21 ноября 2016 г. в «Мнениях» на сайте «Адвокатской газеты» была опубликована моя статья под названием «Стажер адвоката – это должно звучать гордо!», в которой отмечалось, что у института стажирования в рамках своего существования внутри адвокатских образований нет перспектив развития и совершенствования, так как при его сегодняшней организации стажер имеет единственную профессиональную взаимосвязь с наставником-адвокатом, у которого, в соответствии со ст. 28 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон, Федеральный закон), должна быть только одна качественная характеристика – адвокатский стаж не менее пяти лет.
Наличия одного адвокатского стажа в данном случае, на мой взгляд, недостаточно. Этот вывод находит свое подтверждение в публикациях Константина Кузьминых о конфликтах между адвокатом-наставником и стажером (см. публикации от 9 августа 2017 г. и 24 апреля 2018 г. на сайте «Адвокатской газеты»).
Сам факт такого конфликта – это квинтэссенция всех несуразностей, нестыковок и непродуманности в организации института стажера в адвокатском сообществе. Полагаю, что связано это с совершенно неправильным смешением институтов стажера и помощника, которое проистекает от практически идентичного нормативного описания их в отраслевом адвокатском законе (в статьях К. Кузьминых эти субъекты также объединяются).
Вместе с тем имеется сущностное отличие стажера от помощника. Стажер ставит своей конечной целью получение статуса адвоката, тогда как помощник – это обычный наемный работник, выполняющий за деньги поручения адвоката и не преследующий, как правило, цели в виде адвокатской «корочки». Таково сущностное отличие этих двух институтов. Стажировка – это получение обязательного первичного знания об адвокатской профессии, ее механизмах, этических правилах и способах их соблюдения, организации взаимоотношений между профессиональными участниками судопроизводства, между адвокатом и доверителем, изучение правил оформления соглашений, адвокатских запросов, подготовки ходатайств и жалоб, т.е. всего того, что будет составлять повседневную деятельность стажера после получения статуса адвоката.
Роль помощника совсем иная. Он помогает адвокату осуществлять профессиональную деятельность, освобождает его от времязатратной технической работы и обеспечивает организацию его рабочего дня. Смешение деятельности стажера и помощника адвоката при наличии принципиальных различий – признак разбалансировки разных по сути и назначению институтов.
Деятельность стажера – это подготовка к тому, чтобы стать адвокатом. Коль скоро именно адвокатским палатам субъектов РФ через решения квалификационных комиссий отдано право на присвоение претенденту статуса адвоката (ст. 12 Закона), то вполне логично и обоснованно было бы передать организацию прохождения стажировки именно в ведение адвокатских палат. Это позволило бы строго отслеживать количество стажеров, формировать пул авторитетных адвокатов-наставников, которым из средств палаты выплачивалось бы вознаграждение за наставничество. Сегодняшний порядок, когда наставник, помимо того что обучает стажера, делится с ним своими знаниями и опытом, должен ему еще за это и платить, выглядит просто каким-то адвокатским оксюмороном.
На мой взгляд, только этот шаг избавил бы адвокатское сообщество от всех тех вопросов и проблем, которые озвучивает в своих статьях коллега Константин Кузьминых. Ведение общего учета стажеров в адвокатской палате позволило бы унифицировать правила прохождения стажировки. Появилась бы возможность направления стажеров к разным по специализации авторитетным и знающим специалистам, например, сроком на 1–2 месяца. Это было бы не очень трудоемко для адвоката-наставника, но давало бы стажеру существенно больше первичных знаний для более гладкого вхождения в профессию, помогло бы, возможно, определиться и со своей специализацией. О стажере можно было бы получить более широкое представление, так как его бы характеризовал не один заинтересованный адвокат-наставник, а группа независимых наставников, поработавших с ним на протяжении 1–2 месяцев. Это могло бы на более раннем этапе способствовать недопуску в профессию претендентов, чьи личностные качества не соответствуют этическим правилам профессии.
Стоит ли говорить, что пул стажеров при адвокатской палате был бы защищен как с профессиональной, так и с социальной точки зрения, так как все они были бы оформлены в качестве стажеров адвокатской палаты и направлялись бы для прохождения стажировок к конкретным адвокатам-наставникам по заранее утвержденному плану. Существенно проще решались бы вопросы проведения общих для стажеров обучающих мероприятий, семинаров, научно-практических конференций, совместного посещения ими судебных заседаний, следственных действий, следственных изоляторов и пр.
Только изменение организации работы института стажера в адвокатской корпорации позволит преодолеть хаос, вкусовщину и бесконтрольность в вопросах прохождения стажировки. В противном случае список советов стажерам от коллеги Константина Кузьминых рискует приобрести признак постоянно дополняемого, так как индивидуальное взаимодействие стажера с единственным адвокатом-наставником каждый раз будет создавать новые проблемы и конфликты, что закономерно при имеющихся различиях в характере, интеллекте, культуре и воспитании людей.
Перефразируя немного известное китайское изречение, можно сказать, что сегодняшняя организация стажирования, возможно, позволит стажеру как претенденту на статус адвоката «наесться рыбой один раз»; изменение же правил прохождения стажировки в адвокатском сообществе путем передачи этого вопроса в исключительное ведение адвокатских палат субъектов РФ позволит научить стажера «самому ловить рыбу, которой он будет кормиться всю свою жизнь».
