В первой части своих рассуждений о концепции федеральной целевой программы «Развитие уголовно-исполнительной системы (2017–2025 годы)» высказался как о насущной необходимости строительства новых зданий и реконструкции старых корпусов пенитенциарной системы с целью приведения условий содержания «сидельцев» в соответствие с законодательством РФ и международными стандартами, так и об игнорировании Правительством страны иных нематериальных мер, способных помочь в решении этой задачи.
Сейчас же на примере своей области хочу поделиться субъективным мнением о том, какие проблемы реализация этой концепции создаст адвокатам, специализирующимся на уголовной защите.
На сегодня в области действует два следственных изолятора. Один – в областном центре. Построен он совсем недавно – в 2001 г. Условия содержания в нем соответствуют международным стандартам. Для работы следователей и адвокатов используется порядка 17 кабинетов. Нарекания связаны лишь с длительным ожиданием вывода подзащитных, что объясняется скорее кадровыми проблемами учреждения.
Другой, в г. Старый Оскол, отсчитывает свою историю с 1795 г. – что уже говорит о многом. Следователям и адвокатам выделено 4 кабинета. При посещении подзащитных, содержащихся там, постоянно возникают проблемы, поскольку любой этап (конвой, завоз хлеба и т.д.) осуществляется через одну дворовую территорию СИЗО, и, пока она не освободится, вход в учреждение невозможен.
Обвиняемые в обоих СИЗО содержатся по территориальному признаку близлежащих районов.
Насколько я понял, старооскольский изолятор к концу десятилетия прекратит свое существование. На территории белгородского изолятора построят современный режимный корпус, и обвиняемые всей области будут содержаться там, при этом содержаться будут в условиях, полностью отвечающих международным нормам.
А вот теперь о проблемах адвокатов.
Белгородская область – один из самых компактных субъектов Федерации. Расстояние до самого отдаленного райцентра по трассе составляет 263 км. Достаточно и райцентров, расположенных за пределами 100 км.
Однако с учетом режима посещения и места нахождения белгородского изолятора использование адвокатом общественного транспорта при поездках в одно СИЗО будет неэффективно.
Для того чтобы посетить своего подзащитного, придется воспользоваться автомобилем. В зависимости от расположения райцентра расходы на топливо в оба конца по сегодняшним ценам составят от 200 до 2000 рублей.
Для адвокатов, работающих по соглашению, не вижу никаких проблем.
А вот что делать адвокатам, участвующих в уголовном процессе по назначению?
Оплачивать проезд из личного кармана, который в районах скорее дырявый, нежели похож на кошелек? Ставить перед следователем вопрос о компенсации дорожных расходов и ввязываться в судебный процесс при легко прогнозируемом отказе, добиваясь оплаты? Уговаривать следователя взять его в свой автомобиль (а у него при таких поездках, как правило, достаточно и других служебных дел)? Поднимать вопрос о конвоировании обвиняемого в ИВС для участия в следственных действиях? А если необходимо лишь ознакомить обвиняемого с заключением эксперта или просто уведомить об окончании следствия?
Пока больше вопросов, чем ответов.
Есть уже и некоторая практика, когда адвокат, участвовавший в деле по назначению, отказался ехать за свой счет, и следователь вынес постановление о назначении белгородского адвоката для участия в одном следственном действии.
Казалось бы, просто и ясно. Однако о какой качественной юридической помощи может идти речь в таких случаях, когда адвокат, участвующий в одном следственном действии, не зная дела и позиции коллеги, идет в изолятор?
Строго с точки зрения закона такой адвокат обязан заявить ходатайство об ознакомлении с материалами дела, которые предъявлялись или должны предъявляться подзащитному, протоколами следственных действий, проведенных с его участием, попросить время для беседы с обвиняемым и только после этого принять участие в том следственном действии, для производства которого привлечен. Выполнение указанных действий может занять как один час, так и не один день.
Опять вопросы.
