Первое впечатление от обсуждаемого проекта федерального закона № 674582-7 о внесении поправок в Федеральный закон «О противодействии коррупции» (далее – законопроект) – хорошо, что хоть кто-то вспомнил о существовании данного Закона! Практический смысл заявленной Народным Хуралом Республики Калмыкия законодательной инициативы и ее обоснование, с одной стороны, не слишком понятны. Зачем республиканскому парламенту вторгаться в регулирование вопросов, касающихся высших должностных лиц РФ? Если бы здесь существовали реальные проблемы, думаю, они решались бы без совета и помощи региональных депутатов.
С другой стороны, предлагается скорректировать ст. 10 Закона о противодействии коррупции, исключив из нее указание на «возможность влияния» лица, замещающего должность, замещение которой предусматривает обязанность принимать меры по предотвращению и урегулированию конфликта интересов, что влияет или может повлиять на надлежащее, объективное и беспристрастное исполнение им должностных (служебных) обязанностей (осуществление полномочий). По мнению народных избранников Калмыкии, подобное положение «создает правовую неопределенность и субъективность в оценке потенциальности возникновения конфликта интересов». Вместе с тем конфликт интересов должен устанавливаться исключительно на основании реальности фактов, того, что лицо сознательно совершает вменяемое действие, а не на возможности таких действий (пояснительная записка к законопроекту).
Обычно такие вопросы законодательного порядка поднимают, когда соответствующие проблемы появляются на практике. Вместе с тем в пояснительной записке никаких конкретных примеров возникновения сложностей с оценкой подобных ситуаций не приведено. Более того, в случаях с правовой неопределенностью тех или иных нормативных правовых актов федерального значения обращаются за разъяснениями в Конституционный Суд РФ.
Считаю предлагаемое изменение рассматриваемой нормы, – с учетом того что она и так больше смахивает на мертворожденную, – вредным, поскольку конфликт интересов в наших реалиях, на мой взгляд, уже не только не рассматривается в аспекте коррупционного поведения, а, напротив, процветает.
Президент РФ Владимир Путин сам недавно пенял высшим чиновникам на заседании Госсовета насчет того, что подход «надо порадеть родному человечку, условно говоря, своим фирмешкам, ГУПам, МУПам…» – недопустим, поскольку ущерб для экономики страны от него колоссальный. Однако не припоминаю, чтобы за это кого-то примерно наказали.
В нашей стране принято немало законодательных актов, направленных на борьбу с коррупцией, а также национальных планов, программ соответствующей тематики, но далеко ли мы продвинулись в искоренении этого зла на деле?
По данным Transparency International, в Индексе восприятия коррупции за 2018 г. Россия заняла 138 место из 180, опустившись на три позиции и сравнявшись по количеству баллов с Папуа – Новой Гвинеей, Ливаном, Гвинеей и некоторыми другими странами. При этом динамики улучшения ситуации за последние 5 лет не наблюдается.
О чем этом свидетельствует? Думается, ответ очевиден: о неэффективности реализуемых мер по профилактике и пресечению коррупционных проявлений. И все это на фоне декларируемых уже не годами, а десятилетиями лозунгов о необходимости противодействия процессам злоупотребления государственной властью ради получения личных выгод.
Более того, несмотря на то что кого-то задерживают, арестовывают, привлекают к уголовной ответственности, направляют в места лишения свободы и т.п., трудно избавиться от мысли, что борьба с мздоимством, откатами, распилами бюджетов и прочими злоупотреблениями должностных лиц нередко носит имитационный характер.
В большей степени определенное продвижение по выявлению фактов коррупции ощущается на «низовом» уровне – в отношении представителей правоохранительных структур, органов местного самоуправления, военнослужащих, врачей, преподавателей, многие из которых, как правило, промышляют мелким взяточничеством. Это подтверждает и официальная статистика.
Что касается нечистых на руку чиновников высшего звена, то, несмотря на увеличение количества громких уголовных дел в отношении таких лиц, общество не воспринимает данную практику как полноценную, системную борьбу с коррупцией.
Достаточно почитать комментарии к публикуемым фактам подобного рода – подавляющее большинство наших сограждан считают, что тот или иной попавшийся в жернова правоохранителей крупный деятель, «нахапавший» миллионы, а то и миллиарды, занимая важный пост, либо с кем-то не поделился, либо перешел кому-то дорогу, а может, влез на чью-то чужую «поляну» и стал «доить не свою корову». Версий много, но только мало кто при этом верит, что речь идет о настоящей войне, объявленной облеченным властью коррупционерам.
