Защита жертв домашнего насилия: как сделать ее эффективной?

Странно говорить об актуальности (или неактуальности) темы домашнего насилия в условиях информационного потока, который каждый день приносит сообщения о том, что в разных регионах страны женщины были убиты или покалечены мужьями или партнерами, а то и кровными родственниками.

При этом, к сожалению, на данный момент отсутствует более-менее прозрачная статистика, которая достоверно отражала бы уровень домашнего насилия в России. Наиболее часто повторяемые данные о 14 тыс. женщин, погибающих от домашнего насилия ежегодно, были приведены в докладе «Российская Федерация: некуда бежать. Домашнее насилие над женщинами» Международной Амнистии, опубликованном в 2005 г.¹ Собственно, другой информации о числе жертв практически нет. Если судить по статистике насильственной преступности, в целом показатели уровня таких преступлений снижаются, и можно предположить, что количество преступлений, которые можно было бы отнести к домашнему насилию, также может быть ниже названного числа.

Но особенность нынешнего периода заключается в том, что информации о распространенности домашнего насилия, как и других вариантов гендерного насилия, стало значительно больше. По мнению социологов и политологов, это следствие очередного демографического перехода, характеризующегося иным распределением гендерных ролей и другим их пониманием. И то, что раньше могло восприниматься как норма, перестало быть таковой, хотя поведенческие стереотипы меняются не так быстро, как хотелось бы.

Домашнее насилие характерно не только для России². Так, в докладе организации «ООН-женщины» на тему «Прогресс женщин мира в 2019–2020 годах: семьи в меняющемся мире» указано, что семья по-прежнему остается местом, где процветают нарушения основных прав человека и гендерное неравенство. Законодательство против домашнего насилия существует в более чем 130 государствах мира. Российская специфика, на мой взгляд, состоит в том, что на государственном уровне проблема домашнего насилия пока не признана достаточно серьезной для принятия специализированного законодательства.

Жертвам домашнего насилия не становится легче от того, что оно так широко распространено в мире и не считается важной проблемой в России. История моей доверительницы Натальи Туниковой, жалоба которой является одной из четырех коммуницированных в июне 2019 г. Европейским Судом по правам человека, является довольно типичной. Оказавшись жертвой длительного домашнего насилия в ситуации прямой угрозы жизни, она попыталась защищаться и в результате была признана виновной в причинении тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 114 УК РФ) с назначением наказания в виде исправительных работ на срок шесть месяцев, а ее сожитель – невиновным. Кроме того, в его пользу суд взыскал с Натальи Туниковой 250 тыс. руб. в счет компенсации морального вреда, освободив от наказания и сняв судимость в связи с актом об амнистии. Подробнее об этой ситуации рассказывал «АГ» адвокат Евгений Рубинштейн.

Поэтому обращение в ЕСПЧ, по моему мнению, пока является единственным правовым способом защиты жертв домашнего насилия, который может привести как минимум к официальному признанию наличия системной проблемы в России. Думается, что Постановление ЕСПЧ от 9 июля по делу «Володина против России» и коммуникация 28 июня еще четырех жалоб (Натальи Туниковой, Маргариты Грачевой, Ирины Петраковой и Елены Гершман) должны стать стимулом для принятия специализированного законодательства против домашнего насилия.

Следует отметить, что судья от России в ЕСПЧ Дмитрий Дедов указал, что в Страсбургский суд направлено уже более 100 обращений жертв домашнего насилия.

Относительно постановления по делу «Володина против России» отмечу, что, во-первых, ЕСПЧ квалифицировал домашнее насилие как пытку. То есть в данном случае не имеет значения, что побои наносятся частным лицом (не в официальном качестве) – если жертва один или несколько раз сообщила о фактах насилия в отношении нее, правоохранительные органы обязаны отреагировать – пресечь насилие, обеспечить защиту жертве, а действия нарушителя расследовать и привлечь его к ответственности. Этот подход развивает устоявшуюся практику Суда по делам о пытках.

Во-вторых, ЕСПЧ признал нарушение ст. 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, запрещающей дискриминацию при реализации прав, гарантированных Конвенцией, поскольку «непринятие законодательства по борьбе с насилием в семье и отсутствие какой-либо формы запретительных или охранных ордеров ясно демонстрируют, что действия властей в настоящем деле были не просто отказом или задержкой в решении проблемы насилия в отношении заявительницы, а вытекали из их нежелания признать серьезность и масштабы проблемы домашнего насилия в России и его дискриминационного воздействия на женщин. Долгие годы допуская в обществе ситуацию, способствующую семейному насилию, российские власти не смогли создать условия для обеспечения реального гендерного равенства, которое позволило бы женщинам жить без страха жестокого обращения или посягательств на их физическую неприкосновенность и пользоваться равными правами на доступ к правосудию».

В-третьих, ЕСПЧ присудил существенную компенсацию заявительнице – 20 тыс. евро.

Одновременная коммуникация четырех жалоб и вопросы, которые поставил ЕСПЧ перед сторонами, дают основания предположить, что Страсбургский суд планирует вынести пилотное постановление по этим жалобам. Так, ЕСПЧ задал вопрос: «Принимая во внимание ситуацию заявительниц в настоящем деле и отсутствие законодательства по проблеме домашнего насилия в России, существует ли устойчивая систематическая проблема или структурный недостаток для принятия мер общего характера в соответствии со ст. 46 Конвенции³ в свете интерпретации ст. 1.5 Конвенции?⁴» Потенциальным результатом рассмотрения ответов сторон может быть список мер, которые Россия должна будет принять в довольно короткие сроки после вынесения постановления и отчитаться об их реализации.

Отмечу, что способом избежать пилотного постановления может, в частности, стать превентивное (до рассмотрения жалоб по существу) принятие законодательства против домашнего насилия.

Постановление ЕСПЧ по делу Володиной и коммуникация указанных жалоб открывают «окно возможностей» для организаций, специализирующихся на проблеме домашнего насилия (таких, например, как Консорциум женских неправительственных объединений, АНО «Правовое содействие – Астрея» и других), помогает привлечь внимание широкой общественности к проблеме домашнего насилия, активизировать инициативы Совета по правам человека при Президенте РФ и лоббировать, наконец, принятие специализированного законодательства, которое могло бы обеспечить системную защиту жертвам домашнего насилия, наказание агрессорам и постепенное снижение уровня домашнего насилия – желательно до его полного исчезновения.

При обсуждении законодательства о домашнем насилии следует учитывать, что самого по себе уголовного или административного запрета подобных деяний недостаточно. Необходимо, на мой взгляд, построение сложной и всеобъемлющей системы, включающей в первую очередь широкую программу просвещения школьников и взрослых о недопустимости домашнего насилия; программы общей профпереподготовки сотрудников полиции, органов опеки и попечительства, прокуратуры, судов и медицинских учреждений по теме, как работать с жертвами домашнего и гендерного насилия; создание служб психологической и социальной поддержки жертв, а также специальных программ по работе с агрессией, организацию шелторов, где жертвы могли бы укрыться.

Полагаю, что только при наличии всей «инфраструктуры», работающей на делегитимацию домашнего и гендерного насилия, процессуальные нормы об охранных ордерах, специально сформулированные уголовно-правовые или административно-правовые запреты домашнего насилия и публичный характер обвинения в делах о домашнем насилии будут эффективными.