Как показывают практика и опыт, институт «разрешения свиданий» является мощнейшим средством морально-психологического давления и воздействия на лиц, заключенных под стражу, используемым правоохранительными органами для придания их действиям ощущения «всемогущества», с одной стороны, и для унижения человеческого достоинства, внушения подозреваемым и обвиняемым чувства собственной неполноценности и беспомощности – с другой, с целью сломить их моральное сопротивление, понудить к самооговору, сделке с правосудием и т.д.
Например, у одного моего подзащитного, находящегося в СИЗО, в настоящее время оба родителя страдают рядом тяжелых хронических заболеваний: мама – 4 стадией рака поджелудочной железы с метастазами в печень; отец, помимо прочего, – деменцией смешанного генезиса на фоне повторных ишемических инсультов. По состоянию здоровья оба родителя не могут заниматься организацией своего лечения, подбирать врачей, согласовывать медицинские и иные любые процедуры, принимать решения по схеме лечения, об операциях, выбирать медицинские учреждения и т.д., и т.п. Какие-то вопросы лечения необходимо решать в оперативном порядке, что может осуществлять супруга моего доверителя, но только после предварительной консультации со своим супругом. Однако следователь долгое время немотивированно отказывал моему подзащитному в выдаче разрешений на телефонные звонки, а также на свидание с супругой. Позже согласился, но каждый раз приходится ожидать получения разрешения по неделе, а то и по две, в то время как отсутствие постоянной связи с врачами может повлечь наступление для его родителей крайне негативных последствий.
В свою очередь, невозможность из-за нахождения под стражей организовать надлежащее лечение родителей и уход за ними, оказать им в конце жизни непосредственную моральную и иную жизненно важную поддержку, помощь и т.д. вызывает у моего доверителя глубокую душевную боль, причиняет ему тяжелые нравственные и моральные страдания.
И, к сожалению, это не единственный случай, когда после ареста близкого человека члены семьи, ранее находившиеся на его иждивении и попечении, оказываются в крайне тяжелом, порой критическом состоянии.
Проблема в законодательстве и правоприменении
Как представляется, проблема состоит исключительно в формулировке о праве подозреваемых и обвиняемых на свидание, оставляемом на усмотрение следователя.
В ст. 95 УПК РФ предусмотрено, что порядок и условия содержания подозреваемых под стражей определяются федеральным законом.
В действующей редакции Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (ч. 3 ст. 18, далее – Закон № 103-ФЗ) право подозреваемого и обвиняемого на свидание отнесено на полное усмотрение следователя: «подозреваемым и обвиняемым на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, может быть предоставлено не более двух свиданий в месяц с родственниками и иными лицами продолжительностью до трех часов каждое».
Приказом Министерства юстиции РФ от 14 октября 2005 г. № 189 утверждены Правила внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы (далее – Правила), в которых предусмотрено, что право на свидание предоставляется в аналогичном с Законом № 103-ФЗ порядке.
В Определении Конституционного Суда РФ1 отмечено, что норма, предоставляющая «обвиняемому (подозреваемому) на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело… не может быть истолкована как дающая такому лицу или органу возможность отказывать обвиняемому (подозреваемому) в осуществлении его права на свидание с родственниками или иными лицами без достаточно веских оснований, связанных с необходимостью обеспечения прав и свобод других лиц, а также интересов правосудия по уголовным делам».
Как показывает практика адвокатов МКА «РОСАР», следственные органы систематически игнорируют позицию КС РФ, указывая на ст. 38 УПК РФ в части самостоятельности принятия процессуальных решений.
Суды, ссылаясь на ст. 18 Закона № 103-ФЗ, а также на ст. 38 УПК РФ, отказывают в жалобах защиты, поданных в порядке ст. 125 УПК РФ на постановления об отказе в предоставлении свиданий.
Международное регулирование
Недопустимость полного запрещения контактов заключенного с семьей признана международно-правовыми актами.
Так, требование законодательной регламентации свиданий арестованных с родственниками вытекает из положений утвержденного Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1988 г. Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, в том числе из принципа 19, в силу которого задержанному или находящемуся в заключении лицу предоставляется право на посещение его членами семьи и переписку с ними, возможность сноситься с внешним миром согласно разумным условиям и ограничениям, содержащимся в законе и установленных в соответствии с законом правилах.
Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., Европейские тюремные правила 1987 г. подчеркивают необходимость уважения статуса заключенного под стражу как лица, которое должно считаться невиновным, в отсутствие конкретной причины, требующей противоположного, при этом внимание акцентируется на том, что неосужденные должны пользоваться правом на свидания и иметь возможность коммуникации с родственниками и иными лицами в том же порядке, что и осужденные.
Статья 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Европейская конвенция) гарантирует каждому право на уважение его частной и семейной жизни, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности либо защиты прав и свобод других лиц.
Европейский Суд по правам человека признает вмешательство в указанное право допустимым, но с оговоркой. По его мнению, для уточнения обязанностей, которые ст. 8 Европейской конвенции возложены на национальные власти в данной сфере, нужно учитывать нормальные и разумные требования тюремного заключения и пределы свободы усмотрения, им предоставляемой, когда они регулируют общение заключенного с семьей2.
Принимая во внимание положения Европейской конвенции и прецедентное право ЕСПЧ, Комитет министров Совета Европы рекомендовал правительствам государств – членов Совета Европы руководствоваться в нормотворческой деятельности Европейскими пенитенциарными правилами 2006 г., устанавливающими, что посещения заключенных могут быть ограничены и поставлены под контроль …, однако такие ограничения, включая особые ограничения, распоряжения о которых поступили от судебного органа, должны, тем не менее, обеспечивать приемлемый минимальный уровень общения (правило 24.2).
