Правовая природа объяснений, полученных на стадии проверки сообщения о преступлении

Судебной практике известны случаи, когда объяснения, полученные уполномоченными должностными лицами на стадии проверки сообщения о преступлении, в дальнейшем использовались в качестве доказательств по уголовному делу. Попробуем разобраться, какова правовая природа данных объяснений и почему их использование в качестве доказательств по уголовному делу представляется незаконным и нарушающим права участников уголовного судопроизводства, прежде всего подозреваемого и обвиняемого.

В толковом словаре С.И. Ожегова приведено следующее определение: объяснение – письменное или устное изложение в оправдание чего-нибудь, признание в чем-нибудь, а также то, что разъясняет, помогает понять что-нибудь.

В свою очередь, УПК РФ дефиниции данного термина не содержит, в отличие от определения понятия доказательства, содержащегося в ст. 74 Кодекса.

Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ в ч. 1 ст. 144 УПК были внесены поправки, существенно расширившие способы проверки сообщения о преступлении: назначение и производство судебных экспертиз, ревизии, документальные проверки, некоторые следственные действия, а также получение объяснений от граждан. Этим Законом (в редакции Федерального закона от 30 декабря 2015 г. № 440-ФЗ) ст. 144 Кодекса была дополнена ч. 1.1 о правах лиц, участвующих в производстве проверочных действий, названных процессуальными¹.

При этом законодатель не уточнил, каков порядок получения объяснений на стадии проверки сообщения о преступлении. Таким образом, при буквальном толковании закона можно предположить, что для использования указанных объяснений в качестве доказательств по уголовному делу достаточно разъяснить лицу, дающему объяснения, только те права и обязанности, которые непосредственно перечислены в ч. 1.1 ст. 144 УПК, закрепить их письменно и заверить подписью данного лица. Однако при таком подходе права лиц, участвующих в процессуальных действиях, очевидно, будут нарушены по сравнению с правами подозреваемых (обвиняемых), которым разъясняется полный перечень их прав. Например, у лица, участвующего в проведении процессуальных действий и дающего объяснения при проверке сообщения о преступлении, отсутствует право знакомиться с постановлением о назначении экспертизы, ставить вопросы эксперту, знакомиться с его заключением. Также данное лицо не вправе участвовать в иных процессуальных действиях, проводимых должностным лицом.

В литературе отмечается неопределенность в понимании данного уголовно-процессуального института (например, в работах А.Р. Нобеля² и Д.А. Жукова)³.

Как справедливо указал А.Р. Нобель, правовой статус допрашиваемого определяет различный объем его процессуальных прав, обязанностей и ответственности. Так, в силу п. 2 ч. 5, ч. 7 ст. 42 и п. 2 ч. 6, ч. 8 ст. 56 УПК потерпевший и свидетель предупреждаются об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний (ст. 307 УК РФ) и отказ от дачи показаний (ст. 308 УК). В соответствии со ст. 46 и 47 УПК подозреваемый и обвиняемый не несут уголовную ответственность за дачу заведомо ложных показаний и отказ от дачи показаний. Лица, участвующие в производстве процессуальных действий, не являются субъектами составов преступлений, предусмотренных ст. 307 и 308 УК, в связи с чем при даче объяснений также не предупреждаются об уголовной ответственности.

Аналогичную позицию высказала М.О. Румянцева⁴.

Кроме того, представляется, что в случае разъяснения при получении объяснений процессуальных прав, обязанностей и ответственности участников уголовного судопроизводства – потерпевшего, подозреваемого, свидетеля – результат объяснений в виде документа, называемого на практике «объяснение», «протокол опроса», абсолютно не отличается от показаний указанных участников уголовного процесса⁵.

В подтверждение данной позиции можно привести ряд примеров из судебной практики⁶. Обобщая указанные судебные решения, можно сделать выводы:

• полученные до возбуждения уголовного дела объяснения не могут являться доказательствами по делу, поскольку предусмотренные законом права при получении объяснения лицам не разъясняются;

• согласно требованиям ст. 74 УПК объяснение не отнесено к категории доказательств;

• объяснения, принятые до возбуждения дела, не носят процессуального характера;

• объяснение не является доказательством по делу, поскольку получено не в соответствии с требованиями ст. 86 УПК.

