Изготовлено мотивированное апелляционное определение Московского городского суда от 23 июля об отказе в удовлетворении апелляционных жалоб на решение Хамовнического районного суда г. Москвы по искам АП Удмуртской Республики и отдельных адвокатов к Федеральной палате адвокатов РФ.
Обстоятельства спора
Напомним, 30 сентября 2020 г. Хамовнический районный суд г. Москвы отказал в удовлетворении исковых требований о признании недействительными (ничтожными) Решения Совета ФПА от 17 апреля 2019 г. об утверждении Разъяснения Комиссии ФПА по этике и стандартам № 03/19 по вопросу допустимости обращения адвокатов в правоохранительные органы и самого Разъяснения.
Оспаривавшееся Разъяснение стало ответом на запросы трех адвокатских палат о допустимости обращения адвокатов в правоохранительные органы с требованием проведения проверки в отношении органов адвокатского самоуправления. Такие запросы были составлены после опубликования открытого обращения группы адвокатов и юристов в СКР с просьбой провести проверку органов самоуправления АП Республики Башкортостан.
В Разъяснении КЭС, в частности, указано, что требование или призыв к вмешательству в деятельность органов адвокатского самоуправления либо осуществлению в отношении них проверочных и контрольных мероприятий госорганами, в том числе осуществляющими уголовное преследование, ведет к подрыву принципов независимости и корпоративности. Такого рода обращения адвокатов в органы государственной власти либо в правоохранительные органы, отмечается в документе, демонстрируют пренебрежение моральными традициями адвокатуры и требованиями профессиональной этики, в частности нормами п. 2 ст. 5 и п. 5 ст. 9 КПЭА, и «должны становиться поводом для дисциплинарного реагирования уполномоченных органов адвокатского самоуправления и возможного привлечения адвокатов к дисциплинарной ответственности».
Как отмечала в комментарии пресс-службе ФПА член Совета ФПА Татьяна Проценко, представлявшая интересы ФПА, в ходе судебного заседания истцы заявили ряд ходатайств, в том числе об отводе судей, которые суд не удовлетворил. Также за пререкания с судьей и за отказ подчиниться требованиям председательствующего из зала был удален Андрей Рагулин. Кроме того, апелляция изменила решение первой инстанции в части требований истца Андрея Бабина и прекратила производство по его иску, поскольку истец скончался до вынесения решения суда, о чем стало известно позднее. В остальной части решение оставлено без изменений, а жалобы других истцов – без удовлетворения. После оглашения апелляционного определения решение Хамовнического суда вступило в законную силу.
Апелляция не усмотрела оснований для отмены решения первой инстанции
Как отмечается в апелляционном определении, разрешая спор и оценив собранные по делу доказательства, первая инстанция руководствовалась положениями Закона об адвокатуре (ст. 35–37 и 37.1). В частности, Хамовнический районный суд г. Москвы указал, что оспариваемые решения – Разъяснение, утвердившее его Решение и Резолюция Всероссийского Съезда адвокатов «О соблюдении адвокатской этики» от 18 апреля 2019 г. приняты без нарушений процедурных норм, в рамках компетенции принявших их органов адвокатского самоуправления. Оспариваемые решения, добавил апелляционный суд, не содержат расширительного толкования составов дисциплинарных проступков, установленных Законом об адвокатуре и КПЭА, не устанавливают дисциплинарную ответственность адвоката за факт обращения в правоохранительные органы, а лишь указывают на возможность привлечения к дисциплинарной ответственности в такой ситуации при наличии определенных обстоятельств, т.е. в тех случаях, когда будет установлено наличие состава дисциплинарного проступка, предусмотренного Законом об адвокатуре и КПЭА. Также оспариваемые решения не содержат запретов, обязательных к исполнению адвокатами, не препятствуют реализации членами адвокатского сообщества конституционного права на обращение в правоохранительные органы.
