20 апреля Европейский Суд по правам человека вынес постановление по делу «Кузьмина и другие против России» по жалобе нескольких россиян на несправедливое судопроизводство по их уголовным делам, связанным с незаконным оборотом наркотиков.
Наиболее важное в данном постановлении, на мой взгляд, – объемная и очень конкретная часть, содержащая напоминание российским властям о необходимости принимать меры общего характера, которые должны предотвращать нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод по делам о проверочных закупках и оперативных экспериментах.
В данном деле ЕСПЧ подчеркнул необходимость пересмотра правовых норм, регулирующих проверочные закупки и оперативные эксперименты. По мнению Суда, это должно обеспечить со стороны судебных органов достаточные гарантии от произвола при проведении ОРМ по данной категории дел.
Примечательно, что Европейский Суд далеко не всегда проявляет подобную инициативу, чаще ограничиваясь констатацией нарушения Конвенции и установлением компенсации потерпевшему. Причина для напоминания ЕСПЧ российским властям о необходимости реформировать законодательство об ОРД заключается в том, что постановление по делу «Кузьмина и другие против России» является продолжением проблемы, на которую ЕСПЧ обратил внимание в 2005 г. В делах «Веселов и другие против России» в 2012 г. и «Лагутин и другие против России» в 2014 г. Европейский Суд уже подчеркивал системный характер проблемы, однако принятые Верховным Судом РФ и МВД меры, направленные на усиление контроля над проведением ОРМ, очевидно, не привели к ее решению.
Проверочные закупки и оперативные эксперименты в РФ являются основным источником доказательств по делам о сбыте наркотиков (ст. 228.1 УК РФ). При этом речь идет о самом низовом уровне сбыта, а не о борьбе с крупными поставками или так называемым коммерческим сбытом (distribution v trafficking). То есть, по сути, злоупотребления при проведении проверочных закупок и оперативных экспериментов позволяют правоохранительным органам вместо реальной правоохранительной работы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков заниматься профанацией.
В деле «Кузьмина и другие против России» адвокаты – представители заявителей в Страсбургском суде – проделали блестящую работу и сумели выделить основные проблемы по уголовным делам, в которых применяются проверочные закупки или оперативные эксперименты.
Во-первых, в таких делах, как правило, первичные данные о том, что подозреваемый якобы занимается сбытом, поступают из засекреченного источника, проверить который сторона защиты в суде не может.
Во-вторых, в большинстве дел в качестве закупщика выступают потребители наркотиков, с которыми у подозреваемых есть опыт совместного употребления или признаки приобретения (изготовления) наркотического средства для совместного употребления. В таких делах, как правило, наблюдаются также признаки склонения подозреваемого к сбыту. Склоняет зачастую агент полиции (как правило, он знаком с подозреваемым в сбыте, как и подозреваемый потребитель наркотиков). Склонение осуществляется в форме уговоров, дружеских просьб, стремления вызвать жалость на фоне синдрома отмены. Агент полиции, как правило, находится в зависимости от полиции по причине возбужденного против него (нее) уголовного дела либо угрозы его возбуждения.
В-третьих, перед проверочной закупкой или оперативным экспериментом правоохранительные органы зачастую не проверяют информацию на предмет того, действительно ли подозреваемый вовлечен в незаконный сбыт. В самых первых делах о проверочных закупках (например, в деле «Тейшера де Кастро против Португалии» в 1998 г.) ЕСПЧ указал, что перед проведением такого мероприятия правоохранительные органы обязаны проверять оперативную информацию о том, действительно ли подозреваемый вовлечен в сбыт наркотиков.
В-четвертых, утверждение постановления о проведении проверочной закупки или оперативного эксперимента производится руководителем органа дознания, а не независимым органом. При таком подходе злоупотребление полномочиями становится частью правоохранительной системы.
В-пятых, процедура рассмотрения судом утверждений о полицейской провокации не является состязательной. Правоохранительные органы не подотчетны судебным. Предусмотренная законом процедура о признании доказательств неприемлемыми без состязательности не работает.
Как указал ЕСПЧ, Постановление по делу «Кузьмина и другие против России» необходимо исполнять путем реформирования нормативных правовых актов об ОРД. К этому, полагаю, возможны несколько взаимосвязанных подходов. С одной стороны, установление процедуры независимого утверждения проверочных закупок и оперативного эксперимента (например, прокурором или судьей). С другой – возможно установление дополнительной состязательной процедуры для решения вопроса о допустимости доказательств – в частности, полученных в результате ОРМ, – в отношении которых сторона защиты заявляет о полицейской провокации. Такая процедура может быть сходна с voir dire в странах системы общего права.
