются к рассмотрению каждый следующий час, трудно представить, что и с каким качеством можно исследовать в столь незначительный промежуток времени. От столичных коллег я также слышал жалобы на то, что нередко приходится часами ожидать судебного заседания, которое не начинается вовремя по разным причинам.
Некоторые прецеденты обращают на себя особое внимание неординарностью совершенных судьями проступков.
Так, Дисциплинарная коллегия отказала в удовлетворении жалобы М., досрочно лишенного статуса и имеющего следующую характеристику: «Обладая низким уровнем профессиональной квалификации, неудовлетворительно готовился к рассмотрению судебных дел и организации судебных процессов, недостойно вел себя при рассмотрении уголовного дела. По результатам стажировок М. отмечено слабое знание теории права, а также норм уголовного и уголовно-процессуального закона. Дважды заснул в судебных заседаниях по уголовному делу, что явилось основанием для отмены приговора судом апелляционной инстанции» (дело № ДК18-20).
На память сразу пришло булгаковское: «Но, позвольте, как же он служил в очистке?». Возникают вопросы: кто дал ему рекомендацию в судьи, как он с таким «багажом» знаний сдал квалификационные экзамены и почему раньше его не освободили от явно неподъемного для него бремени осуществления правосудия, если видели, что он так слаб в познаниях в области права?
Еще один весьма занимательный упомянутый в Обзоре факт – заместитель председателя Центрального районного суда г. Волгограда Г. в нарушение подсудности предпринял комплекс различных процессуальных мер к незаконному удовлетворению ходатайства адвоката об условно-досрочном освобождении осужденного, даже не отбывшего необходимый для подачи такого ходатайства срок наказания в виде лишения свободы.
Квалифколлегия констатировала совершение Г. дисциплинарного проступка, выразившегося в недобросовестном отношении к исполнению профессиональных обязанностей, грубом нарушении уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Хотя, похоже, данная ситуация явно отдает «коррупционным душком». Полагаю, судья легко отделался, хотя у него хватило наглости обжаловать вердикт его «коллег по цеху».
Ряд жалоб были рассмотрены и отклонены Дисциплинарной коллегией ВС – в этих случаях заявители лишились статуса за совершение проступков, несовместимых с высоким званием судьи. Среди них, в частности, отмечены: фальсификация мировым судьей приговора, в который после его провозглашения были внесены изменения в части назначения наказания (дело № ДК17-64); содержание оглашенного приговора существенно отличалось от текста документа, имеющегося в материалах дела (дело № ДК17-56); оглашение вместо подлинника приговора «неизвестного по форме и содержанию варианта документа» (дело № ДК18-10); вынесение решений по гражданским делам без проведения судебных заседаний. Один из случаев касался нарушения тайны совещания судей. Так, судья Новочеркасского городского суда Д., находясь в совещательной комнате по уголовному делу, которое находилось в его производстве 1 год 7 месяцев, нарушил тайну совещания, уехав поездом в другой регион. В результате приговор был отменен, а осужденные освобождены из-под стражи (дело № ДК18-44).
Исключительная мера дисциплинарного воздействия применялась к судьям за недостойное поведение в быту: нанесение телесных повреждений сотрудникам полиции (дело № ДК17-28); управление транспортным средством в состоянии опьянения и совершение ДТП (дело № ДК18-66).
Таким образом, спектр нарушений, допущенных членами судейского сообщества, широк и разнообразен.
При этом полагаю, что нарушения, ставшие предметом рассмотрения квалификационными коллегиями с принятием мер воздействия в отношении судей, – это лишь «вершина айсберга». Не секрет, что не всякий участник процесса, не каждый адвокат захочет ссориться с «системой» и возьмет на себя смелость подать жалобу на судью, который не соблюдает Кодекс судейской этики, грубо и пренебрежительно ведет себя по отношению к участникам процесса, демонстративно нарушает права сторон и т.д.
По себе знаю – я неоднократно подавал аргументированные жалобы на действия и решения судей в квалификационные коллегии Белгородской, Воронежской, Пензенской областей, однако вместо адекватной реакции на них получал прямо пропорциональное количество обращений в палату о лишении меня адвокатского статуса.
Кроме того, в п. 5 ст. 12.1 Закона о статусе судей указано, что дисциплинарное взыскание в виде досрочного прекращения полномочий может налагаться на судью в исключительных случаях – например, за нарушение положений материального права или процессуального законодательства при осуществлении правосудия, – только при наличии жалобы или обращения участника процесса о нарушении его прав незаконными действиями судьи, ранее подвергавшегося дисциплинарному взысканию, если допущенные последним нарушения носят систематический и (или) грубый характер либо повлекли искажение принципов судопроизводства.
Понятие искажения принципов судопроизводства также встречается в УПК РФ, где регламентирован поворот к худшему при кассационном пересмотре дела. В соответствии с предписаниями ст. 401.6 УПК РФ и разъяснениями, содержащимися в п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 2019 г. № 19 «О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции», поворот к худшему при пересмотре судебного решения в кассационном порядке может осуществляться, если в ходе предшествовавшего разбирательства были допущены нарушения закона, искажающие суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.
К числу нарушений уголовно-процессуального закона, искажающих суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, могут быть отнесены, в частности, нарушения, указанные в п. 2, 8, 10, 11 ч. 2 ст. 389.17, ст. 389.25 УПК РФ, а также иные, лишившие участников уголовного судопроизводства возможности осуществления гарантированных законом прав на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон либо существенно ограничившие эти права, если такое лишение (ограничения) повлияло на законность приговора, определения или постановления суда. Но много ли известно фактов об инициировании дисциплинарных производств в отношении судей, чьи решения (приговоры) отменены по такому основанию, – особенно сейчас, когда система кассационных судов реально начала работать?
В связи с этим представляется, что адвокаты также могут активно участвовать в формировании дисциплинарной практики в отношении судей, грубо попирающих закон и права участников судопроизводства, принимающих решения, имеющие мало общего с отправлением правосудия, допускающих чванство, высокомерие и пренебрежительное отношение к сторонам судопроизводства. Закон о статусе судей такое право предоставляет, и следует пользоваться им в интересах обеспечения правосудия и поддержания авторитета судебной власти.
