21 марта Совет Адвокатской палаты Московской области вынес решение по дисциплинарному производству, возбужденному в отношении адвоката Ш. в связи с жалобой доверителя Б., против которого защитник дал свидетельские показания, а также предоставил следствию документы, которые в последующем использовались в качестве доказательства обвинения по уголовному делу в отношении Б.
Как следует из решения Совета АП МО, 5 января 2016 г. Б. заключил соглашение на оказание юридической помощи с адвокатом Ш. на представление и защиту на всех стадиях уголовного, гражданского, административного судопроизводства. Адвокат подтвердил, что консультировал заявителя по ситуации, сложившейся в банке, в том числе и в отношении последствий уголовно-правового характера, составил для него заявление о явке с повинной.
После этого адвокат был допрошен в качестве свидетеля обвинения по уголовному делу в отношении заявителя, где раскрыл информацию, ставшую известной ему в связи с оказанием юридической помощи. На допросе Ш. также указал, что заверил копии документов другого доверителя П., которому сам советовал обратиться в правоохранительные органы с заявлением о привлечении Б. к уголовной ответственности. В последующем эти документы использовались в качестве доказательств. Спустя некоторое время адвокат был допрошен в суде.
В ходе дисциплинарного разбирательства Ш. настаивал, что соглашение от 5 января 2016 г. не предусматривало защиты заявителя по уголовному делу, поскольку являлось «рамочным» и предполагалось заключение дополнительного соглашения. Также было установлено, что адвокат никакого письменного согласия, дающего ему возможность свидетельствовать об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с оказанием юридической помощи, не получал.
В своем решении Совет АП МО указал, что предмет соглашения от 5 января 2016 г. сформулирован так: на «исполнение поручения доверителя на всех стадиях уголовного, гражданского, арбитражного судопроизводства, а также производства по делу об административном правонарушении, в качестве представителя или защитника», в соответствии с чем заявитель обоснованно предполагал, что адвокат является его защитником по уголовному делу и мог рассчитывать на его юридическую помощь. Кроме того, Совет АП МО отметил, что ст. 25 Закона об адвокатской деятельности не предполагает возможности заключения каких-либо рамочных соглашений и устанавливает четкий перечень существенных условий соглашения об оказании юридической помощи, одним из которых является предмет поручения.
Совет указал, что адвокат в соответствии с п. 1 ст. 2 Закона об адвокатской деятельности является независимым профессиональным советником по правовым вопросам и не обладает правом заверения копий каких-либо документов. Таким образом, Ш. не только искусственно создал доказательства обвинения, но и выполнил просьбу доверителя П., направленную к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных Кодексом профессиональной этики адвоката, что прямо противоречит его п. 1 ст. 10.
В решении Совета АП МО также говорится и о том, что в силу п. 6 ст. 6 КПЭА адвокат не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей. Это правило действует вне зависимости от времени получения адвокатом сведений, составляющих адвокатскую тайну, и не ограничивает их сведениями, полученными лишь после того, как адвокат был допущен к участию в деле в качестве защитника подозреваемого, обвиняемого либо представителя потерпевшего, гражданского истца или ответчика.
Совет АП Московской области пояснил, что Ш., пренебрегая статусом адвоката, стал свидетелем обвинения по уголовному делу в отношении своего доверителя. На основании этого было решено прекратить его статус адвоката в связи с нарушением норм законодательства об адвокатуре и ненадлежащим исполнением своих обязанностей перед доверителем.
Первый вице-президент АП Московской области Михаил Толчеев в комментарии «АГ» пояснил, что в данном случае адвокат предал интересы доверителя. «По сути, он выбрал одного за счет другого. Здесь явный корыстный мотив», – указал он.
Михаил Толчеев считает, что при противоречии интересов доверителей он не мог не понимать, что делает. «Адвокат утверждал, что доверитель не являлся таковым по уголовному делу, однако Совет не согласился с этим и назначил максимальное наказание. Обвинительные показания адвоката на стороне обвинения в отношении своего доверителя немыслимы и противоречат самому смыслу профессии адвоката», – заключил Михаил Толчеев.
