Широкий резонанс в адвокатском сообществе вызвал одобренный Советом Федерации 25 ноября законопроект, предусматривающий перечень поправок в Закон об адвокатуре.
Предлагаемые изменения, на мой взгляд, носят позитивный характер и направлены на совершенствование оказываемой адвокатским сообществом квалифицированной юридической помощи. В частности, предусмотрено тестирование при сдаче претендентами экзамена на статус адвоката с помощью единой автоматизированной информационной системы, обеспечивающей анонимную проверку результатов; распределение между адвокатами уголовных дел по назначению будет осуществляться автоматически, что исключит какое-либо постороннее влияние; наконец-то легализован «гонорар успеха»; предлагаются иные, безусловно необходимые адвокатскому сообществу, изменения.
С уважением отношусь к позиции Максима Никонова, высказавшего неудовлетворенность недостаточной регламентацией «гонорара успеха», однако полностью его мнение не разделяю. Говорить о необходимости какого-то дополнительного регулирования, думаю, не стоит. Конституционный Суд РФ при выяснении вопроса о правомерности «гонорара успеха» как такового отметил, что последний может быть предусмотрен специальным отраслевым законом, которым, собственно, является Закон об адвокатуре. Так что логика законодателя здесь понятна и имеет под собой конституционную основу.
Ставить вопрос о детальной регламентации процедуры применения названного института, на мой взгляд, нет смысла, поскольку важен сам факт его легализации, а механизм использования может быть наработан практикой и в случае необходимости разъяснен органами адвокатского самоуправления.
Непредсказуемость же судебной системы, на которую ссылается коллега, не является исключительно нашей национальной проблемой, она характерна и для других юрисдикций, где это не мешает с успехом применять «гонорар успеха» и в том случае, когда невозможно с большей степенью вероятности предсказать исход судебного разбирательства.
Подводя итог, считаю, что введение обсуждаемой нормы станет, безусловно, позитивным шагом, а проблемы, которые могут возникнуть при ее применении, имеют все шансы на успешное разрешение.
Резкую критику, в том числе со стороны Максима Никонова, встретила поправка, согласно которой адвокат, лишенный статуса в связи с совершением им умышленного преступления, нарушения Кодекса этики, серьезного нарушения в отношении доверителя, не вправе быть представителем в суде, за исключением случаев законного представительства.
Некоторые коллеги считают, что данная норма носит скорее уголовно-правовой характер, она сродни уголовному наказанию в виде лишения права заниматься определенной деятельностью (ст. 47 УК РФ), а ее введение – фактически чуть ли не «пожизненный запрет на профессию».
Не разделяю столь жесткой и непримиримой критики в отношении рассматриваемой новеллы по нескольким основаниям.
Первое и позитивное значение указанной нормы вижу в том, что она является предпосылкой к проведению реформы в сфере оказания квалифицированной юридической помощи, когда судебное представительство будет разрешено только адвокатам. Это предусмотрено, в частности, Концепцией регулирования рынка профессиональной юридической помощи, которая несколько лет обсуждается, но никак не воплощается в жизнь, хотя ее принятие объективно обусловлено требованиями времени.
Наше общество уже «переросло» период, когда в судах представителями могут выступать кто угодно, независимо от образования и опыта. Оно уже готово к профессиональному юридическому представительству. А последнее, в свою очередь, предполагает определенный уровень не только образования и квалификации, но и достоинства и порядочности, необходимых каждому юристу, работающему с доверителем. Поэтому если государство предоставляет профессиональному юристу право оказывать юридическую помощь и дает ему преференции в виде исключительности такого права, то может ужесточать предъявляемые к нему требования.
В связи с этим законодатель вводит положение о том, что адвокат, который нарушил КПЭА и был уличен в совершении умышленного преступления, допустил серьезные нарушения в отношении своего доверителя, в дальнейшем лишается права судебного представительства. И такое правило выглядит, на мой взгляд, абсолютно логичным и обоснованным. Законодатель таким образом стремится к повышению качества юридической помощи, поэтому недобросовестные субъекты ее оказания должны быть исключены из числа судебных представителей.
Критики утверждают, что это несправедливо, поскольку юрист, не обладающий статусом адвоката, не подвергается таким ограничениям. Опровергая этот довод, отмечу, что, во-первых, с моей точки зрения, такая ситуация – ненадолго, и скоро подобные изменения коснутся всего юридического сообщества. Во-вторых, я лично не задумываюсь о перспективах всех юристов, меня интересует только адвокатура, которая должна стать престижной и уважаемой, а эти понятия включают в том числе повышенные этические обязательства, которые, безусловно, должны соблюдаться.
Встречается еще один довод: с введением названных изменений якобы возможны «произвольные гонения на неугодных адвокатов», находящихся в конфликте с органами адвокатского самоуправления. Подчеркну, что адвокатские палаты и квалификационные комиссии не являются последними инстанциями – есть Федеральная палата адвокатов РФ (наделение ее полномочиями апелляционной инстанции предусмотрено законопроектом), судебные органы во всем их многообразии, включая КС РФ. Не думаю, что при наличии таких возможностей обжалования решения органов адвокатского самоуправления носят необратимый характер.
Наконец, относительно того, что обсуждаемая поправка означает, как утверждают критики, «пожизненное лишение права на профессию». Это совсем не так. Адвокат, лишенный статуса, имеет возможность не только обжаловать соответствующее решение, но и через определенное время вновь сдать квалификационный экзамен, приобрести статус, а с ним и право судебного представительства. Случаев, когда адвокат по окончании некоторого срока после лишения статуса его приобретает вновь, много. Например, адвокат Михаил Беньяш был в течение какого-то периода лишен статуса, а затем снова приобрел его, чему органы самоуправления адвокатуры не препятствовали.
Каждая поправка в законодательство, на мой взгляд, должна оцениваться с точки зрения ее необходимости и полезности для общества. Предлагаемый к принятию законопроект таким признакам, полагаю, отвечает. Надеюсь, он будет принят и нас с вами ждут в будущем многие позитивные изменения.