Апелляция в полной мере согласилась с выводами первой инстанции как основанными на материалах дела и данных «по итогам тщательного анализа письменных доказательств, их мотивированной и объективной оценки в соответствии с положениями ст. 67 ГПК РФ во взаимосвязи с нормами действующего законодательства, при правильном их применении». Кроме того, добавил Мосгорсуд, первая инстанция пришла к обоснованному выводу, что никаких новых или расширительно толкуемых дисциплинарных проступков и ответственности за их совершение оспариваемые решения не содержат.
В определении отмечается, что доводы апелляционных жалоб о том, что, по мнению истцов, суд проигнорировал и не оценил некоторые доказательства по делу (в частности, представленные в деле лингвистические заключения, публицистические материалы, а также видеозапись фрагмента IХ Всероссийского съезда адвокатов), не могут служить основанием для отмены или изменения судебного постановления, поскольку согласно положениям ст. 56, 59, 67 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, принимает только те доказательства, которые имеют значение для рассмотрения и разрешения дела, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.
Судебная коллегия также отклонила доводы апелляционных жалоб о допущенных первой инстанцией нарушениях норм процессуального права, связанных с заменой судьи, и указала, что согласно материалам дела разбирательство произведено судьей с самого начала, получены объяснения лиц, участвующих в деле, исследованы представленные доказательства, вынесено решение. «Таким образом, требования процессуального закона о неизменности состава суда при рассмотрении дела судом первой инстанции соблюдены», – резюмируется в апелляционном определении.
Адвокаты – участники дела оценили выводы суда
«Мотивировка решения апелляционной инстанции оказалась ожидаемо четкой и логичной, – в комментарии “АГ” отметил первый вице-президент ФПА Михаил Толчеев, который также представлял интересы ФПА. – Суд не “повелся” на требования истцов о безразмерном расширении предмета судебного исследования и превращении судопроизводства в политическую трибуну для обсуждения вопроса “как мы не любим ФПА и все, что ею делается”».
Он добавил: апелляция совершенно обоснованно указала, что решение суда о признании недопустимыми доказательствами и отказ исследования судом первой инстанции газетных статей, видеозаписи съезда адвокатов и т.п. в полной мере основаны на требованиях процессуального закона. «Как бы ни хотелось истцам, суд, терпеливо выслушивая их пространные претензии, все же счел правильным рассматривать только те обстоятельства, которые входят в предмет доказывания по заявленным требованиям, исходя из их юридического существа. Истцы же, на мой взгляд, старались всемерно расширить предмет исследования, не умея или не желая четко сформулировать юридическую природу заявленных ими требований и их фактического обоснования».
Член КЭС ФПА Вячеслав Голенев, также представлявший интересы ФПА, назвал решение Мосгорсуда законным и обоснованным: «Видно, что апелляционная инстанция постаралась глубоко разобраться в природе адвокатских внутрикорпоративных отношений и сделала, на мой взгляд, очевидные и правомерные выводы, поддержав решение первой инстанции».
Суд достаточно подробно мотивировал законность оспариваемых актов именно в части процедурных вопросов, отсутствие расширительного толкования, принятие надлежащими органами адвокатского самоуправления, заметил Вячеслав Голенев: «Сам факт обращения в правоохранительные органы не влечет дисциплинарную ответственность. В совокупности с иными обстоятельствами, которые подлежат оценке в каждом конкретном случае, он может являться поводом для внимания со стороны органов адвокатского сообщества. Соответственно, оспариваемые корпоративные акты не содержат каких-либо запретов – они разъясняют уже имеющиеся в КПЭА и Законе об адвокатуре нормы. На это, в частности, обращала внимание Татьяна Проценко».
«Принципиальный момент спора сводился к тому, может ли адвокат в отсутствие доверителя обращаться в правоохранительные органы с просьбой что-либо проверить, ссылаясь при этом на собственный статус адвоката? На мой взгляд, в данном случае это недопустимо. Если есть доверитель, тогда пожалуйста, однако если адвокат действует против других адвокатов, он должен уведомлять об этом в порядке ст. 15 КПЭА Совет палаты. Подписание общегражданских петиций со ссылкой на собственный адвокатский статус не сообразно подлинному смыслу и природе адвокатской деятельности, суть которой заложена в Законе об адвокатуре и КПЭА», – подчеркнул Вячеслав Голенев.
