Подходы судов к оспариванию соглашения об оказании юридической помощи в арбитражном процессе

Право на вознаграждение за труд является неоспоримым и гарантированным как на международном, так и на национальном уровнях.

Всеобщей декларацией прав человека в ст. 23 закреплено: каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы, а также без какой-либо дискриминации право на равную плату за равный труд.

Конституция РФ гласит: «Каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы» (ч. 3 ст. 37).

Как следует из содержания приведенных норм, правом на оплату труда наделен каждый без каких-либо изъятий – независимо от формы и способа осуществления трудовой деятельности.

При изучении различных статей, содержащих анализ данных основополагающих положений, можно заметить, что зачастую он сводится к толкованию норм трудового законодательства о деятельности работников по трудовому договору и этим ограничивается. Может сложиться впечатление, что труд лиц, не состоящих в трудовых отношениях на основании трудового договора, не обеспечивается обязательным вознаграждением в соответствии с Всеобщей декларацией прав человека и Конституцией РФ. Безусловно, это не так, однако необходимо отметить, что иным формам реализации права на труд, на мой взгляд, уделяется недостаточно внимания. В частности, деятельность адвокатов и нотариусов, которые, как известно, не работают по трудовому договору, также является формой реализации права на труд.

В этом контексте необходимо определиться, что следует понимать под термином «труд». Так, согласно ст. 6 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах право на труд включает право каждого человека на возможность зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который свободно соглашается. В формулировке данной статьи усматриваются признаки закрепления права на самостоятельное ведение трудовой деятельности или на вступление в правоотношения с работодателем. В ст. 7 Пакта закреплено, что право на труд обеспечивается справедливой зарплатой и равным вознаграждением за труд равной ценности.

Адвокатскую деятельность можно квалифицировать как самостоятельную профессиональную деятельность. В п. 2 ст. 1 Закона об адвокатуре прямо закреплено, что адвокатская деятельность не является предпринимательской. Как известно, признаком предпринимательской деятельности является ее рисковый характер, связанный с вероятностью лишиться денежных средств. Поскольку адвокатская деятельность такого признака не имеет, можно заключить, что при условии выполнения профессиональных задач и обязанностей риск лишиться денежных средств у адвоката отсутствует.

Однако в реальности на пути к получению соразмерного вознаграждения за проделанную адвокатом работу могут возникнуть препятствия. Примером таких препятствий являются дела о банкротстве, в рамках которых суды могут признать выплату вознаграждения адвокату недействительной, если он защищал интересы организации в преддверии ее банкротства, и обязать адвоката вернуть полученные денежные средства в конкурсную массу доверителя-банкрота.

Недействительными могут быть признаны как соглашение между адвокатом и доверителем, так и действия по перечислению адвокату денежных средств в качестве вознаграждения, поскольку в соответствии с п. 3 ст. 61.1 Закона о банкротстве могут быть также оспорены действия, направленные на исполнение обязательств и обязанностей.

Ситуации, при которых выплата вознаграждения адвокату может быть признана недействительной сделкой, бывают разными. Рассмотрим некоторые из них.

Например, адвокат заключил соглашение с доверителем по одному предмету, а фактически по запросу доверителя была также оказана дополнительная юридическая помощь, но по какой-то причине дополнительное соглашение не оформлено. В практике встречается следующая позиция суда относительно таких сделок: юридическую помощь «адвокату следовало производить в соответствии с дополнительным соглашением к указанному соглашению ˂…˃ предъявление к оплате услуг, которые не были поручены доверителем, является неправомерным и направлено на причинение вреда имущественным интересам должника»¹.

