В апреле состоялся круглый стол на тему «Альтернативные способы разрешения споров: арбитраж и медиация. Новые возможности для бизнеса». Мероприятие было организовано Коллегией адвокатов «Регионсервис», Кузбасской ТПП, Кемеровским региональным отделением АЮР при поддержке Арбитражного центра при Институте современного арбитража, международной юридической фирмы Norton Rose Fulbright и ТПП России. Среди прочего эксперты обсудили различные аспекты проблемы заключения мировых соглашений. Рассмотрению этих вопросов будет посвящена и данная публикация.
ВС РФ решил модернизировать примирительные процедуры
Постановлением Пленума ВС РФ от 18 января 2018 г. № 1 утвержден проект федерального закона № 421600-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием примирительных процедур», который был внесен в Госдуму 21 марта 2018 г.
Данная инициатива предполагает, во-первых, легальное закрепление сложившейся практики, связанной с обеспечением утвержденного судом общей юрисдикции мирового соглашения силой принудительного исполнения. Как ни странно, в ГПК РФ до сих пор не было норм, прямо регулирующих процедуру выдачи исполнительного листа для принудительного исполнения мирового соглашения, утвержденного судом и не исполненного добровольно. Во-вторых, Пленум ВС РФ ставит точку в теоретическом споре о содержании категории примирения в цивилистическом процессе. В литературе нет единства мнений о том, можно ли считать результатом примирения то, что не вписывается в понятие мирового соглашения или медиативного соглашения. Верховный Суд предлагает отнести к примирительным процедурам переговоры, сверку документов, посредничество, в том числе медиацию и судебное примирение. А результат судебного примирения Верховный Суд видит не только в утвержденном судом мировом соглашении, но и в признании иска, отказе от иска, отказе от поданных жалобы или представления, признании фактических обстоятельств и т.д. По сути, идея законопроекта, предложенного в Постановлении Пленума ВС РФ № 1, сводится к тезису: «Все, что основано на активном поведении лиц, участвующих в деле, и способствует снятию с суда обязанности выяснения фактических обстоятельств дела, есть результат примирения». В-третьих, но не по значимости, Пленум ВС РФ инициирует появление в общегражданском процессе нового субъекта – судебного примирителя, и, соответственно, в проекте содержатся положения о процедуре судебного примирения.
Постановление Пленума как способ реанимировать институт медиации
Данное постановление, на мой взгляд, представляет собой результат законотворческой инициативы Верховного Суда, продиктованной стремлением оптимизировать нагрузку на деятельность судей. За последние годы нам довелось увидеть множество примеров законодательных предложений, направленных на упрощение жизни судей, дистанцирование их от классических для постсоветского гражданского процесса начал состязательности и непосредственности при рассмотрении спора. Данный проект уместно выглядит на фоне инициатив по расширению полномочий судов по изготовлению немотивированных решений, по введению квалификационных требований в виде высшего юридического образования к представителям, по расширению категорий споров, рассматриваемых в порядке приказного производства и по правилам упрощенного производства, и т.д.
Кроме того, идея примирения проходит красной нитью через все три цивилистических процессуальных кодекса, поэтому неудивительно, что Верховный Суд стремится привести в порядок нормы о примирительных процедурах. Вместе с тем для этого достаточно было взять за пример Постановление Пленума ВАС РФ от 18 июля 2014 г. № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе», вполне успешно применяемое арбитражными судами. А потому представляется, что в первую очередь инициатива Верховного Суда, содержащаяся в Постановлении Пленума № 1, направлена на реанимирование института медиации, введенного в современную отечественную правовую систему Федеральным законом от 27 июля 2010 г. № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» (далее – Закон о медиации).