Но поскольку благая цель концепции очевидна и ее реализация неизбежна, адвокатскому сообществу необходимо принять все меры для того, чтобы наряду с заботой о соблюдении международных норм условий содержания обвиняемых под стражей обеспечить качество оказания им юридической помощи. Остается также надеяться на осознание указанных проблем государством.
Сейчас же на примере своей области хочу поделиться субъективным мнением о том, какие проблемы реализация этой концепции создаст адвокатам, специализирующимся на уголовной защите.
На сегодня в области действует два следственных изолятора. Один – в областном центре. Построен он совсем недавно – в 2001 г. Условия содержания в нем соответствуют международным стандартам. Для работы следователей и адвокатов используется порядка 17 кабинетов. Нарекания связаны лишь с длительным ожиданием вывода подзащитных, что объясняется скорее кадровыми проблемами учреждения.
Другой, в г. Старый Оскол, отсчитывает свою историю с 1795 г. – что уже говорит о многом. Следователям и адвокатам выделено 4 кабинета. При посещении подзащитных, содержащихся там, постоянно возникают проблемы, поскольку любой этап (конвой, завоз хлеба и т.д.) осуществляется через одну дворовую территорию СИЗО, и, пока она не освободится, вход в учреждение невозможен.
Обвиняемые в обоих СИЗО содержатся по территориальному признаку близлежащих районов.
Насколько я понял, старооскольский изолятор к концу десятилетия прекратит свое существование. На территории белгородского изолятора построят современный режимный корпус, и обвиняемые всей области будут содержаться там, при этом содержаться будут в условиях, полностью отвечающих международным нормам.
А вот теперь о проблемах адвокатов.
Белгородская область – один из самых компактных субъектов Федерации. Расстояние до самого отдаленного райцентра по трассе составляет 263 км. Достаточно и райцентров, расположенных за пределами 100 км.
Однако с учетом режима посещения и места нахождения белгородского изолятора использование адвокатом общественного транспорта при поездках в одно СИЗО будет неэффективно.
Для того чтобы посетить своего подзащитного, придется воспользоваться автомобилем. В зависимости от расположения райцентра расходы на топливо в оба конца по сегодняшним ценам составят от 200 до 2000 рублей.
Для адвокатов, работающих по соглашению, не вижу никаких проблем.
А вот что делать адвокатам, участвующих в уголовном процессе по назначению?
Оплачивать проезд из личного кармана, который в районах скорее дырявый, нежели похож на кошелек? Ставить перед следователем вопрос о компенсации дорожных расходов и ввязываться в судебный процесс при легко прогнозируемом отказе, добиваясь оплаты? Уговаривать следователя взять его в свой автомобиль (а у него при таких поездках, как правило, достаточно и других служебных дел)? Поднимать вопрос о конвоировании обвиняемого в ИВС для участия в следственных действиях? А если необходимо лишь ознакомить обвиняемого с заключением эксперта или просто уведомить об окончании следствия?
Пока больше вопросов, чем ответов.
Есть уже и некоторая практика, когда адвокат, участвовавший в деле по назначению, отказался ехать за свой счет, и следователь вынес постановление о назначении белгородского адвоката для участия в одном следственном действии.
Казалось бы, просто и ясно. Однако о какой качественной юридической помощи может идти речь в таких случаях, когда адвокат, участвующий в одном следственном действии, не зная дела и позиции коллеги, идет в изолятор?
Строго с точки зрения закона такой адвокат обязан заявить ходатайство об ознакомлении с материалами дела, которые предъявлялись или должны предъявляться подзащитному, протоколами следственных действий, проведенных с его участием, попросить время для беседы с обвиняемым и только после этого принять участие в том следственном действии, для производства которого привлечен. Выполнение указанных действий может занять как один час, так и не один день.
Опять вопросы.
Но поскольку благая цель концепции очевидна и ее реализация неизбежна, адвокатскому сообществу необходимо принять все меры для того, чтобы наряду с заботой о соблюдении международных норм условий содержания обвиняемых под стражей обеспечить качество оказания им юридической помощи. Остается также надеяться на осознание указанных проблем государством.