Действительно, пояснил он, и Резолюция, и Разъяснения КЭС направлены, в первую очередь, на защиту адвокатского сообщества от «пограничных» ситуаций, когда адвокат, обращаясь в те или иные органы и не имея доверителя, может воспользоваться своим статусом, хотя, по сути, обращается как гражданин. «Мы это достаточно долго разбирали и изложили в письменной позиции в суде», – заметил он.
Как рассказал Вячеслав Голенев, оспаривая корпоративные решения, процессуальные оппоненты ссылались на гл. 9.1 и ст. 169 ГК РФ о недействительности собраний и сделок, совершенных против основ правопорядка и нравственности, мотивируя свои требования, по сути, собственным толкованием Разъяснений КЭС. «Отмечу, что в Разъяснениях 03/19 отсутствует указание на формирование какого-либо нового или вновь созданного состава дисциплинарного проступка. Это была наша принципиальная позиция, а также позиция судов обеих инстанций, которая отвечает обстоятельствам дела, – подчеркнул он. – В частности, Михаил Толчеев неоднократно отмечал, что процессуальные оппоненты спорят с неким выдуманным “образом” того, как можно было бы истолковать Разъяснения. Мы понимали, что такой подход объективно не может быть поддержан судами». Кроме того, заметил член КЭС ФПА, резолюция съезда адвокатов не может быть оспорена как отдельный документ, поскольку не создает прав и обязанностей для неопределенного круга лиц – членов адвокатского сообщества. «Это акт воззвания, некоего убеждающего воздействия. Ссылка оппонентов на его нормативное правовое значение достаточно спорна», – подчеркнул он.
Вячеслав Голенев также обратил внимание на юридический аспект дела в части бремени доказывания, возложенного на истцов, исходя из предмета доказывания. «За девять часов финального заседания суда первой инстанции и трех с половиной часов финального заседания суда апелляционной инстанции истцы так и не привели ссылки на предмет доказывания по такому роду спорам (оспаривание решений общего собрания или сделок по мотиву противоречия основам правопорядка и нравственности). Также не был доказан ни один из юридических фактов, входящих в предмет доказывания. Я обращал внимание суда на этот аспект. То есть не были доказаны ни антисоциальная цель оспариваемых внутрикорпоративных актов, ни другие юридические факты – возможное несоответствие актов закону или нормам морали, а также факты заведомости и очевидности. Складывалось ощущение, что процессуальные оппоненты сами сомневаются в том, то ли основание они выбрали», – подытожил он.
В свою очередь представитель истцов, д.ю.н., доцент, адвокат АП г. Москвы Андрей Рагулин отметил, что в решении первой инстанции содержится так называемый позитивный отказ в удовлетворении исковых требований. «Несмотря на то что в тексте актов ФПА оспариваемый “антиадвокатский” запрет прямо закреплен и рядом палат осуществлено привлечение адвокатов к дисциплинарной ответственности за подписание “Обращения 32-х”, явившегося поводом для их принятия, суд указал, что эти акты “не содержат запретов, обязательных к исполнению адвокатами, не препятствуют реализации членами адвокатского сообщества конституционного права на обращение в правоохранительные органы”», – пояснил он.
«Принятое решение уже явилось препятствием для применения оспариваемых запретительных актов на практике, чего, собственно, и добивались истцы. Однако поскольку решение недостаточно мотивированно, внутренне противоречиво и не в полной мере соответствует фактическим обстоятельствам дела, оно было обжаловано. Текст определения Мосгорсуда свидетельствует о профанации самой сути апелляции, ибо доводы жалоб фактически не были рассмотрены и опровергнуты, ввиду чего оспаривание решений будет продолжено», – заключил Андрей Рагулин.