Статистика непреклонна: институт судебной медиации в России не востребован, а количество споров, урегулированных при помощи посредника после возбуждения производства по делу в суде, с лихвой вписывается в объем статистической погрешности (менее полутора тысяч дел из более чем 19 млн дел, рассмотренных в первой инстанции судами общей юрисдикции и арбитражными судами в 2017 г.). Медиация воспринимается большинством юристов как чуждый отечественному процессуальному праву институт, ведь если стороны готовы урегулировать спор добровольно, заключив мировое соглашение, это будет и проще, и дешевле. Профессиональный юрист практически всегда в состоянии оценить перспективы своей позиции и шансы на принудительное исполнение решения, а значит, действуя добросовестно, обе стороны могут заключить «худой мир, который лучше войны» и без посредников.
Видятся две причины невостребованности института профессиональной медиации в России: проблема дополнительных издержек в связи с применением процедуры урегулирования спора с участием посредника и проблема квалификации медиатора, который в соответствии с ч. 1 ст. 16 Закона о медиации должен получить дополнительное профессиональное образование по вопросам применения процедуры медиации.
На текущий момент на нормативном уровне не предусмотрен образовательный стандарт подготовки медиаторов и нет унифицированной программы дополнительного профессионального образования, поскольку ранее действовавшие стандарты в 2017 г. были признаны утратившими силу, а новые так и не были приняты. Прежняя программа подготовки медиаторов предполагала обучение будущего медиатора конфликтологии, социологии, психологии и лишь в незначительной части – правовым особенностям разрешения спорного правоотношения. Так что у любого лица, участвующего в деле, которому объяснили, кто такой медиатор, возникает резонный вопрос: «Зачем платить психологу, единственная польза от которого – это обещание сохранить тайну процедуры»?
Согласно ч. 5 ст. 11 Закона о медиации, медиатор не вправе вносить, если стороны не договорились об ином, предложения об урегулировании спора. В силу ч. 6 ст. 15 Закона о медиации медиатор не вправе оказывать какой-либо стороне юридическую, консультационную или иную помощь. Медиатор по действующему законодательству не осуществляет правового консультирования сторон, не отвечает за действительность и законность условий медиативного соглашения, а значит, его участие в разрешении спорного правоотношения представляется в большинстве случаев просто бесполезным.
Сложности внедрения фигуры судебного примирителя
Судебными примирителями, согласно проекту, смогут выступать судьи в отставке и работники аппарата суда, имеющие высшее юридическое образование и стаж работы в области юриспруденции не менее пяти лет. Квалификационное требование наличия высшего юридического образования у судебного посредника, на мой взгляд, заслуживает поддержки, поскольку социологические и психологические аспекты конфликта все же вторичны при разрешении спора судом.
Судебный примиритель будет вправе вести переговоры со сторонами, другими лицами, участвующими в деле, изучать представленные участниками документы, знакомиться с материалами дела с согласия суда и осуществлять другие действия, необходимые для эффективного урегулирования спора. Процедура судебного примирения будет определена Регламентом, утверждаемым Верховным Судом, а списочный состав судебных примирителей будет утверждаться постановлением Пленума ВС РФ. Порядок оплаты деятельности судебных примирителей определит Правительство РФ.
Предложение это не новое. В 2012 г. в проекте федерального закона № 121844-6 ВАС РФ выдвигал идею судебного примирения1, которую практически в первозданном виде предлагает ВС РФ, транслируя ее уже на три цивилистических процессуальных кодекса. Единственное замечание к законопроекту ВАС РФ касалось неопределенности источников финансирования судебных примирителей, и поэтому после упразднения Суда так и не доработанный законопроект был отклонен Госдумой.
Вторая очевидная проблема инициативы внедрения фигуры судебного примирителя кроется в аспектах квалификационных требований к посредникам. Как было отмечено, статус примирителя могут получить судьи в отставке и сотрудники аппарата суда. В случае с последними не могу быть уверен, во-первых, что стороны и их представители не будут сомневаться в авторитете и компетентности такого служащего, а во-вторых, что у помощников судей, секретарей, делопроизводителей есть время и силы заниматься примирением сторон. Поэтому ставку я бы сделал на примирителей из числа судей в отставке. Они, очевидно, более компетентны, обладают навыками рассмотрения споров, лучше ориентируются в тенденциях судебной практики и, что немаловажно, не ограничены в личном общении с представителями судейского корпуса.