Бывают ситуации, когда соглашение об оказании юридической помощи и выплата вознаграждения адвокату признаются недействительными даже тогда, когда и юридическая помощь оказана, и правоотношения надлежаще оформлены². Формулировка п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве позволяет расценить такие сделки как совершенные с целью причинения имущественного вреда кредиторам только потому, что на момент оказания правовой помощи организация имела непогашенную задолженность перед контрагентами. То есть несмотря на задолженность перед иными кредиторами должник выплачивал вознаграждение адвокату. В связи с этим суды могут сделать вывод об экономической нецелесообразности привлечения адвоката в такой ситуации. Для квалификации сделки по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве как совершенной с целью причинения вреда кредиторам необходимо наличие одновременно трех условий:

• сделка (операция) совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;
• в результате ее совершения такой вред был причинен;
• контрагент знал или должен был знать об указанной противоправной цели сделки в момент ее совершения.

При этом предполагается, что другая сторона сделки знала об этом, если она признана заинтересованным лицом, либо если знала (или должна была знать) об ущемлении интересов кредиторов должника либо признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

В случае оспаривания выплаты вознаграждения адвокату, оказывавшему юридическую помощь компании-банкроту, достаточно формального обоснования наличия как минимум двух условий.

Во-первых, если имеется задолженность перед кредиторами, должник обязан принимать все меры по ее погашению. Если появляются денежные средства, недостаточные для полного расчета с кредиторами (но они все же есть), разумным и добросовестным представляется их распределение между кредиторами. Однако должник, зная о наличии неисполненных обязательств, вместо того чтобы перечислить хотя быть часть денежных средств кредиторам, обращается к адвокату для оказания юридической помощи, выплачивает ему вознаграждение, а на расчет с кредиторами денежных средств не остается. Во-вторых, адвокат не мог не знать о финансовых затруднениях доверителя, поскольку, оказывая юридическую помощь, он так или иначе получает информацию о состоянии его дел. Возможно, доверитель к нему обратился как раз в связи с проблемой, касающейся кредиторской задолженности. Таким образом, адвокат был осведомлен о якобы противоправной цели должника.

Признавая сделки недействительными, суды также иногда утверждают об отсутствии – с учетом финансовой ситуации доверителя – обоснованных экономических причин для обращения за помощью к адвокату. Между тем сложная финансовая ситуация как раз сопровождается немалым количеством возбужденных в судах дел, когда организации необходимо каким-то образом представить ее позицию. Данные вопросы, привлекая только штатных юристов, не всегда удается решить. К тому же в организации может не быть юриста, работающего по трудовому договору. Следовательно, для участия в таких делах и защиты позиции общества требуется обратиться к лицу, обладающему необходимыми знаниями. Смысл адвокатской деятельности – в том числе в оказании юридической помощи в сложных ситуациях. 

Признавая недействительными такие соглашения и выплату вознаграждений, суды словно предписывают оказывать юридическую помощь только финансово благополучным доверителям, ограничивая тем самым финансово неблагополучные организации и граждан в праве на квалифицированную юридическую помощь. Такой подход является нарушением одного из основополагающих конституционных прав на получение квалифицированной юридической помощи.

Рассматривая подобные споры, суды нередко оценивают соглашение между доверителем и адвокатом и платежи в качестве вознаграждения как обычные гражданско-правовые сделки. Такой подход представляется ошибочным, поскольку не учитывает особенности, обусловленные особой ролью адвокатуры в государстве и обществе. 

Адвокатура реализует публичную функцию защиты прав и свобод граждан и организаций. Публичный характер адвокатской деятельности подчеркивал Конституционный Суд РФ в ряде постановлений – в частности, в Постановлении от 21 января 2020 г. № 3-П «По делу о проверке конституционности положения статьи 54 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки С.»: «…адвокаты, на которых законом возложена публичная обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина, осуществляют деятельность, имеющую публично-правовой характер, реализуя гарантии права каждого на получение квалифицированной юридической помощи».

Как правило, доверители обращаются к адвокату для решения возникших проблем. Организации, у которых финансовые проблемы отсутствуют, обращаются за юридической помощью реже. Конституционное право на квалифицированную юридическую помощь распространяется на всех без исключений. Недопустимо лишать финансово несостоятельные организации возможности защищать их законные интересы в суде. При отказе в праве на привлечение адвоката как представителя финансово несостоятельных граждан и организаций теряется смысл в существе права, закрепленном в ч. 1 ст. 48 Конституции.