В Постановлении от 12 июня 2008 г. по делу «Власов против России» ЕСПЧ напомнил, что такие ограничения, как определение количества предоставляемых заключенному под стражу свиданий с семьей или специальные меры по организации свиданий, представляют собой вмешательство в его права, гарантированные ст. 8 Европейской конвенции, но не являются сами по себе нарушением ее положений; тем не менее любое ограничение такого рода должно быть предусмотрено законом, преследовать одну или несколько законных целей, перечисленных в п. 2 ст. 8 Европейской конвенции, и, кроме того, должно быть оправданно в качестве необходимого в демократическом обществе. При этом ЕСПЧ признавал нарушением данной статьи случаи, когда в соответствии с дискрецией органов, уполномоченных разрешать свидания, имели место полный запрет свиданий или же такое существенное ограничение их частоты и продолжительности, которое посягало на саму сущность права на уважение частной и семейной жизни3.
Таким образом, право на неприкосновенность частной и семейной жизни, находясь в общей системе гарантирующего его конституционно-правового и международно-правового регулирования, должно признаваться и обеспечиваться согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (ст. 15, ч. 4; ст. 17, ч. 1).
О принятых мерах
В интересах своих подзащитных я обжаловала незаконные действия следователей руководителям следственных органов, в органы прокуратуры, в суды. На это тратится огромное количество времени. Но как я уже отмечала, в удовлетворении жалоб отказывают по причине процессуальной самостоятельности следователя.
17 августа 2018 г. на заседании Экспертного центра при Уполномоченном при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей Борисе Титове журналистом, правозащитником, заместителем председателя ОНК Москвы, членом Общественного Совета ФСИН России Евой Меркачевой был поднят вопрос о сложности получения подозреваемыми и обвиняемыми разрешений на свидания с близкими родственниками, которые по своему усмотрению выдают следователи.
Данная тема, в том числе и о необходимости внесения соответствующих изменений в законодательство, была активно поддержана самим Борисом Титовым, членами Экспертного совета, а также присутствующим в тот день на заседании председателем Комитета Государственной Думы по гражданскому, арбитражному и процессуальному законодательству Павлом Крашенинниковым.
После заседания я обратилась с письменным предложением по данной теме к Павлу Крашенинникову, Борису Титову, Еве Меркачевой, обратив их внимание на то, что разрешения на телефонные звонки из СИЗО также выдаются по усмотрению следователя. При этом у лиц, содержащихся под стражей, права на телефонный звонок адвокату в любое время без разрешения следователя нет, что является правовым пробелом в правах подозреваемых и обвиняемых.
Права подозреваемого и обвиняемого на свидание с членами семьи и на телефонные звонки, как мне представляется, могут быть реализованы путем внесения изменений в название ст. 18 «Свидания с защитником, родственниками и иными лицами» Закона № 103-ФЗ, с изложением его в следующей редакции: «Свидание и предоставление платных телефонных звонков с защитником, родственниками и иными лицами».
Кроме того, я предложила изложить ч. 3 ст. 18 в следующей редакции: «подозреваемым и обвиняемым предоставляется не более двух свиданий продолжительностью до трех часов каждое и не более двух платных телефонных звонков в месяц с родственниками и иными лицами. Платные телефонные звонки с защитником предоставляются подозреваемым и обвиняемым неограниченное количество раз по их письменным заявлениям.
С разрешения следователя подозреваемым и обвиняемым может быть предоставлено иное количество свиданий и телефонных звонков».
Как представляется, внесение подобных изменений в законодательство:
- не повлечет дополнительных расходов, покрываемых за счет федерального бюджета;
- не потребует признания утратившими силу, приостановления, изменения или принятия федеральных законов;
- не потребует признания утратившими силу, приостановления, изменения или принятия нормативных правовых актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и федеральных органов исполнительной власти.
Из Государственной Думы за подписью заместителя председателя Комитета по безопасности и противодействию коррупции Натальи Поклонской мне поступил ответ, что направленные мной предложения приняты к сведению и будут учтены в дальнейшей законопроектной деятельности Комитета Государственной Думы. Надеюсь, что так и будет.
Из аппарата Бориса Титова мне также ответили, что мои предложения будут рассмотрены на одном из заседаний Экспертного совета в конце 2018 г., часть из них будут учтены при формирования пакета предложений в порядке законодательной инициативы. Это, как представляется, – одно из наиболее эффективных средств для разрешения указанной проблемы.
Пока от Евы Меркачевой никакой информации нет, но я надеюсь, что мое предложение также было для нее полезно.
Поскольку проблема носит системный характер, считаю необходимым максимальное привлечение внимания к обсуждаемой теме профильных средств массовой информации. Мной подготовлено обращение к Советнику Президента РФ, председателю Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Михаилу Федотову, а также к уполномоченным по правам человека г. Москвы и России, правозащитным организациям, к депутатам Государственной Думы и сенаторам, которые активно занимаются правозащитной деятельностью.
Кроме того, я собираюсь в дальнейшем обратиться в ЕСПЧ для защиты прав моего подзащитного, о котором писала в начале статьи.
1 Определение КС РФ от 17 июля 2012 г. № 1334-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Байкова Алексея Алексеевича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 354, частями первой и второй статьи 360, частями первой и второй статьи 388, статьей 395 и частью первой статьи 402 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также частью третьей статьи 18 Федерального закона “О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений”».
2 Постановления от 27 апреля 1988 г. по делу «Бойл и Райс (Boyle and Rice) против Соединенного Королевства»; от 11 июля 2000 г. по делу «Дикме (Dikme) против Турции» и от 28 сентября 2000 г. по делу «Мессина (Messina) против Италии».
3 Постановление от 9 октября 2008 г. по делу «Моисеев против России» и от 4 марта 2010 г. по делу «Шалимов против Украины».
