Несколько лет назад я написал заметку, где кратко описал мир как четырехслойный пирог. В нем первый слой – слой замыслов. Второй – слой деятельности. И порой происходит так, что он вовсе не связан с тем, что было замыслено. Третий – слой результатов. В области гуманитарных практик при соответствующем подходе результаты часто не связаны ни с замыслом, ни с тем, что мы делали. Четвертый же – всеми нами «любимый» слой отчетности. Той, в которой мы пишем то, что нужно для отчета, и что, так уж сложилось к сожалению, никак не отражает ни замыслов, ни деятельности, ни уж тем более реальных результатов.
Размышляя над вопросами, которые мне были поставлены в рамках данной статьи, я подумал, что в этой системе где-то должен быть слой стандартов и положений. И вспомнил, что зачастую названный слой тоже никак не связан с первыми четырьмя. Хотя вроде бы именно он должен надлежащим образом создавать условия для замыслов, деятельности и результата. Отсюда порой мы имеем стандарты и положения, красивые отчеты, но пустышку по сути. По указанной причине в последние годы я все больше склоняюсь к выводу о том, что мир, выраженный в текстах, есть фейк. То есть подделка.
Суть не в стандарте, а в содержании и свободе
Уже много лет выступая в большей мере в качестве проектировщика программ профессионального развития, нежели в чистом виде юриста, я убедился в том, что первостепенное значение всегда имеет не стандарт/положение/учебный план/расписание/отчет, а то, что именно каждую минуту происходит в аудитории. И в этом смысле 3 часа занятий могут быть гораздо эффективнее 500 часов бестолкового времяпрепровождения, со стороны внешне очень похожего на учебу. Поэтому в Красноярске мы думаем в первую очередь над тем, как сделать, чтобы после занятия участник программы вышел хоть немного, но лучше в профессиональном плане. Поэтому для нас лучшие стандарты и положения – те, что оставляют нам широкую свободу проектирования и творчества, где мы вольны сами решать, какие учебные задачи поставить, какие методы и материалы использовать, как сформировать аудиторию, как проверить результат, сколько часов повышения квалификации давать за участие в том или ином учебном мероприятии и т.д.
Действующее положение никак не мешает мне как директору Института повышения квалификации адвокатов и моей тренерской команде действовать вполне свободно. И в этом смысле оно меня полностью устраивает, поэтому именно для организации эффективного повышения квалификации никакой дополнительный стандарт мне не нужен. Есть опасение, что при появлении правил, которые предельно точно будут регламентировать мою работу, а потом еще и какой-нибудь комиссии, которая будет раз в 5 лет проверять соблюдение этих правил и требовать сдачи каких-либо отчетов, ничего хорошего не произойдет. Для доказательства этого тезиса достаточно посмотреть на российские юридические факультеты, которые сполна пожинают плоды «благих» намерений Минобразования России и Рособрнадзора.
Без стандарта/положения, видимо, обойтись нельзя. Но эти документы не должны блокировать замыслы, деятельность, творчество, а наоборот, должны создавать условия для них, задавая цели и принципы повышения квалификации и профессионального развития, оставляя широкое пространство для свободы усмотрения и частной инициативы и федеральных и местных тренерских групп и команд.
Соотношение федеральной и региональной программ
На высказанной выше мысли базируется идея разнообразия и возможности выбора. Поэтому наряду с федеральной по возможности должна быть и региональная составляющая. У адвокатов должна быть возможность учиться и по региональным, и по федеральным программам. Это тем более важно для регионов, в которых созданы и эффективно работают региональные центры повышения квалификации. Императивное правило, устанавливающее приоритет федеральной компоненты над региональной, или же закрепление каких-то ее преимуществ, может привести к закрытию региональных центров, что ударит по конкуренции программ, которая, по моему убеждению, для повышения разнообразия и качества программ должна быть в приоритете.
На вопрос о том, следует ли выразить пропорцию региональной и федеральной составляющих в определенном количестве часов, я как директор регионального института, конечно, мог бы ответить так: из 100 часов красноярский адвокат должен 90 набрать именно по красноярской региональной программе. Однако в стратегической перспективе мне это решение не кажется удачным. Я исхожу все же из необходимости конкуренции федеральных и региональных программ, чтобы адвокат сам выбирал, что ему больше подходит в данный конкретный момент. Другое дело, что региональные программы могут быть разного качества и реализовываться в разных местах, то есть не только в центрах повышения квалификации адвокатов, созданных при региональных палатах. В таких условиях расторопный адвокат вмиг может настричь себе сертификатов на 100 и даже на 200 часов за полдня, вовсе не посещая занятия. В связи с этим через некоторое время, видимо, следует всерьез задуматься над правилами аккредитации ФПА РФ тех организаций, которые претендуют на то, чтобы учеба в них засчитывалась как повышение квалификации адвокатов.