Да и как тут можно спорить? Что ни делец высокого полета (губернатор ли, министр, высокопоставленный сотрудник правоохранительных и прочих структур исполнительной власти, сенатор или депутат), то миллиарды обнаруженных денежных средств, которые даже не спрятаны в тайниках, а лежат на виду, в шкафах, сейфах, а иногда в хозяйственных мешках. Что ни уголовное дело, возбужденное в отношении таких субъектов, – то организованное преступное сообщество. Совсем свежие примеры – сенатор Арашуков и бывший министр Абызов.
Хорошо, что мало-помалу жуликов и воров выявляют и наказывают, но возникает закономерный вопрос: где были спецслужбы все то время, пока обезумевшие от жажды наживы «сановные вельможи» грабили казну, вымогали взятки, скупали за границей недвижимость, обзаводились дворцами и яхтами и т.д.? Ведь миллиард не украдешь за день или два. Представляется, что оперативные структуры располагали, да и, скорее всего, располагают необходимой информацией в отношении большинства коррупционеров, в том числе тех, чей час еще не пробил, но, видимо, без отмашки «сверху» хода этим материалам дать не могут.
Думается, по этой причине в обществе не слишком верят в полномасштабность и эффективность антикоррупционной борьбы.
Взять, к примеру, основные направления деятельности государственных органов по повышению эффективности противодействия коррупции, определенные ст. 7 Закона о противодействии коррупции. Данной нормой, в частности, предусмотрены: создание механизма взаимодействия правоохранительных и иных государственных органов с общественными и парламентскими комиссиями по вопросам противодействия коррупции, а также с гражданами и институтами гражданского общества; принятие законодательных, административных и иных мер, направленных на привлечение государственных и муниципальных служащих, а также граждан к более активному участию в противодействии коррупции, на формирование в обществе негативного отношения к коррупционному поведению; обеспечение независимости средств массовой информации; неукоснительное соблюдение принципов независимости судей и невмешательства в судебную деятельность; обеспечение добросовестности, открытости, добросовестной конкуренции и объективности при осуществлении закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд и т.д.
Как на практике осуществляются эти меры, мы видим. Журналистские и прочие расследования, касающиеся в том числе высших должностных лиц государства, публикуемые в редких позволяющих себе такую вольность СМИ или в Интернете, в лучшем случае будут проигнорированы, в худшем – преследованию могут подвергнуться сами разоблачители. Граждане вряд ли добровольно пойдут на сотрудничество с правоохранительными органами в целях оказания содействия в выявлении мздоимцев и расхитителей, небезосновательно опасаясь неблагоприятных последствий для себя, поскольку функционер может подкупить тех же борцов антикоррупционных ведомств.
Характерно, что Госдума в январе 2019 г. отклонила законопроект о внесении в уголовный закон ответственности за «незаконное обогащение», когда стоимость активов должностного лица значительно превышает размер его законных доходов. Зато приняты законы, по сути, устанавливающие ограничения и запреты на критику власть имущих.
Число чиновников в стране превысило показатели СССР. Отсутствие реальной конкуренции, административные барьеры, разного рода надзорные и контрольные проверки не сокращаются, разрешительная система во многих сферах продолжает благополучно существовать. Все это является плодородной почвой для дальнейшего процветания коррупции и, соответственно, тормозом для бизнеса, малого и среднего предпринимательства, творческой инициативы.
Должностные лица даже самого высокого ранга отправляют жен и дочерей рожать в западные страны, в том числе США и Великобританию, которые поддерживают санкционную политику против России; имеют там недвижимость, обучают детей, а, уйдя с госслужбы, нередко переезжают туда на ПМЖ. На периодически появляющиеся разоблачения по этому поводу никто не реагирует. Вся эта роскошная жизнь на фоне нищающего населения носит, по сути, демонстративный характер. Невозможно представить, чтобы члены Политбюро ЦК КПСС могли себе позволить подобное.
Все это подрывает доверие граждан к власти, приводит к социальной нестабильности и не способствует формированию в обществе атмосферы нетерпимости к коррупции и веры в ее преодоление.
Законодательная база для борьбы с коррупцией в России создана, да только воз и ныне там: имитация этой борьбы по большому счету, на мой взгляд, так и будет продолжаться.