Инициатива ВС РФ требует доработки
Верховный Суд в вопросе примирения оказался достойным последователем ВАС РФ, и хочется верить, что в этой законотворческой инициативе вопрос финансирования института судебного примирителя все же будет решен. Безусловно, финансирование за счет увеличения государственной пошлины пагубно скажется на доступе российских граждан к правосудию, поэтому в одно действие такую проблему не решить. Здесь необходим разумный баланс. Важно учесть следующее: возможны случаи, когда лица, участвующие в деле, по своей инициативе прибегают к помощи судебного примирителя, и тогда на них допустимо возложить бремя оплаты его «услуг». Другое дело, когда такой способ разрешения спора предлагает сторонам суд. В этой ситуации возлагать на участников обязанность по оплате посредничества судебного примирителя было бы несправедливым. На мой взгляд, для «обкатки» идеи судебного примирения следует финансовую нагрузку возложить на бюджет, а не на стороны.
Второй аспект, требующий детальной проработки, – это вербовка судей в отставке в когорту судебных примирителей. Чаще судьи в отставке не желают возвращаться к профессиональной деятельности. Доказывает это практика применения Федерального закона от 29 декабря 2015 г. № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации», согласно ч. 3 ст. 47 которого в качестве арбитров должны выступать, в частности, судьи, пребывающие в отставке. Учитывая, что на текущий момент по новому закону создано всего четыре постоянно действующих арбитражных учреждения, доводы о нежелании судей в отставке выполнять любые другие функции кроме пребывания в почетной отставке, полагаю, подтверждаются. Верховному Суду в развитие своей законотворческой инициативы необходимо продумать механизм вовлечения судей в деятельность примирителей, возможно, выступить с предложением учитывать стаж деятельности судебного примирителя в качестве судейского стажа. Иначе идея судебного примирения не будет иметь почвы для развития.
Кроме того, инициатива Верхового Суда в части внедрения в судопроизводство нового субъекта – судебного примирителя – без развития правовой культуры сторон спора не принесет положительных результатов. Необходимо стимулировать лиц, участвующих в деле, достигать соглашения на взаимовыгодных условиях. Столь глобальная задача развития правосознания, к сожалению, решается либо революционными мерами, либо долгим эволюционным путем.
Механизм судебного примирения может оказаться на качественно новом уровне развития
Для закрепления судебного примирения в отечественном гражданском, арбитражном и административном процессах необходимо императивно часть споров передавать на урегулирование посреднику. Например, начать можно было бы с семейно-правовых споров, в которых решение суда зачастую не устраивает ни одну из сторон, что обусловлено эмоциональным состоянием бывших супругов и их взаимоотношениями. Очевидно, что судебное примирение возможно и при разрешении индивидуальных трудовых споров. Что касается дел, подведомственных арбитражным судам, то первой ласточкой судебного примирения могут выступить налоговые споры и прочие дела административного судопроизводства, в которых имеются легальное закрепление смещения бремени доказывания и императивный публичный субъект. Хотя во всех приведенных категориях дел поведение лиц, участвующих в деле, зачастую объясняется мотивацией Портоса из «Трех мушкетеров»: «Я дерусь, потому что я дерусь», – и не стоит искать глубокого смысла в правовых позициях бывших супругов или уволенного за появление в нетрезвом виде работника.
Судьи должны обязывать стороны проводить сверку документов, заключать соглашения по фактическим обстоятельствам, причем такое требование судьи не стоит воспринимать как отступление от стандарта независимости и беспристрастности при рассмотрении дела. Напротив, заставляя участников процесса «открыть глаза» на доказательства и услышать друг друга, суд вносит определенность в спорную ситуацию.
Таким образом, при условии доработки идей, предложенных в рамках законопроекта № 421600-7, судебное примирение в России может выйти на качественно новый уровень. А мы, преподаватели, практикующие юристы, должны прилагать все усилия, чтобы повышать уровень собственной правовой культуры и не противиться примирению в наших же собственных интересах.