Существует также точка зрения, согласно которой объяснения, полученные при проверке сообщения о преступлении, можно отнести к такому виду доказательств, как «иные документы» – п. 6 ч. 2 ст. 74 УПК⁷.

Например, по мнению В.Н. Махова, в свете дополнений, внесенных в 2013 г. и в 2015 г. в ст. 144 УПК, особую значимость приобретает позиция по рассматриваемому вопросу Л.В. Головко и Л.Т. Ульяновой. Они считают, что, например, закон придает доказательственное значение показаниям обвиняемого или свидетеля, полученным в ходе допроса, но не их объяснениям, данным вне допроса. В силу этого объяснения различных лиц, полученные, например, в порядке ч. 1 ст. 144 УПК, не могут считаться «иными документами» и использоваться в доказывании после возбуждения уголовного дела, даже когда они зафиксированы в письменном виде и приобщены к материалам дела⁸.

«Иные документы», о которых идет речь в ч. 2 ст. 74 УПК, как правило, изготовлены на бумажном носителе и содержат информацию об обстоятельствах, имеющих отношение к уголовному делу. Информация эта исходит, как правило, от должностных лиц учреждений, организаций, уполномоченных на их составление, и носит удостоверительный или справочный характер. «Иной документ» должен иметь определенные реквизиты: быть изготовлен на бланке, подписан должностными лицами, содержать штамп, печать, номер, дату изготовления.

Следователь, дознаватель, орган дознания, руководитель следственного органа не уполномочены выступать субъектами составления в процессе доказывания «иных документов», имеющих доказательственное значение. Они истребуют, приобщают к уголовному делу «иные документы», – т.е. подготовленные не ими.

Если согласиться с авторами, считающими объяснения, полученные от граждан, доказательством, следует признавать доказательствами целый ряд протоколов следственных действий, полученных с нарушением УПК, а потому являющихся недопустимыми. Следователь, дознаватель будут настаивать на признании порочного протокола следственного действия доказательством, утверждая, что это не протокол, а «иной документ»⁹. Аналогичную точку зрения высказала Л.А. Воскобитова¹⁰.

Важно обратить внимание на ст. 226.5 УПК. Как указывает А.Р. Нобель, буквальное толкование данной нормы позволяет сделать вывод, что объяснения, полученные от лиц на стадии возбуждения уголовного дела, признаются уголовно-процессуальными доказательствами¹¹. В данном случае речь идет об исключении из общего представления о доказательствах, прямо предусмотренном УПК. На все другие случаи данная норма не распространяется¹².

На основании изложенного полагаю, что объяснения, полученные на стадии проверки сообщения о преступлении, являются источником информации об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, и выступают в качестве ориентира для должностного лица, проводящего проверку сообщения. Такие объяснения помогают следователю или дознавателю понять, есть ли основания для возбуждения уголовного дела, а также обозначают направления, в которых следует провести процессуальные действия и при необходимости дать органу дознания обязательное для исполнения письменное поручение о проведении ОРМ.

На мой взгляд, возможность использования указанных объяснений в качестве доказательств означала бы, что лицо, давшее объяснения в отсутствие защитника, впоследствии может понести за них уголовную ответственность. Очевидно, это недопустимо, поскольку без консультации с защитником лицо, у которого берутся объяснения, может не понимать ни юридического значения сведений, передаваемых им должностному лицу, ни возможных последствий этого.

Также считаю, что отнесение следователем или дознавателем рассматриваемых объяснений к доказательствам по делу, в том числе обозначение их как «иные документы», является попыткой подмены понятий, поскольку законодатель неспроста определил: прежде чем получать у лица какие-либо сведения, которые в будущем могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе против данного лица, следователь или дознаватель обязаны ознакомить такое лицо со всем перечнем предоставленных ему законом прав, что необходимо для обеспечения защиты данного лица.

Очевидно, если бы объяснения, полученные на стадии проверки сообщения о преступлении, являлись доказательством по уголовному делу, законодатель включил бы их в перечень допустимых доказательств, предусмотренных ст. 74 УПК.

В заключение добавлю, что, если защитник сталкивается с описанной подменой понятий, ему стоит заявлять ходатайство об исключении объяснений, полученных на стадии проверки сообщения о преступлении, из доказательств – как на стадии предварительного следствия, так и в суде.