Европейский Суд по правам человека вынес постановление по делу «Цуканов и Торчинский против России», в котором пришел к выводу о нарушении государством п. 1 ст. 5, п. 1 ст. 6 и ст. 11 Конвенции в отношении каждого заявителя.
Заявители, намеревавшиеся осуществить одиночные пикетирования напротив здания Госдумы, чтобы выразить свое несогласие с законопроектом о запрете усыновления детей гражданами США, были задержаны сотрудниками правоохранительных органов и принудительно доставлены в полицейский участок. Там в отношении них были составлены протоколы об административных правонарушениях. После этого они были привлечены мировым судом к административной ответственности в виде штрафа по ч. 2 ст. 20.2. КоАП РФ за проведение публичного мероприятия без подачи соответствующего уведомления. Заявители были обвинены в организации и проведении группового мероприятия, хотя, по их утверждению, имела место лишь персональная демонстрация. Согласно Федеральному закону от 19 июня 2004 г. № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», уведомление о проведении публичного мероприятия при проведении пикетирования не подается. Несмотря на это, все суды, включая вышестоящую судебную инстанцию, оставили жалобы Цуканова и Торчинского без удовлетворения.
Я убежден, что государство должно терпимо относиться к массовым мероприятиям и обеспечивать права граждан на свободу выражения мнения и мирных собраний, предусмотренные ст. 10 и 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. На практике ситуация в этой сфере далека от идеальной. Власти не всегда готовы идти навстречу инициативам, которые подразумевают стремление граждан публично выразить свою гражданскую позицию по тем или иным вопросам жизни общества и государства. Особенно когда это касается несогласия с действиями или решениями государственных органов и должностных лиц.
Статья 11 Конвенции защищает организаторов и участников публичных мероприятий – статичных митингов и публичных процессий. Государство обязано воздерживаться от применения чрезмерных косвенных ограничений права на свободу мирных собраний: «Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц». То есть государство должно иметь действительно веские основания для вмешательства в осуществление этого права.
В рассматриваемом постановлении ЕСПЧ констатировал, что единственным важным соображением государства-ответчика является необходимость наказать незаконное поведение исключительно в связи с несоблюдением процедуры уведомления. При отсутствии отягчающего элемента этого было недостаточно, чтобы оправдать вмешательство в право заявителей на свободу выражения мнения, поскольку не имелось убедительных данных о том, что действия заявителей представляли общественную опасность и необходимо было принять меры для предотвращения беспорядков или защиты прав других лиц (как указано в ст. 11 Конвенции).
Буквально пару недель назад мне представилась возможность понаблюдать, как право, предусмотренное ст. 11 Конвенции, реализуется в Страсбурге, где я участвовал в семинаре по вопросам обращения в ЕСПЧ.
Напротив здания Европейского Суда, рядом со входом на его территорию, каждый день некий англичанин осуществлял одиночное пикетирование, используя плакаты и выкрикивая недовольство в адрес этого европейского института. Как нам пояснил один из лекторов, этот гражданин на протяжении примерно 5 лет выходит пикетировать здание ЕСПЧ, будучи несогласным с принятыми Судом по его жалобам решениями.
Надо сказать, что полиции рядом не наблюдалось. Никто не препятствовал пикетчику пользоваться своим конвенционным правом.
Европейский Суд считает права на свободу выражения мнения, мирных собраний и объединений краеугольным камнем в демократическом обществе. Отсюда указания на возможные ограничения этих прав в ст. 10 и 11 Конвенции.
Кроме того, государствам направлен призыв проявлять терпимость в отношении мирных собраний, даже незаконных, чтобы не лишить смысла содержание ст. 11 Конвенции. Границы терпимости зависят от конкретных обстоятельств, включая длительность и степень нарушения порядка, а также то, была ли дана участникам возможность выразить свои взгляды (Frumkin v. Russia, № 74568/12).
Вмешательство в осуществление права на свободу собраний может быть оправдано только той необходимостью, которая исходит от самого демократического общества (Сhristian Democratic People’s Party v. Moldova, № 28793/02).