Вместе с тем для фундаментального решения проблемы злоупотребления правоохранительными органами властью по таким делам, а также повышения эффективности противодействия незаконному обороту наркотиков необходима, на мой взгляд, реформа законодательства о контроле за незаконным оборотом наркотических средств в целях разделения деяний, связанных с употреблением и коммерческим сбытом запрещенных веществ.
В настоящее время УК, КоАП и Закон о наркотических средствах и психотропных веществах, а также практика их применения в России сфокусированы на лицах, употребляющих запрещенные вещества, а не на тех, кто вовлечен в их коммерческий сбыт для систематического обогащения. Дело «Кузьмина и другие против России» – яркий пример того, как правоохранительные органы занимаются применением такого серьезного инструмента, как Закон об ОРД, в отношении самого низшего звена наркорынка – потребителей наркотических средств, которых они выдают за сбытчиков. Эта «легкая добыча» превращает правоохранительную деятельность в сфере борьбы с незаконным оборотом наркотиков в затратную, но малоэффективную, не приводящую к снижению потребления наркотиков и (или) воспрепятствованию их доступности. Это, в свою очередь, способствует росту числа осужденных, системным и массовым нарушениям прав человека, росту числа ВИЧ-инфицированных и больных туберкулезом с широкой лекарственной устойчивостью и вирусными гепатитами.
Правовые реформы должны позволить сфокусировать действия правоохранителей на коммерческом сбыте. А все, что связано с употреблением, включая хранение и так называемый «социальный сбыт» (обмен небольшими количествами в контексте употребления), необходимо, на мой взгляд, переориентировать в область социально-медицинской поддержки, включая ресоциализацию и реабилитацию. Полиция могла бы перенаправлять наркопотребителей в сферу социально-медицинской поддержки без применения мер наказания.
Конвенции ООН не требуют от России безусловной криминализации хранения наркотических средств без цели сбыта. Решение этого вопроса зависит от конституционных положений и принципов правовой системы РФ, что определяется, в свою очередь, в том числе исходя из положений международных договоров России о правах человека. Международные комитеты ООН, которые проверяют соблюдение исполнения договоров о правах человека, неоднократно рекомендовали России декриминализировать хранение наркотиков без цели сбыта. С 2018 г. единая позиция все агентств и программ ООН заключается в продвижении альтернатив уголовной ответственности и уголовного преследования, включая декриминализацию хранения наркотиков для личного потребления (CEB/2018/2).
В рамках реформы законодательства о наркотиках целесообразными представляются следующие меры:
- отмена наказания за хранение наркотиков без цели сбыта и за употребление наркотиков, включая ст. 228 УК и ст. 6.8, 6.9 и 6.9.1 КоАП. Для работы с такой серьезной общественной проблемой, как употребление наркотиков и связанные с ним деяния (включая хранение и социальный сбыт), наказание, на мой взгляд, – слишком грубая мера воздействия на поведение людей. Научные данные доказывают, что гораздо эффективнее меры социально-экономического и медицинского воздействия – то есть поддержка, а не наказание;
- гарантированное ограничение применения ст. 228.1 (сбыт) УК путем ее дополнения примечанием следующего содержания: «действие настоящей статьи не распространяется на деяния, касающиеся наркотических средств или психотропных веществ в количествах, равных десятидневным дозам или меньших, если наличие умысла на сбыт в целях систематического обогащения не будет доказано за пределами разумных сомнений. Размеры дневной дозы устанавливаются исходя из личности человека, который декларирует цель употребления в конкретном деле».
Установление дневной дозы исходя из личности наркозависимого требует определения чистоты вещества (химическая экспертиза) и толерантности к его действию (медицинская экспертиза). При этом установление количества наркотических средств и психотропных веществ для привлечения к уголовной или административной ответственности теряет смысл, так как это необходимо в первую очередь для целей ответственности за хранение. При отсутствии обвинения в хранении пороговые величины отпадают за ненадобностью. Кроме того, 10 дневных доз, полагаю, должны устанавливаться исходя из обстоятельств дела, а не правительственным постановлением. Для стороны обвинения доказывать сбыт как грамма, так и килограмма наркотического вещества будет одинаково сложно, что повысит гарантии защиты прав человека. Доказывать сбыт непросто, особенно в рамках презумпции того, что 10 дневных доз и меньше предполагают цель хранения, а не сбыта.
Данные меры, на мой взгляд, помогут направить усилия правоохранительной системы на противодействие коммерческому сбыту наркотиков для систематического обогащения, будут способствовать созданию гарантий защиты от произвольного применения статьи о сбыте и массовых нарушений прав человека, включая полицейские провокации (а значит, обеспечить исполнение постановления ЕСПЧ по делу «Кузьмина и другие против России»), позволят сэкономить бюджетные средства при создании условий для эффективной работы по профилактике наркомании, а также заболеваний ВИЧ-инфекцией и иных социально значимых заболеваний, а также снизить уровень коррупции среди полиции и криминализации населения.