Ограничение конституционного права потенциального доверителя на получение квалифицированной юридической помощи – одна из негативных сторон практики оспаривания соглашений и отказов в перечислении денежных средств адвокатам. Другая сторона – нарушение конституционного права адвоката на вознаграждение за труд. Если исходить из смысла Закона об адвокатуре, в нем провозглашается, что адвокатская деятельность должна быть для адвоката основным источником средств к существованию. Данный вывод следует из закрепленных ограничений на иные средства заработка. В соответствии с п. 1 ст. 2 Закона об адвокатуре адвокат не вправе вступать в трудовые отношения в качестве работника, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности. Существуют иные положения, разрешающие также иной заработок, но данные возможности ограничены и прямо указано, что адвокатская деятельность во всех случаях должна иметь для адвоката преимущественное значение. Если иная разрешенная деятельность препятствует исполнению адвокатом профессиональных обязанностей, то предпочтение необходимо отдавать адвокатской деятельности. В этом смысле неполучение вознаграждения за проделанную работу чревато тем, что гражданин, имеющий адвокатский статус, рискует остаться без средств к существованию. Можно провести следующую аналогию: недопустимой считается ситуация, при которой работник по трудовому договору будет работать без получения зарплаты. При этом выполненная адвокатом работа, оставшаяся без вознаграждения, вероятно, воспринимается как допустимая ситуация.

Стоит отметить, что при успешной адвокатской деятельности в случае вынесения судебного акта об обязании адвоката вернуть полученное за проделанную работу вознаграждение не лишит его средств к существованию. Однако если таких случаев много (в силу большого числа доверителей, испытывающих финансовые затруднения), масштабы могут быть существенными. В любом случае обязание адвоката вернуть вознаграждение за оказанную юридическую помощь лишь по причине финансовой несостоятельности доверителя и наличия у него кредиторов является, на мой взгляд, обесцениванием труда адвоката и дискриминацией доверителя по финансовому признаку.

Несмотря на изложенное, стоит отметить, что в судебной практике также наблюдается значительная положительная тенденция. В частности, Верховный Суд в решении по делу об оспаривании перечисления денежных средств адвокату в качестве вознаграждения за оказанную юридическую помощь подчеркнул особую публичную роль адвокатуры и недопустимость ограничений на взаимодействие адвокатов с доверителями, испытывающими финансовые трудности (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС от 17 марта 2022 г. № 307-ЭС19-4636 (17–19) по делу № А56-116888/2017).

Верховным Судом сформулированы следующие важные правовые позиции: «…Конституцией Российской Федерации гарантировано право на получение квалифицированной юридической помощи (часть 1 статьи 48). Это означает, что каждое заинтересованное лицо должно иметь реальную возможность привлечения квалифицированного специалиста в области права, что придает отношениям по оказанию юридических услуг определенное публично-правовое значение. Адвокат является специальным субъектом упомянутых отношений. Он имеет особый правовой статус. Будучи профессиональным советником по правовым вопросам, адвокат осуществляет соответствующую деятельность самостоятельно и независимо на основании Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации”…

Подход, занятый судами, фактически свелся к тому, что адвокат под страхом недействительности не вправе заключать договор с организациями, находящимися в сложном финансовом положении, имеющими неисполненные обязательства. С таким подходом судебная коллегия согласиться не может, так как, по сути, он блокирует саму возможность надлежащего доступа к правосудию для такого рода организаций».

Изложенные ВС правовые позиции уже применяются нижестоящими судами в качестве обоснования отказа в удовлетворении заявлений о признании недействительными соглашений и выплат вознаграждений адвокатам³. Надеюсь, такая тенденция продолжится. В то же время на суды возложена большая ответственность при рассмотрении подобных дел, поскольку затрагиваются основополагающие конституционные права на доступ к правосудию, получение квалифицированной юридической помощи, а также на вознаграждение за труд.