Продолжительность курса
Сколько же часов учиться адвокату? Это очень сложный педагогический вопрос, учитывая то, что порой и за 100 часов участия в мероприятиях адвокат/магистрант/студент содержательно учится минут 30 (и то если еще ведущий сильно постарался). Поэтому переведем вопрос из содержательного русла в область стандартов и положений. На мой взгляд, опираясь на красноярский опыт, 100 часов – вполне рабочая конструкция. Появление дополнительных возможностей повышать квалификацию (вебинары ФПА РФ, лекции LF-академии, круглые столы, семинары и конференции ФПА РФ), по моему мнению, – несомненный плюс. Чем больше разнообразие программ и возможность выбирать, тем лучше. Если мероприятия профессионально развивают, то это достижение, которое не должно становиться основанием для увеличения количества часов. Ведь если в юридическом вузе в 3 раза увеличится количество факультативных занятий, не станет же это причиной увеличивать продолжительность обучения в бакалавриате еще на полгода?
Экономический аспект
Есть тут, правда, и экономическая сторона вопроса. Решение зависит от того, как в том или ином регионе финансируется повышение квалификации. Мне известны два варианта. Первый вариант предполагает оплату повышения квалификации региональными палатами. В таком случае прохождение повышения квалификации посредством вебинаров ФПА РФ, круглых столов и т.д. может обеспечивать палатам некоторую экономию, с которой, наверное, нужно что-то делать. Ведь могут же у ревизионной комиссии возникнуть вопросы по поводу расходования той части адвокатских взносов, которые должны тратиться на повышение квалификации? Поэтому увеличение количества часов может быть рациональным решением. В Красноярском крае ситуация иная. Взнос не предполагает оплату повышения квалификации, соответствующая сумма остается у адвоката «на руках», и ею он «голосует» за подходящую ему программу, заключая договор с Институтом повышения квалификации. При такой системе оплаты, конечно, у Института возникают финансовые риски в ситуации, когда, предположим, 80% адвокатов края пройдут повышение квалификации посредством вебинаров ФПА РФ. Сегодня такой ситуации нет. Но при развитии мероприятий ФПА РФ, при выходе «на рынок» дистанционных программ, при повышении активности и заинтересованности местных адвокатов она в какой-то мере не исключена. Из этого вроде бы вытекает, что стандарт должен содержать какие-то правила защиты региональных центров. Но эти правила могут необоснованно ограничивать конкуренцию. У меня пока нет ответа на вопрос, каков выход, кроме того, что необходимо усиление конкурентоспособности самих центров и их программ.
И последнее в этом месте. При системе оплаты повышения квалификации, которая существует в Красноярске, увеличение количества часов повышения квалификации приведет к увеличению финансовой нагрузки на адвокатов. Далеко не все сегодня к этому готовы. А если ее не увеличить, то останутся одни лекции, а практикоориентированные, интерактивные и тренинговые программы перестанут быть рентабельными и закроются, что вряд ли соответствует идеям развития. Поэтому, если отталкиваться от Красноярского опыта, то при существующих условиях 100 часов на сегодня – оптимальный вариант.
Проблемы учета
Стоит ли адвоката заставлять отчитываться каждый год? В Красноярске у адвоката есть 5 лет, которыми он волен распоряжаться по своему усмотрению. Он может сам построить свою траекторию обучения, пройдя все за 1 год, или распределить обучение по годам в зависимости от программ, ведущих, занятости, заинтересованности и т.д. Задавая границы одним годом, мы ограничиваем свободу адвоката выбирать, что, на мой взгляд, не вполне соответствует духу свободной профессии и той модели, в рамках которой мы действуем.
