7 апреля Президиум Верховного Суда РФ утвердил первый в текущем году Обзор судебной практики, в котором в том числе нашли отражение правовые позиции, сформированные Судебной коллегией по гражданским делам ВС.
Некоторые из разъяснений представляют, на мой взгляд, особый интерес.
В частности, в п. 6 обзора рассмотрен спор на стыке регулирования гражданского законодательства и законодательства о банкротстве. Так, ВС отметил, что для признания сделки недействительной на основании ст. 10 и 168 ГК РФ или мнимой на основании ст. 170 ГК необходимо установить, что стороны действовали недобросовестно, в обход закона, и не намеревались совершить сделку в действительности.
При этом Верховный Суд отменил акты апелляционной и кассационной инстанций, которыми был удовлетворен иск конкурсного управляющего о признании сделки по продаже нежилого помещения лицом, контролирующим предприятие-должника, недействительной, притом что суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований. Апелляция и кассация усмотрели в такой сделке недобросовестный характер, поскольку она была якобы направлена на предотвращение обращения взыскания на актив.
Полагаю, этот случай является показательным примером отношения судов общей юрисдикции к требованиям конкурсных управляющих – зачастую их требования удовлетворяются без приведения достаточных правовых обоснований и мотивов принятия соответствующих решений. Это общий тренд применения «связки» ст. 10 и 168 ГК РФ при рассмотрении «околобанкротных» споров. Полагаю, тенденция обусловлена опасениями судов общей юрисдикции относительно возможной и (следует признать – довольно частой) отмены отказных решений по такого рода искам арбитражных управляющих. Если в арбитражных судах подобные опасения минимальны по причине высокого уровня мотивированности судебных актов и детального изучения судами обстоятельств спора, то суды общей юрисдикции объективно до данного уровня пока не дотягивают, что и чревато перекосами.
В связи с этим важным для практики является вывод ВС о необходимости установления обстоятельств, очевидно свидетельствующих о недобросовестности сторон сделки. В отсутствие таких обстоятельств в силу презумпции добросовестности участников гражданского оборота сделка недействительной признана быть не может.
Надеюсь, данная правовая позиция будет учитываться судами общей юрисдикции, а не просто войдет в «пул» ранее данных, но, к сожалению, зачастую игнорируемых судами разъяснений.
В обзор вошло также дело, в рамках которого Судебная коллегия по гражданским делам ВС разбиралась с возможностью взыскания со страховой компании возмещения, связанного с причинением нотариусом имущественного вреда покупателю по договору купли-продажи в результате ненадлежащего установления личности гражданина, от имени которого была выдана доверенность на продажу имущества.
Примечательно, что 16 марта Коллегия рассмотрела аналогичный спор по иску опекуна акционера ПАО АПК «Башнефть» к нотариусу, выдавшему лицу, предоставившему поддельный паспорт, доверенность от имени указанного акционера на продажу акций. Отличие от включенного в обзор дела заключается лишь в том, что страховая компания не признала данный случай страховым, поскольку доверенность от имени нотариуса была удостоверена временно исполняющим его обязанности лицом и, соответственно, убытки были взысканы непосредственно с нотариуса.
В обоих делах Верховный Суд подчеркнул: нотариус при совершении нотариального действия обязан проверить подлинность предъявленного паспорта. При этом закон не предусматривает исчерпывающий перечень методов и способов удостоверения личности и проверки подлинности документов, а также перечень применяемых при этом технических средств, оставляя вопрос о полноте и достаточности такой проверки на усмотрение нотариуса, несущего профессиональный риск ненадлежащего совершения нотариальных действий.
Уверен, что подобная – можно утверждать, уже сформировавшаяся – судебная практика нацелена, во-первых, на ужесточение ответственности нотариусов, с которых ВС разрешил взыскивать убытки, связанные с ненадлежащим выполнением ими обязанностей, и, на мой взгляд, отменил ранее действовавшую презумпцию добросовестности нотариусов, которую очень редко решались опровергнуть суды общей юрисдикции. Во-вторых, это некое предупреждение нотариальному сообществу, что подобные нарушения повлекут для них негативные правовые последствия и более игнорироваться судами не будут. В целом оцениваю данные разъяснения очень высоко, поскольку они повысят дисциплину внутри нотариальной корпорации, а отдельные нотариусы будут строже контролировать нотариальные действия, совершаемые их помощниками, ведь субъектом ответственности за их надлежащее исполнение остаются именно сами нотариусы. Соответственно, существенно уменьшится поле для злоупотреблений с привлечением недобросовестных нотариусов.
Пункт 9 обзора тоже связан с проверкой добросовестного исполнения обязанностей, но на этот раз – органом государственной власти (ФССП). Верховный Суд рассмотрел довольно часто встречающийся в практике (и не только в судебной) случай, когда в отношении физического лица было возбуждено исполнительное производство и впоследствии судебным приставом наложен запрет на выезд за пределы России в связи с якобы уклонением от добровольного исполнения требований в установленный законом срок. Согласно фабуле дела гражданин приобрел туристическую путевку и только на границе обнаружил, что в отношении него существует запрет на выезд. При этом ни постановление о возбуждении исполнительного производства, ни постановление об установлении ограничения выезда в его адрес приставом не направлялись.
Согласитесь, случай довольно распространенный. Суды общей юрисдикции в таких ситуациях весьма критично относятся к возмущению должников, полагая, что те должны самостоятельно отслеживать факты наличия либо отсутствия возбужденных в отношении них исполнительных производств и соответствующих мер принудительного исполнения.
Рассмотренное дело не оказалось исключением – нижестоящие суды указали, что лицо, действуя с должной степенью разумности и предусмотрительности, должно заблаговременно – до приобретения турпутевки – получить достоверную информацию о наличии или об отсутствии препятствий для выезда за границу. То есть суды фактически переложили бремя доказывания на истца, сняв таким образом ответственность с судебного пристава. Верховный Суд с таким подходом не согласился, обратив внимание, что гражданин вправе рассчитывать на то, что действия госорганов будут соответствовать требованиям Закона об исполнительном производстве, а вред, причиненный их незаконными действиями, подлежит возмещению в полном объеме.
Считаю, данная правовая позиция если не прекратит, то хотя бы минимизирует риск возникновения подобных ситуаций и дисциплинирует судебных приставов-исполнителей в части исполнения обязанностей по направлению должникам в исполнительном производстве выносимых постановлений, поскольку в настоящее время сформирована весьма порочная, на мой взгляд, практика, когда сторонам исполнительного производства для получения документов приходится либо обращаться с соответствующим заявлением в ССП и ждать их выдачи нарочным, либо записываться на прием к судебному приставу, что объективно не способствует соблюдению принципа своевременности, установленному Законом об исполнительном производстве.