Анализируя обстоятельства дела, ЕСПЧ согласился с доводами заявителей о том, что их задержание было незаконным и не «необходимым в демократическом обществе». Суд нашел в действиях властей нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции, согласно которому: «Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы, за исключением случаев, предусмотренных законом: <…> (b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом; (c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...»
Суд посчитал, что такие меры, как задержание и доставление в отдел полиции, не были вызваны необходимостью и противоречили положениям национального законодательства, а именно ст. 27.2 КоАП РФ. Эта статья предусматривает, что подозреваемого можно сопровождать в полицейский участок в целях составления протокола об административном правонарушении только в случае невозможности его составления на месте выявления правонарушения. Правительство не утверждало, что в случае заявителей это было невозможно, и, как указал Суд, препятствий для составления протокола на месте не удалось выявить из документов в материалах дела.
Кроме того, ЕСПЧ сослался на правовую позицию, ранее сформулированную в постановлении от 20 сентября 2016 г. по делу «Карелин (Karelin) против России», и признал нарушение властями РФ ч. 1 ст. 6 Конвенции в части требований об объективности и беспристрастности судебного разбирательства в отношении каждого заявителя. Это выразилось в отсутствии в процессе прокурора, который должен представлять сторону обвинения, в связи с чем указанную функцию фактически выполнял сам суд.
В решении по жалобе Карелина Европейский Суд указал на проблему КоАП РФ, касающуюся неучастия прокурора в производстве по делу об административном правонарушении. Данный вопрос затрагивался и в ряде схожих жалоб против Российской Федерации, находившихся в производстве ЕСПЧ.
При этом Европейский Суд исходил из того, что беспристрастность обычно означает отсутствие предубеждения или предвзятости; личные убеждения и поведение судьи должны гарантировать исключение любого обоснованного сомнения в отношении беспристрастности. Поэтому неучастие стороны обвинения в судебных разбирательствах по делам о привлечении к административной ответственности приводит к нарушению объективной беспристрастности, предусмотренной п. 1 ст. 6 Конвенции.
Постановление по делу «Карелин против России» обобщает ранее рассмотренные по аналогичным вопросам жалобы, поднимает системные (структурные) проблемы в сфере законодательства об административном правонарушении и устанавливает, что выявленное нарушение Конвенции носит массовый характер. Данное постановление фактически предписывает государству-ответчику принять меры общего характера, направленные на устранение предпосылок для такого рода нарушений.
В постановлении по делу «Цуканов и Торчинский против России» Европейский Суд вновь обращается к проблеме неучастия прокурора в судебном разбирательстве по делам об административных правонарушениях. Это требует от властей РФ устранения выявленных дисфункций национальной правовой системы.
Считаю, что вполне достойной является сумма компенсации морального вреда в размере 10 000 евро, присужденная каждому заявителю. Кому-то она может показаться чрезмерной, учитывая, что в пользу заявителей Суд также присудил и возмещение государством штрафных сумм, уплаченных по решениям суда. Однако в данном случае, по моему мнению, в большей степени имеет значение фактор понуждения государства-ответчика к соблюдению конвенционных прав и свобод граждан, а незначительный размер компенсации был бы нечувствительным для властей.
Рассматриваемое постановление найдет одобрительный отклик юристов-практиков, в первую очередь адвокатов, осуществляющих защиту по делам об административных правонарушениях.
Печально то, что власти, как представляется, не слишком стремятся устранять нарушения Конвенции и обеспечивать на должном уровне соблюдение прав и свобод, предусмотренных ст. 10 и 11. Неоднократные обращения граждан РФ в Европейский Суд по проблемам реализации прав на свободу выражения мнения, собраний и объединений свидетельствуют об этом.
Государство не должно бояться собственных граждан, которые пытаются выразить свою позицию, свое отношение – пусть даже критическое и нелицеприятное – к власти, существующим проблемам. Тем более когда это осуществляется мирными методами. Пока же нам чаще демонстрируют неприятие инакомыслия, вводят фактические запреты на критику, которую можно подвести под ставшую популярной ст. 282 УК РФ, устанавливают ограничения на получение информации из независимых источников. Когда-то мы уже все это проходили, и возвращаться туда не хотелось бы.