Деление адвокатов на категории обучающихся (я не принимаю здесь во внимание адвокатов со стажем до одного года – с ними вопрос решен) – вопрос технический и должен решаться на региональном уровне. В Красноярске, например, описание каждой программы указывает на то, на какую категорию адвокатов (с каким опытом) она рассчитана. Впрочем, это не работает. Старшие адвокаты не часто посещают предлагаемые мероприятия. А младшие идут на тему и ведущего, а не на то, на кого программа ориентирована. Впрочем, стандарт в этой части может содержать положение, позволяющее самим региональным палатам решать вопрос о категориях обучающихся в зависимости от стоящих перед ними задач. Аналогичным образом на региональном уровне я предложил бы организовать различный учет активной и пассивной форм обучения, обратив внимание на следующее. Опыт показывает, что разработчик и ведущий программы учатся больше, чем те, кого они учат. И времени на это они тратят гораздо более 100 часов. По крайней мере, так устроено в Красноярске. Поэтому адвокаты, которые входят в тренерскую команду Института повышения квалификации и постоянно участвуют в разработке и реализации программ повышения квалификации, каждые 5 лет решением совета адвокатской палаты признаются прошедшими повышение квалификации без посещения занятий, что является своего рода льготой. Впрочем, они зачастую все равно продолжают посещать программы друг друга, а также занятия приглашенных ведущих, несмотря на то, что у них нет такой обязанности.
О льготах
Продолжая тему льгот. С точки зрения стратегического развития адвокатского сообщества посредством развития института наставничества, о котором шла речь на недавнем красноярском съезде представителей молодежных советов СФО, безусловную льготу должны иметь наставники стажеров. Во-первых, наставники в этом случае ничем не отличаются от преподавателей и тренеров, о которых я упоминал. Во-вторых, такой вклад в развитие адвокатской профессии, безусловно, достоин уважения и должен поощряться.
Следует ли предоставлять льготы каким-то еще категориям адвокатов? Здесь очень важно, чтобы повышение квалификации не выступало разменной монетой. Поэтому если деятельность связана с получением новых знаний и умений, совершенствованием аналитических навыков, то определенно это заслуживает поощрения в виде льготы (и в этом смысле подготовка публикаций для «АГ», разумеется, есть форма повышения квалификации). Наверное, льготы могут касаться членов квалификационных комиссий и советов палат, президентов и вице-президентов. Однако нужно понимать, что с позиции простого адвоката это может выглядеть как привилегия, вызванная исключительно положением, и в этом смысле восприниматься в какой-то степени как злоупотребление, которое может подрывать доверие внутри корпорации. Я бы предложил подумать над тем, чтобы адвокаты, на которых распространяется льгота, какое-то количество часов посвящали участию в программах профессионального развития. А еще лучше, если бы они как люди опытные и нередко авторитетные разрабатывали и включали в программы повышения квалификации адвокатов свои курсы. Вряд ли будет правильным утверждать, что им нечего рассказать/объяснить/научить, особенно аудитории адвокатов с небольшим стажем. В Красноярске, например, член квалификационной комиссии уже несколько лет читает авторский курс «Профессиональная этика адвоката, или как избежать дисциплинарных неприятностей», а некоторые члены совета адвокатской палаты разрабатывали и реализовывали программы, посвященные основам анализа дела, судебному допросу, а также основам обращения в Конституционный Суд РФ и др.
Еще раз о стажерах и помощниках
О стажерах и стажировках я высказывался ранее. Речь шла о стажировке как о программе профессионального развития под наставничеством мастера (наставника). И в связи с этим включение обучения стажеров в стандарт повышения квалификации ничему не противоречит. С помощниками ситуация несколько иная, так как сам «институт помощничества» не связан в первую очередь с профессиональной подготовкой. Однако если адвокатское сообщество решит по-иному, то и обучение помощника адвоката тоже может найти отражение в стандарте. Но есть вариант – сделать отдельное положение, причем отдельное для стажера и отдельное для помощника. Повторюсь, для проектировщика правовое регулирование – не цель, а средство, ему не столь важно, сколько будет положений. Главное – разобраться с тем, что будут представлять собой стажировка и «помощничество» по сути.
К чему стремиться
Завершая, хочу отметить, что в Красноярском крае есть адвокаты, которые за год набирают по 300 и более часов повышения квалификации, хотя «лишние часы» не переносятся на следующую пятилетку. Они нуждаются в новых знаниях и умениях, они ищут те программы, которые для них полезны, и им уже давно безразлично, сколько у них часов набрано. Они учатся, инвестируя в себя. Поэтому мне думается, что главная задача адвокатского сообщества сегодня сделать так, чтобы таких адвокатов стало больше. И, соответственно, появилось больше программ и ведущих, на которые идут не ради часов, а ради того, чтобы стать сильнее в профессиональном плане. И если на пути к этой цели имеет значение стандарт или положение, то они должны создавать не препятствия, а надлежащие условия для этого, причем содержательно, а не формально.
